Рысюхин, это можно пить?!
Шрифт:
В воскресенье, после всех утренних процедур, как обязательных, так и приятных (потискать отпихивающую меня со словами «у меня изо рта воняет!» Машу, например), засел за уроки, а заодно — за материалы по двигателю Огарёва[1]. Шестнадцать связок одного вида, три — другого, всего тридцать шесть штук семи типов, да управляющий контур… На своём нынешнем уровне я всё это учить застрелюсь, не то, что прошивать. Проблема ещё и в том, что в полученной книге было приведено очень уж общее описание конструкции, но даже из него становилось понятно — необходим плотный контакт макра с рунической «обвязкой». В теории можно было поместить макры в золотые стаканы или каркасы с разными внутренними полостями, но одинаковым «посадочным местом», но на практике — нужно было смотреть, получится ли. Но даже и так просматривалось несколько довольно очевидных проблем. Короче говоря, пришлось брать ещё несколько разных книг, и даже ездить к речникам, но об этом — позже. Всего на изучение вопроса ушло две недели,
Выяснилось, что мотор Огарёва довольно широко используется в технике — там, где нужна длительная работа на постоянных оборотах. Такие двигатели, например, вращали привод жерновов на промышленных мельницах и крупорушках, приводили в действие воздуходувы на металлургических и кирпичных заводах — там порой сутками нужно было обеспечивать равномерный, строго определённый, поток воздуха, и артефакты в таких случаях имели массу преимуществ перед прямым воздействием или резидентным заклинанием. Преобразователи Огарёва, через редуктор, вращали барабаны цементных печей и движители судов, в первую очередь — морских. Но в первом случае ставили мотор с сравнительно высокими оборотами и понижающий редуктор, чтобы получить выигрыш в мощности, а вот во втором бывало всякое. На малых и средних судах ставили низко оборотистый и не особо мощный движок, оборотов на триста шестьдесят — шестьсот в минуту, который во время стоянки в порту крутил всякого рода вспомогательные механизмы. А к нему в связке — мультипликатор Марлина, с ударением на «и», но многие произносили с ударением на «а» и считали связку Огарёва-Марлина полностью отечественной разработкой. И в чём-то даже были правы, в очень отдалённом смысле.
Марлин был по одной версии — сыном английского адмирала, лорда и так далее, младшего брата одного из герцогов, по другой — чудаковатым комендантом отдалённой прибрежной крепости. Забегая вперёд, скажу, что, судя по количеству (и стоимости) произведённых экспериментов, вариант с сыном адмирала выглядит намного правдоподобнее, что не исключает его дальнейшей судьбы в роли коменданта отдалённой и вообще никому, включая врагов, не нужной крепости. Он захотел ускорить процедуру перезарядки оружия, по одной версии — арбалета, по другой — пушки, и для этого задался целью сделать устройство, артефакт, который будет повторять движение солдата, но в несколько раз быстрее. Как не трудно догадаться, артефакт он сделал, но результата не достиг. Устройство, помимо магической компоненты, состояло из двух подвижных частей — инициатора и эффектора, связанных между собой посредством установления соответствия ключевых точек. Эффектор повторял движение инициатора заданное количество раз и во столько же раз быстрее. Скажем, на один взмах меча — производил три, каждый втрое быстрее оригинального. Как несчастный Карл Марлин ни бился — его мультипликатор хоть и повторял, но только одно слитное движение, цепочка действий ему не давалась, хоть ты тресни. Попытка поставить каскад мультипликаторов, помимо того, что оказалась дорогим удовольствием — тоже провалилась.
Тогда он решил сделать абордажного или охранного голема, который будет очень быстро орудовать оружием, повторяя удары и блоки за образцом, выкашивая толпы врагов. Но и тут всё пошло наперекосяк. Оказалось, что фехтовальные движения — мягко говоря, не очень простые. А для того, чтобы дающиеся голему самые примитивные удар, блок и отбив могли быть эффективными против хоть сколько-то обученного врага, хотя бы чуть-чуть более опытного в рубке, чем бунтующие крестьяне, действия «мастера», играющего роль инициатора, требовалось ускорять примерно в пять-шесть раз. Так, по крайней мере, определили тогдашние специалисты. И тут начинались проблемы масштабирования и систем с положительной обратной связью. У болвана, размахивающего достаточно прочным (читай — тяжёлым) для того, чтобы выдержать ускорения и удары на восьмикратной скорости, дрыном уже на коэффициенте ускорения пять начинали разрушаться шарниры. Усиление конструкции приводило к увеличению массы и размеров. Увеличение размеров же… При тех же угловых скоростях линейная скорость, скажем, кончика увеличенного меча росла, что приводило к необходимости его укрепления, и — понеслась коза по кочкам. Плюс, чтобы противник не смог увернуться от здоровенного болвана, коэффициент ускорения (читай — угловые скорости) требовалось увеличивать ещё сильнее, с пяти-шести до хотя бы восьми со вполне предсказуемыми последствиями.
Надо отдать должное гению и, одновременно, упоротости Карла Марлина — он, собрав каскадный мультипликатор, соорудил механизм, способный работать щитом и булавой — меч таких размера и прочности получался отдельным произведением искусства — и выполнять не столь примитивные связки, за счёт чего был эффективен уже на коэффициенте ускорения три или четыре. И тут его ждал удар с тыла, от родного отца, который, похоже, отбил желание к дальнейшим исследованиям, во всяком случае, никаких других изобретений после Магического Мультипликатора Марлина за Карлом не значилось. Удар заключался в реплике:
— Годовой найм сотни мечников из Кордобы, среди которых десяток одарённых, кроме того — три боевых мага, не считая командира отряда, причём всё, вообще
Другие вопросы, например, о том, что толку от трёх подряд одинаковых ударов в одно и то же место или о том, как скоро противник додумается пристрелить придурка, который дёргается с оружием в руках позади голема (а внутри для управляющего им бойца места не было) были уже на добивание.
Дед картинку, изображавшую голема Марлина, прокомментировал в своём стиле: «Техно-порно, дорого и вздорно».
В общем, изобретение больше сотни лет было никому не нужно, не считая попытки создать, например, механического гребца, что копирует действия живого, но гребёт втрое быстрее, и рассматривалось в учебных заведениях как забавный казус. Пока случайно не попало в руки нижегородского купца Черепанова, думавшего над механическим приводом для своих повозок, и тот сообразил, что один оборот вала — это вполне себе законченное простое движение! И сделал из мультипликатора мотор, в котором инициатор крутил рабочий при помощи педалей, а уж потом к этому делу приделали моторчик на макрах. Тем более, что силовое питание подаётся именно на мультипликатор, от мотора требуется главным образом стабильность скорости вращения, и тут схема Огарёва не имеет себе равных. Дед пытался привести аналогию с привычной себе электроникой, сравнивая двигатель Огарёва в этой связке с «током базы в однокаскадном усилителе». В общем, два изобретения словно были созданы друг для друга — но в разные годы и в разных странах, а встретились лишь чудом.
Дед после изучения всей истории долго молчал, потом выдал:
«Знаешь, Юра, ты, конечно, можешь обижаться за свою родину, но ваш мир какой-то не довинченный, честное слово. Будто магия отшибает мозги. Больше сотни лет не могли найти применение универсальному повышающему редуктору! Извини, но у меня чуть ли не впервые в жизни даже мата не хватает, чтобы высказать всю глубину моего восхищения местной технической мыслью. С другой стороны — вы всё же заставили МММ работать на пользу обществу».
А мне и возразить толком было нечего…
Ещё я заинтересовался вопросом цены — почему же так дорого?! Копнул глубже и осознал всю боль герцога. Карл Марлин использовал для своего мультипликатора макры, со склонностью к стихии или, скорее, аспекту Времени! А они, сволочи, дорогие, как я не знаю, что — та же «запасная почка» на которую любит кивать дед, намного дешевле. Нет, разумеется, есть и сравнительно дешёвые кристаллы этого вида — растительные, например, или нулевого уровня из монстров под названием «книжный червь», обитающих на востоке Египта. Их, эти макры, используют для создания стазис-камер, более дорогого, но более надёжного в части долгосрочного хранения и более многофункционального аналога холодильных шкафов. Например, в холодильной камере горячий борщ не сохранишь, а в стазисе — пожалуйста. Но они для мультипликатора точно не годятся! Есть, не считая случайной добычи со случайных прорывов, три источника добычи «временных» макров: корнуоллский мерцающий кролик в Британии, жеводанский волк во Франции и ещё одна тварь, которая, к сожалению, появляется время от времени в любой точке мира, но, к счастью — редко.
Кролик, обитатель изнанки, при ранении или сильном испуге, «откатывает» личное время на отметку за мгновение до нападения. Так что бить его надо сразу наповал и так, чтобы он до последнего момента ничего не заподозрил. Для понимания: револьверная пуля калибром пять линий с расстояния пять метров в голову сзади его впечатлила недостаточно. Пуля, правда, сферическая и мягкая — давно дело было, но, тем не менее. Ну, или накрывают всю поляну объёмным заклинанием длительного действия, с таким расчётом, чтобы «воскресший» кролик раз за разом оказывался в среде, несовместимой с жизнью и снова умирал. Сложность ещё в том, что мерцающие кролики живут вперемешку с «обычными» и внешне никак не различаются. Волк довольно часто появляется на лице мира, почему-то только в одном регионе Франции. Было много версий того, почему это так, подозревали наличие «секретного» прохода на изнанку, обвиняли местного графа во всяком разном, включая разведение (!) этих тварей, один раз, пока графа и дружины не было дома, даже замок немножко подожгли и чуть-чуть пограбили, под шумок. Волк использует игры со временем тоже рефлекторно, для ускорения в бою, двигаясь почти неразличимо для глаза. Французские аристо когда-то разработали такую схему охоты: от пяти дюжин до сотни крестьян со щитами или их имитацией окружают лёжку зверя и хаотично размахивают в воздухе вилами, косами, тяпками, рогатинами и прочим инструментом, угрожая хищнику и исчерпывая его запас сил. Если зверь пытается отсидеться в середине круга — в него начинают метать всякую дрянь, от камней до охотничьих стрел и редких настоящих метательных копий. В общем, порвав от полутора до трёх десятков крестьян, волк, как правило, выдыхался и охотящийся дворянин добивал его. По мнению французских аристократов, добыча полностью и с лихвой окупала расходы на покупку новых крестьян.