Рюрикович 3
Шрифт:
Глава 1
Москва. Успенский собор.
— Как же он осмелился венчаться на помазание в такое время? — негромко спросил один боярин другого. — Враг на Руси, а он… Праздник устраивает…
— Может, он хочет всех объединить под одной рукой, чтобы не было разбродья. Сам же знаешь, что нашим волкам палец в рот не клади — по уши откусят. Вон, как Шуйский с Романовым спины ломают, да и Бельский не отстаёт от них в этом… Прямо аж тошно на душе…
Они стояли почти у самого входа в Успенский собор, поэтому можно было втихаря вести еле слышный диалог. Да и родовое кольцо
Со стороны казалось, что эти два дворянина шёпотом повторяли слова митрополита. Как раз сейчас Даниил предварял молитвой венчание Владимира Васильевича на царствование.
Владимир Васильевич терпеливо ждал, пока пройдёт официальная часть. Сам бы он отказался от подобного официоза, но… Восхождение на престол должно волновать сердце народа.
Народ должен видеть — кто о нём будет заботиться в ближайшее время. И чем больше этого времени пройдёт, тем лучше для правителя.
Великолепный Успенский собор был сердцем Московского Кремля. Сейчас он был погружен в таинственный полумрак, освещённый лишь мерцающим светом сотен свечей. Высокие своды храма украшены иконами и фресками. Они поднимались к небесам, символизируя вечность и божественную благодать.
Торжественности было столько, хоть закатывай её в бочки, да продавай на рынке за кругленькую сумму.
Пока митрополит Даниил читал молитву, на Владимира Васильевича надели «наряд Большой Казны» — украшенный золотом и драгоценными камнями кафтан, весивший около сотни килограммов. Как раз бояре Бельский, Шуйский, Романов и ещё трое приближённых сановников взялись за полы этого кафтана, чтобы помочь при ходьбе.
Толпа богатых бояр, знатных дворян и верховного духовенства, облачённых в богатые одежды, с затаённым дыханием ожидала начала церемонии. Звон колоколов, раздающийся над городом, возвещал о начале великого события.
Только что Владимир Васильевич закончил свой ход через Ивановскую площадь. Ту самую, что отразилась в поговорке про орущего «всю Ивановскую». Также прошёл и через Соборную.
Владимир Васильевич двигался по подмосткам, которые были специально подняты над площадью на целый метр. Обитые красной парчой подмостки потом обдерутся зеваками. Все хотели сохранить на память хотя бы кусочек этого действа. А люда было немало…
Те бояре, что были приближены к трону, стояли почти вплотную к главному действу. Те, что победнее, но всё равно из ветви Рюриковичей, стояли дальше. Как раз к числу последних и относились двое негромко беседующих.
— Говорят, что татары уже подошли к Воронежу, — проговорил первый.
— Эх, а у меня там должны быть закупки мела… Сейчас даже не знаю — как быть. Аванс внёс, а оно вон как выходит…
— А с запада Литовское княжество начало теснить! И крымские татары тоже осатанели — прямо рвутся вперёд, как оголтелые. Того и гляди — как доберутся до Москвы, да как возьмут златоглавую… Тут уж самое время рвать когти!
На них оглянулся один из впереди стоящих. Тут же оба дворянина состряпали умильные рожи, словно разом хапнули по ложке мёда. Исключено то, что обернувшийся боярин их услышал. Однако он мог прочитать по губам. Поэтому оба дождались, пока тот не отвернётся.
— Опасно вести такие разговоры в храме Божьем, — проговорил первый. — Тут хоть камер нет, но…
— Опасно, кум, поэтому давай-ка лучше все эти разговоры на потом оставим. У меня как раз настоечка
— Вот и чудно! Тогда слушаем дальше, улыбаемся и машем, — вздохнул первый.
Он повернул камень на кольце, и незримый кокон, окружавший их, пропал без следа.
В это время будущий царь поднялся по ступеням на постамент, где стоял царский престол. Бояре опустили полы одежды и чинно сошли вниз, где для духовенства уже были приготовлены скамеечки.
Митрополит Даниил, одетый в самые богатые одежды, с поклоном приветствовал будущего царя. Он помог Владимиру Васильевичу водрузиться на один из символов царской власти.
По ковровой дорожке к престолу двинулся юный отрок. В его руках на красной бархатной подушке возлегли животворящий крест, шапку Мономаха, святые бармы и цепь аравийского золота. Под торжественное ангельское пение лучших церковных певчих страны отрок двинулся к престолу.
Юноша поднялся по ступеням к престолу. Он встал по правую руку от митрополита. Даниил начал говорить и важно надевать на будущего царя регалии власти:
— Великий государь, Божьей милостью царь и великий князь всея Руси, Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Рязанский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятцкий, Болгарский и иных стран повелитель Владимир Васильевич венчается на царствование и берёт на себя обязательство отвечать за свой народ перед Богом! Обязуется защищать свой народ и Отечество, как защищали его предки! Чтобы любил свой народ и почитал его, и будет так во веки веков, а в том завет и опора новоявленный царь всея Руси Владимир Васильевич из рода Рюрика! И ты, господин и сын, боговенчанный православный царь князь великий Владимир Васильевич, всея Руси самодержец, имей страх Божий в сердце, и сохрани веpy христианскую, чистую и непоколебимую. И соблюди царство свое чисто и непорочно, как ныне принял его от Бога. И люби правду, и милость, и суд правый и к послушным милость. К святой же соборной церкви и ко всяким святым церквям имей веру и страх Божий! Да будет так отныне и присно, и во веки веков! Аминь!
— Аминь! — хором грянули сотни глоток.
— Боже, царя храни! — воскликнул митрополит. — Да здравствует новый царь!
— Да здравствует новый царь! Боже, царя храни! — поддержали сотни голосов.
Владимир Васильевич чуть поёрзал на троне, стараясь усесться поудобнее. Всё-таки богатый кафтан хоть и был ангельски красив, но также был чертовски неудобен. Громоздкий, жаркий, неуклюжий. В нём царь ощущал себя бабочкой в коконе.
Одно утешало — ещё немного и вырвется наружу. Да так вырвется, что взмахнёт крыльями и накроет всех вокруг безжалостная воздушная волна. Вот тогда от пыльцы некоторые расчихаются… Да так расчихаются, что юшка будет из носа идти беспрестанно!
По знаку митрополита к престолу снова подошли бояре. Они приготовились взяться за полы кафтана, чтобы проводить царя к выходу. Там он покажется, скажет несколько слов, а потом уже сможет двинуться в сторону царских палат.
Пока народ будет кричать и приветствовать своего нового повелителя, царь будет раскидывать в стороны деньги. И уже после этого прохождения сможет, наконец, снять с себя кафтан и перейти к пиру…
— Ваше Величество, нужно выйти на крыльцо, чтобы явить своё благолепие народу, — негромко проговорил митрополит.