Рыльце в пушку
Шрифт:
За окном стемнело. За время монолога Ильина мне стало казаться, что я знаю Дмитрия Александровича очень давно, может быть, всю жизнь. Нелегкая у него судьба, ничего не скажешь. Богатые тоже плачут. И не только в бразильских сериалах. Такое ощущение, что Ильина всю жизнь преследует злой рок. Как только у него начинает все налаживаться, так тут же случается несчастье. Ильин то говорил, то замолкал, погружаясь в воспоминания. Я не нарушала священную тишину.
— Полиночка с детства была очень способной девочкой. Училась хорошо, друзей всегда было хоть отбавляй — она была общительной…
Он как будто специально повторял слово «была», делал на нем акцент, наверное, начиная осознавать, что дочку уже
— После окончания школы Полина, как говорится, расцвела. Вот тогда-то на нее и обратил внимание Андрей Долгов, директор того агентства, где она работала. Я думаю, ей не составило большого труда стать самой знаменитой моделью города — она была настоящей красавицей. Полина мне рассказывала об огромном количестве предложений, которые поступали из других агентств: московских, даже парижских. Но она была, можно сказать, патриоткой, не хотела никуда уезжать. Карьера модели ее, кстати, не очень интересовала, а деньгами я помогал. Так и осталась навсегда в Тарасове… С Ксюшей она дружила с детства — они всегда были, что называется, подружки не разлей вода. Ксюша и познакомила дочку с Олегом Никифоровым года два назад. Сначала он обратил внимание на Ксению, но потом так получилось, что влюбился в Полину. Они должны были пожениться через полтора месяца. Полина и платье уже заказала, только вот пошла в нем не под венец…
Снова воцарилась тишина. Было слышно, как горят, уютно потрескивая, поленья в камине. Я прикурила новую сигарету, сквозь дым разглядывая комнату. Она странным образом преобразилась. До такой степени, что создавалось ощущение оторванности от мира. Мне захотелось, чтобы Дмитрий Александрович тоже это почувствовал. Тихо вошла домработница и, почувствовав почти идиллическую атмосферу, захотела так же незаметно покинуть нас.
— Надежда Сергеевна, не стесняйтесь, проходите, — в голосе Ильина уже слышались повелительные нотки, но по его тону можно было заметить всю теплоту его отношения к этой женщине.
— Я просто хотела сказать, что все уже разъехались.
Дмитрий Александрович кивнул и поднялся с кресла.
Первым, кого я увидела, пройдясь немного по вечернему саду, оказался Кирилл. Он стоял возле разросшегося дерева, на котором виднелись первые несмелые листочки, и сосредоточенно о чем-то думал. Я позвала его — он вздрогнул от неожиданности, резко развернувшись ко мне всем телом. «Был бы ты, дружок, постарше лет эдак на десять, я бы, может, и увлеклась тобой», — подумала я и попыталась понять почему. Младший из семьи Ильиных был настолько же красив по-мужски, насколько Полина была красива по-женски. Было в нем что-то, пока еще не объяснимое для меня. Как раз это «что-то» одновременно и отпугивало, и привлекало. «Так, гражданка Иванова, полегче на поворотах», — внутренний голос не упустил возможности меня предостеречь. «Сама знаю, не маленькая», — огрызнулась я в ответ, а вслух сказала, подходя к Кириллу:
— Может, побеседуем?
— Легко, — небрежно бросил он.
Мы медленно побрели по аккуратно выложенным небольшими гладкими камнями дорожкам.
— Не мог бы ты мне рассказать, кто находился в доме в день трагедии? — я решила все-таки начать выполнение своей миссии.
— Да все, кто тут живет на данный момент: я, отец, Ксюшка, бабушка…
— А Никифоров? Его не было?
— А почему он должен был быть? — удивился Кирилл и тут же нашелся: — Олег приезжает, когда захочет. Может и в два часа ночи заявиться, если что-то надо, он же считается почти полноправным членом семьи. Когда ему сообщили… о трагедии, он довольно быстро приехал. Наверно, находился неподалеку. Вообще в доме мог присутствовать кто угодно — за день столько народу приезжало, всех не запомнишь. Да ты сама могла убедиться — у моей сестры было очень много друзей и знакомых.
«Надо же: живет, и ему все равно, кто в данный момент находится в его собственном доме. Странно как-то», — я задумалась. А потом довольно настойчиво попросила:
— А покажи-ка мне бассейн.
Кирилл недовольно хмыкнул. Вероятно, ему не хотелось идти туда, где утонула его сестра, тем более ночью после похорон. Но отказать мне он не решился.
Мы зашли в особняк. Бассейн располагался на первом этаже. Мы миновали какие-то хозяйственные комнатки и оказались в огромном темном помещении. Кирилл привычным движением включил свет, и я увидела место происшествия воочию. «Интересно, как могла утонуть взрослая, хорошо умеющая плавать девушка… без чьей-либо помощи? — я размышляла, осматриваясь. — Думается мне, в ближайшее время вряд ли кто-нибудь захочет воспользоваться басейном по его непосредственному назначению».
Пока я ходила вокруг бассейна в поисках чего-то подозрительного, Кирилл молча курил, наблюдая за мной сквозь дымовую пелену. Через некоторое время тоном уставшего родителя, которому надоело исполнять прихоти не в меру любознательного чада, он спросил:
— Ну, как успехи? Нашла что-нибудь подозрительное?
Меня почти взбесил его вид, которым он хотел показать, что я прониклась бредовой идеей его отца, а на самом деле ищу ветра в поле.
— Пока нет, но обязательно найду, — я сделала акцент на слове «обязательно», стараясь сохранить спокойствие. На самом деле мне хотелось сейчас как можно более грубым тоном кинуть ему в лицо: «Я что, тебе под ногами мешаюсь?» Естественно, я этого не сделала и вышла вслед за Кириллом через дверь, которую в начале нашего путешествия не заметила. Меня вдруг осенило: это же выход на улицу! И кто угодно мог зайти и выйти через эту дверь…
— Она закрывается снаружи или как?
— Да она вообще-то закрывается только на зиму. Здесь воров не боялись… И у Полины не было врагов.
«У всех есть враги, просто не каждому суждено об этом узнать», — подумала я как знаток в подобных делах. А вслух сказала:
— Получается, что особняк открыт и днем, и ночью, а вы даже не обращаете внимания на тех, кто здесь бродит? Вот это просто потрясающе!
Кирилл остался невозмутимым. Я прикурила сигарету и недовольно уставилась в какое-то окно. Ильин-младший тоже курил, прислонившись к дереву. Внутри у меня кипело негодование — тут даже целый отряд сыщиков ничего не найдет: никто ничего не знает, не видел, не слышал, а в это время каждый прохожий имеет свободный доступ ко всему, что в особняке находится. Нет, члены этой семьи либо поразительно наивные люди, либо что-то тщательно скрывают.
Через минуту, пока я размышляла, в комнате, окно которой я гипнотизировала, появилось какое-то движение. Сначала мне это не показалось подозрительным — мало ли кто может шастать на ночь глядя по «замку» Ильиных. Но, когда промелькнул лучик света, такой, как от обычного фонарика, я рывком отбросила окурок и кинулась в дом. Мысли судорожно сплелись в единый комок. Я остановилась посреди холла. «Куда бежать? Чья это комната? Как в нее попасть?» — вот только некоторые вопросы, которые посетили мою бедную голову буквально за секунду. Я рванула обратно на улицу за Кириллом и столкнулась с ним лоб в лоб в дверях. От такой встряски я понемногу пришла в себя.