— Вот это да! Ты приглашен на Императорский Бал! — Саша пару раз хлопнул в ладоши, обозначая аплодисменты.
— От этого пахнет подставой. — Покачал головой я, — подумай сам, из-за чего простого дворянского отпрыска будут приглашать на бал, хозяином которого считается сам Император.
— Ну, во-первых, не простого дворянского отпрыска, а рыкаря, во-вторых, тебя вроде как наградить хотели? Так вот, открою тебе тайну, именно на таких мероприятиях чаще всего и награждают.
— Все равно, Саша, у меня неприятные предчувствия. — Покачал головой я, — твой дед или отец ведь отправятся на этот бал?
— Оба. — Кивнул Саша.
— Я могу поехать с ними?
— Думаю, дед не откажет. Я попрошу его.
— Да, их компания мне точно не помешает. — Кивнул я.
Глава 5. «Император, поручик и царский постельничий»
РИ, Санкт-Петербург, улица Декабристов, дом 21/2, ночь с 21 на 22 сентября
О, как же мне все-таки не хотелось ехать в Императорский Дворец! от всей этой ситуации просто веяло какой-то «подставой», но ни Белобог, ни Чернобог на мои вопросы ответов не давали, а двадцать первое сентября настало. Единственное, что меня хоть как-то обнадеживало — я буду в компании с князем Кобылиным. После событий у ректора и последующего разговора со старшим Кобылиным у меня дома, мне как-то не хотелось оказаться в компании высоких чинов в одиночку…Да, меня вряд ли (но это не точно) кто-нибудь решил меня захватить силой с целью включения в состав какого-то из государственных ведомств. Но вот подвести все так, чтобы скомпрометировать меня, получить возможность
шантажировать или вообще жениться и войти в какой-то род — запросто… Опять же, Долгоруковы и Юсуповы, как и все старшие благородные фамилии Империи, тоже будут присутствовать на этом "добровольно-принудительном" мероприятии. И если на Юсуповых первоначально мне было откровенно начхать с высокой колокольни (или просто шпиля Финского маяка, который стоял на краю береговой линии), то самой опасной встречей могла стать для меня встреча с князем Долгоруковым. Глава рода был очень опытным Лекарем, и очень опытным придворным игроком…Но вариантов у меня не осталось — не прийти на одно из семи главных мероприятий года в столице (четыре бала посвященные равноденствиям и солнцестоянию, день Империи, день рождения Императора, день рождения наследника престола), приглашение на которое подписано лично рукой Его Величества, все равно, что подписать семе аутодафе на надгробной плите ещё при жизни. Так что в вопросе внешнего вида род Кобылиных меня спас уже во второй раз. Неделю назад с меня сняли последние мерки, а вчера вечером мне доставили новый костюм. Стоит говорить, что костюм сел идеально? Думаю, что нет. Черная приталенная тройка, белоснежная сорочка, серебряные запонки и заколка на галстук, небольшой платок паше, который вставляется в нагрудный карман пиджака того же серебряного цвета, узкий черный галстук "селедка" и черные лакированные туфли "оксфорды" — и мой образ закончен. Честно говоря, моя коммунистическая душа так и подмывала меня устроить какую-нибудь глупость — надеть яркие носки, краешек которых будет выглядывать при ходьбе, сменить галстук или рубашку, но мой инстинкт самосохранения (наверное, это был единственный мой инстинкт, который работал нормально в критических ситуациях) не позволил мое бунтарской душе совершить какую-то глупость и подставить князя Кобылина. В момент, когда я заканчивал со своим внешним видом, в дверь раздался звонок. Я посмотрел на настенные часы в прихожей — стрелки на восьми часах вечера."Точно в указанное время" — отметил я про себя и поспешил открыть дверь. — Добрый вечер. — Поздоровался я, открыв дверь. За ней стоял один из сотрудников службы безопасности рода Кобылиных. Я уже видел его, когда СБ рода встречали Сашу у Университета, да и когда к императорскому госпиталю после покушения на главную семью рода прибыли безопасники Кобылиных. — Добрый вечер, Матвей Александрович. Владимир Алексеевич и Алексей Владимирович ожидают вас в машине, чтобы далее проследовать на бал. Вы готовы выдвигаться? — Да, готов. Одну минуту. — Буду ожидать вас у входа в аптеку, прошу вас не задерживаться. — Кивнул безопасник, развернулся и начал спускаться. Я развернулся, окинул себя взглядом в зеркале, оставшись довольным увиденным молодым человеком, взял ключи, покинул квартиру и, заперев ее, отправился к старшим Кобылиным. Честно говоря, я и не думал, что поеду вместе с дедом и отцом Саши. Хотя, откуда мне знать, кому именно отправлены все приглашения на данное мероприятие?..У входа в аптеку меня ждал сбэшник Кобылиных. Увидев меня, он подошел к центральному автомобилю кортежа и приглашающе распахнул заднюю дверь, когда мне оставалось пройти три шага до машины. — Владимир Александрович, Алексей Владимирович. Рад встрече и заранее благодарю вас за оказанную помощь в сегодняшнем вечере. — Я пожал руки обоих Кобылиных, как только сел в машину. — Добрый вечер, Матвей. Не стоит, твой дед сразу сообразил, что тебя постараются взять "в оборот", как только ты вернешься в столицу. А нас теперь связывают не только дружба, но и совместное предприятие, которое вскоре должно начать функционировать. Так что, в твоей безопасности и независимости, как физической, так и правовой, мы также заинтересованы. — Кивнул Владимир Алексеевич. — Все верно, Матвей. Нам бы не хотелось, чтобы наследника дружественной нам семьи просто вписали в состав армии на ближайшие десять лет и отправили в дальний гарнизон или экспедиционный корпус. — Поддержал отца Алексей Владимирович. Князь и наследник были одеты "с иголочки". Оба в темно-серых с металлическим отливом костюмах, белоснежные сорочки и черные галстуки с заколками из белого золота с маленькими черными драгоценными камнями. На груди каждого, под черным платком паше серебряными нитями был вышит родовой герб. На руке князя выделялся тяжелый перстень главы рода, с гербом жеребца, вставшего на дыбы. — Нужно ли мне что-то узнать до нашего прибытия на бал? Возможно, кто-то из присутствующих на балу, является старым врагом или просто недолюбливал деда? Может он кого-то из их родственников отправил на тот свет? Да и просто — кого из присутствующих мне стоит опасаться или вообще не попадаться на глаза? — Мне хотелось разобраться, с чем или с кем я могу столкнуться, ведь и князь с наследником не могли быть со мной постоянно, да и меня не пустят в некоторые залы… — Ну, если подумать, то особо враждебно настроенных к твоей семье нет, уже нет. Все-таки, Аристарх в годы службы находился под крылом Императора, как и любой сотрудник Тайного Приказа, а связываться с Императором, который хоть и номинально, но все же является главой Тайного Приказа, никто в империи не решится. Из особо ретивых я бы постарался не сталкиваться с твоими родственниками, в первую очередь. Я, честно говоря, еще не узнавал еще, как Долгоруковы отнеслись к твоему появлению в столице. Но, зная как князь Долгоруков стремится последние двадцать лет усилить свое положение не только на политической арене, но и экономически, я бы не сбрасывал со счетов возможность того, что он постарается привязать тебя к роду твоей матери, пусть земля ей будет пухом. Тем более, что сейчас ты для них довольно интересен. — Почему? Разве у Долгоруковых недостаточно специалистов в медицине? — Специалистов-то у них как раз более, чем достаточно. Но вот общее отношение к роду в высших кругах довольно своеобразное. Посуди сам. Долгоруковы — консервативный род с жесткой, если не сказать, жестокой системой правления. Они довольно надменны, эгоистичны, и, чего ж греха таить, наглы. Все-таки, патронаж императорского род о защите Долгоруковых они используют на полную катушку. Да, они — лучшие медики в стране, возможно, даже в мире. Каждый князь Долгоруковых является личным врачом Императора и лейб-медиком всего императорского рода, и их ежегодное содержание, которое им выплачивается, могло бы обеспечить небольшую такую область внутри империи. Но при всех их заслугах, треть родов империи их откровенно ненавидит, а вторая треть просо боится с ними связываться. А ты бы мог стать ключиком к простому народу — лекарь, работающий в простой городской больнице, проводящий операции и не берущий за это безумные деньги, отмеченный вниманием самого Императора, незамеченный в дурных связях и поступках, трудящийся на благо всех подданных Империи, из этого можно слепить очень хорошую "политическую" конфетку, которая направит мнение простого населения, которых, на секундочку, в Империи более двухсот миллионов, относиться к роду Долгоруковых с почтением, а возможно и с любовью. А любовь толпы — страшная сила, ууж поверь мне. — Вы назвали две трети, а что с третьей частью благородных родов Империи в отношении Долгоруковых? — Я вычленил нестыковку в речи князя. — А тут еще проще, — слово взял Алексей Владимирович, — эту треть можно разделить пополам. одна половина подмята под Долгоруковых, они служат им на основе вассальных клятв, а вторая половина — в долгах, и они тоже служат им с очень простой целью — расквитаться с долгами самому защищенному роду в Империи, потому что возможность у князя Долгорукова пожаловаться на любой род в Империи самому главному человеку в ней есть буквально ежедневно. И он не упускает возможность напомнить об этом должникам при каждой встрече. К слову, наш путь лежал в Царское село, в Летний Рюриковский Дворец (в моей прошлой жизни, это был Большой Екатерининский Дворец в Пушкине). Балы, посвященные Летнему Солнцестоянию и Осеннему Равноденствию, проходили именно там. Да, и комната там тоже была, только не янтарная. Царская опочивальня была полностью изготовлена из нефрита. Весь этот нефрит был выкупом от Поднебесной Империи Дракона за одного из генералов, принадлежавших к императорскому роду Дракона. — Алексей Владимирович, а как много гостей ожидается на императорском балу? — О, тут не так много гостей, как у вас в Университете. Это кардинально разные мероприятия по своей сути. Ваши балы созданы с целью укрепить и познакомить молодых Одаренных между собой. Императорский бал — это мероприятие статуса. Одними приглашениями император выражает свое отношение в родам. Приглашен, значит, в почете, не приглашен, значит, в опале. Но это применимо разве что к старшим благородным родам. Дворяне, военные, купцы и сановники получают приглашение за определенные заслуги. — Ответил Алексей Владимирович. — А есть ли те места, куда мне не стоит заходить во дворце? — Об этом не волнуйся, на балу охрану обеспечивает Золотая Тысяча, которая вежливо укажет тебе путь на бал, но не пустит в недра дворца или спальные крылья императорского рода. — Золотая Тысяча? — С непониманием переспросил я. — Да, — Вернул себе слово князь Кобылин, — формально они являются частью Тайного Приказа, а по факту — самостоятельное подразделение, обеспечивающие безопасность императорского рода. По сути своей, это элитный полк численностью в тысячу бойцов со времен Иоанна Четвертого, прозванного Грозным, которые отвечают за охрану всех царских резиденций и самого царского рода. Как правило, в него набирают наиболее сильных Одаренных из числа курсантов еще на третьем курсе военных училищ или нашей академии. — Понятно. — Да, Матвей, в некоторые моменты очень понятно, что ты жил все детство очень уединенно. Все-таки, мало кто не знает о Золотой Тысяче и Царском Постельничем. — Царском Постельничем? — Снова удивился я, припоминая, что уже где-то слышал этот термин. На мою реакцию вначале повисла тишина, затем оба старших Кобылиных рассмеялись. Смеялись весело и долго. — О, вот Аристарх, развеселил. — Вытирая выступившие слезы, ответил князь Кобылин. — И не говори, отец, — весело поддержал князя Алексей Владимирович, возвращая взгляд на меня, — Матвей, царский постельничий — официальная должность главы Тайного Приказа при Императоре. На эту тему сотни страшилок придумали за долгое время существования Приказа. К примеру, о том, что Царский Постельничий вечерами шепчет на ухо Императору имена предателей и заговорщиков, а утром их уже никто не находит. — Не думаю, что это далеко от истины. — Криво улыбнулся я. — Ну, тут ты прав. Для глав Тайного Приказа определено время доклада государю по штатным вопросам, а также глава Приказа при возникновении неотложных дел имеет право немедленно потребовать аудиенции главы государства с целью изложения ситуаций и обстоятельств, несущих угрозу государству, подданным или самому Императору. — С улыбкой ответил Владимир Александрович. На это я уже только молча кивнул. Как по мне, князь Кобылин был самым опасным человеком Империи, которого я встречал. Даже Великий Князь Сибирский Михаил Васильевич Рюриков не вызывал во мне такого чувства опасения, как князь Кобылин. Да, Великий Князь был силен, да, в открытом бою он всех Одаренных, которых я встречал в этой жизни, он мог задавить просто голой силой. Но именно чувство страха у меня вызывал лишь князь Кобылин…За продолжившейся беседой "ни о чем" мы добрались до Царского Села. Летний Дворец Рюриковых встречал нас морем света, вереницей дорогих представительских автомобилей, толпой журналистов, стоявшей за лентой ограждения, и чередой народа, чинно восходящей по ступеням к парадному входу дворца. — Нам пора проследовать во дворец, уже скоро должен прибыть сам государь — император, не стоит вызывать его раздражение. — Кивнул князь Кобылин, когда наша машина остановилась у начала ковровой дорожки. Стоявший у начала дорожки слуга в императорских черно — золотых цветах камзола услужливо распахнул дверь автомобиля, позволяя нам выйти на дорожку. Стоило покинуть салон автомобиля, как нас троих окружила сотня вспышек фотоаппаратов. От частых хаотичных вспышек света у меня зарябило в глазах, и я немного растерялся. Ситуацию спас отец Саши, Алексей Владимирович:- Матвей, старайся не отставать и ни в коем случае не останавливайся, не слушай крики журналистов, не отвечай на вопросы, просто иди за нами. Я кивнул и пристроился в центре между князем и наследником.
Ковровая дорожка тянулась почти сто шагов до лестницы. Честно говоря, я уже смирился с тем, что ослепну под вспышками фотоаппаратов, но Кобылины меня спасли, в конце концов, просто направляя меня легкими толчками плеч.
Уже поднявшись наверх лестницы, один из церемониймейстеров дворца встречал нас у парадного входа во дворец.
— Князь Кобылин в сопровождении наследника рода и дворянского недоросля Волкова. — Сказал Владимир Алексеевич.
— Прошу Вас проследовать в главный зал, желаю приятного вечера вам и вашим спутникам. — Церемониймейстер поклонился князю согласно этикету, но даже и не подумал проверить пригласительные у нас.
Чего нельзя было сказать о других гостях. Почти всех гостей перед нам церемониймейстер проверял.
Мы прошли через холл и, не задерживаясь, двинулись вглубь дворца. Я толком даже не успевал рассматривать убранство каждого зала, лишь отмечал общее богатство, большое количество разнообразных картин — в одних залах на стенах размещались коллекции пейзажей, посвященных разным временам года, в других — портретные галереи, один из пройденных залов был увешан огромными полотнами, на каждом из которых были изображены батальные сцены.
— А вот и главный зал. — Сказал Алексей Владимирович, когда мы прошли в очередные огромные двери.
Мы пришли в огромный богато украшенный ангар. Это была моя первая мысль. Огромные золотые люстры в несколько рядов освещали все пространство, редкие колонны по бокам зала немного визуально уменьшали воспринимаемое пространство, но это только на первый взгляд… По боковым сторонам этого «золотого» ангара шли окна высотой около трех метров. Весь зал уже был заполнен толпой людей, в глазах просто рябило от парадных кителей, увешанных различными наградами, на мужчинах и дорогих украшений на женщинах. Средний возраст гостей, которых я видел вокруг себя, колебалась от сорока до пятидесяти лет, даже в возрасте тридцати лет здесь было достаточно мало мужчин и женщин.
Вся эта толпа распивала вина и сбивалась в небольшие компании, в каждой компании обсуждались свои вопросы и сплетни. Кто-то говорил о новых назначениях в генеральном штабе, кто-то — о торговле с другими государствами, кто-то — о новых законах, которые рассматриваются Парламентом вместе с Императором…
И вся эта толпа придворных и гостей то и дело бросали взгляды на лестницу на другой стороне зала, ожидая прибытия Императора. Это ожидание напряженной струной буквально висело в воздухе…
В момент мне показалось, что на этой струне можно играть. На краткий миг я обратил свои глаза в глаза рыкаря и, честно говоря, немного обомлел — вокруг меня в поле зрения были только Одаренные. Очень сильные Одаренные! Но четверо меня буквально заставили зависнуть. И от одного Одаренного моя спина покрылась липким потом в одно мгновение. Четверо были рыкарями. Все рыкари обладали темными Источниками. А один… Я не видел таких, как он, раньше…
Я уже привык, что Источник сияет внутри каждого Одаренного в груди, чуть ниже мечевидного отростка, и никогда не выходит за границы физического тела. У этого мужчины Звезда Источника сияла в несколько раз ярче, чем у всех окружающих, и каждый луч выходил за пределы тела.
— Алексей Владимирович. — Тихо позвал я наследника.
— Да, Матвей? — Отозвался отец Саши.
— А кто эти люди? — Я аккуратно кивнул на четверку рыкарей, одетых в военные мундиры.
— Уже заметил? Слева направо: Сергей Павлович Шереметьев, Александр Сергеевич Морозов, Андрей Владимирович Милославский, Петр Петрович Кутузов. Каждый из них — рыкарь. — Назвал каждого Алексей Владимирович.
— А это кто? — Кивнул я на пятого.
— О, ответь сначала мне — как ты его ощущаешь среди всех? — Прищурился Кобылин.
— Он — самый опасный среди всех гостей, он сильнее каждого в отдельности, скорее всего сильнее всех присутствующих в этом зале. — Сглотнул я.
— Тут ты прав. — Кивнул Кобылин. — Это Алексей Андреевич Трубецкой, Одаренный Ранга Стихия. Он — Аватар Молнии.
— В каком смысле, Аватар?
— Когда он использует свой Дар, то принимает форму воплощенного в мире аспекта Стихии. В конкретном данном случае, он превращается в живую молнию.
— Честно говоря, мне даже интересно было бы это увидеть. — Кивнул я. Хоть мне и было страшно, но было и жутко интересно после полученной информации.
— Поверь мне, не стоит. Большинство тех, кто видел его в этой форме, уже не ходят по этой земле. Скорее, то, что от них осталось, закопано в нее.
— Он военный? — Продолжил я.
— Да, генерал Военного Воздушного Флота Российской Империи, Командующий Столичным Гарнизоном и, по совместительству, Северо-Западным Воздушным Флотом.
— Жуть.
— Подожди, он — не самое страшное существо во плоти, которое ты увидишь сегодня. — Усмехнулся Кобылин.
— Да куда уж еще страшнее? Да и кто может быть ещё опаснее или страшнее? — Я поднял бровь.