Рюриковичи
Шрифт:
Василий Иванович сконцентрировал значительные силы. И все они в назначенный час принялись за работу, как шестеренки хорошо отлаженных часов.
В начале мая 1606 года невеста Лжедмитрия I, польская аристократка Марина Мнишек, венчалась с царем, не перейдя из католичества в православие. Более того, она приняла и другой венец — русской царицы! Вспышка недовольства странным царем и его чужачкой-женой подготовила почву для восстания. А безобразия поляков, большой массой приехавших в Москву, давно бесили горожан. Василий Иванович по достоинству оценил такой «подарок». Минула неделя со дня царской свадьбы, и по всей Москве грянул набат.
Действия восставших отличались стремительностью и большим размахом. Немногие охранники «Дмитрия Ивановича» да его любимец вельможа Петр Басманов оказали сопротивление, за что поплатились жизнями. Пришлых поляков, разгневавших москвичей своими бесчинствами, рубили в домах и среди улиц. Лжедмитрий попытался спастись, но его схватили, умертвили, а над телом надругались.
Василий Иванович действовал с бешеной энергией. Князь остановил убийства иноземцев. Он повел переговоры с польским королем, предотвращая скорое вторжение с запада. Низложил лжепатриарха Игнатия, навязанного Русской церкви после того, как истинный патриарх Иов выступил против самозванца и лишился кафедры. Сослал Марину Мнишек в Ярославль.
И, главное, сам венчался на царство. 17 мая Лжедмитрий I лишился жизни, а уже 19 мая на его место был избран Василий IV Иванович из рода князей Шуйских.
Об этом избрании на царство сказано много скверного. Уже в XVII веке говорили: московская толпа выкликнула его в государи! Всю землю о нем не спросили! Но правда — гораздо сложнее.
Вот три взаимодополняющих показания иноземцев о событиях того времени.
Английское известие 1607 года: «Нынешний государь Василий Иванович достиг власти по праву наследования и соответственно утвержден по избранию его боярством, дворянством и общинами Москвы…»
Заметки грека-архиерея Арсения Элассонского: «Через три дня по кончине царя Димитрия все бояре и синклит и народ великой Москвы, без согласия всего народа великой России и прочих городов и начальников, провозгласили царем великой Москвы и всей России Василия Шуйского».
«Московитская хроника» немца-наемника Конрада Буссова: «Князь Василий Шуйский без ведома и согласия Земского собора, одною только волею жителей Москвы, столь же почтенных его сообщников в убийствах и предательствах, всех этих купцов, пирожников и сапожников и немногих находившихся там князей и бояр, был повенчан на царство патриархом, епископами и попами, и присягнул ему весь город, местные жители и иноземцы».
Все-таки не выкликнули из толпы. Избрание, конечно, обошлось без Земского собора, но, видимо, в результате полной поддержки московского посада, с которым у Шуйских имелась давняя приязнь, а также по итогам какого-то совещания служильцев государева двора — дворян и большой знати. Церковь его кандидатуру одобрила. 1 июня государя Василия Ивановича венчал на царство митрополит Новгородский Исидор, старший из русских архиереев, обретавшихся тогда в Москве. Позднее, когда главой Русской церкви стал Гермоген, он также безоговорочно поддержал Василия Ивановича. Желая упрочить свое положение, новый царь дал крестоцеловальную запись никого не карать бессудно, не наказывать без расследования, не мучить невинных людей за преступления их родни и не слушать клеветников.
Но отчего же не был созван Земский собор? В 1598 году Борис Годунов, желая подкрепить свою власть над Россией согласным мнением всей земли, собрал его и воцарился, заручившись одобрением страны. Василий Иванович Земским собором пренебрег. Судя по историческим сочинениям того времени, современников это покоробило. Торопился? Возможно. Опасался конкуренции со стороны других родовитых аристократов? Скорее всего. И, кажется, князь Федор Иванович Мстиславский рассчитывал обойти его в условиях большого общегосударственного собрания: он был более знатен. Великий интриган, позднее он строил козни против Шуйского… Но, вероятнее всего, сыграло роль иное соображение. Сейчас оно может показаться странным и даже необоснованным, но 400 лет назад звучало веско. Во всяком случае, англичане, судя по приведенному выше известию, восприняли его серьезно.
Как уже говорилось, Василий Иванович имел неоспоримые наследственные права на престол. Шуйские считались при дворе «принцами крови». Их предок по прямой, суздальско-нижегородский князь Дмитрий Константинович в 1360–1363 годах занимал великокняжеский престол. Да и прежде Дмитрия Константиновича, еще в XIII веке, иные предки Шуйских бывали в великих князьях.
Аргумент серьезный. И зачем природному Рюриковичу, потомку великих князей, дождавшемуся своей очереди на их наследие, ради подтверждения своих прав созывать Земский собор? Он ведь не из Годуновых — семьи, не имевшей царственной крови… Он — знатный Рюрикович на русском троне.Василий Иванович, конечно, не знал, что окажется последним в череде государей Рюриковичей. Он мечтал, надо полагать, об утверждении суздальской ветви на царстве. И удержись Василий IV в царском звании, «прав крови» явно хватило бы для легитимизации новой династии.
Но он удержаться не смог.
Действия его проникнуты желанием разрубить узел, завязавшийся с его участием еще в 1591 году.
Тогда Василий Иванович доложил о «несчастном случае». Позднее, стиснутый обстоятельствами, признал в поддельном царевиче «настоящего», чудесно спасшегося. Затем опять разглядел «подделку». Первый раз опасался мести Годуновых. Второй раз — мести самозванца. Третий — спешил с заговором. Став государем, он мог более никого не бояться и сказать правду о событиях пятнадцатилетней давности.
В Углич к останкам царевича отправилась комиссия во главе с боярином князем Иваном Воротынским и митрополитом Ростовским Филаретом. Оттуда пришло известие: обретены нетленные мощи царевича, через них происходят исцеления. Мощи вскоре были перемещены в Архангельский собор Московского Кремля. Во всеуслышание прозвучала официальная версия: царевич пострадал от убийц, посланных Годуновыми.
Вот она и правда об угличском деле.
Эта правда легла в основу канонизации невинноубиенного царевича Димитрия Иоанновича.
Но сторонники Лжедмитрия I, давно покинувшие Москву, не желали ее признавать. Области, получившие от фальшивого царя весомые льготы, не хотели с ними расставаться. Провинциальное дворянство, отрезанное московской знатью от высших государственных постов, предпочитало порядку хаос, видя в нем шанс возвыситься. Казаки искали корысти в мутной воде мятежей, вспыхивавших по окраинам державы. Поляки чаяли разорить старинного неприятеля.
Слишком поздно прозвучала та самая правда, которую Василий Иванович утаил в 1591 году. И слишком дорого придется заплатить ему самому, его семейству и всей стране за эти 15 лет лжи.