Рыжая 1. Чисто семейное дело
Шрифт:
Полетаев обернулся:
– Вы уверены, что Лунина просила найти гостиницу, в смысле, выбрать, или, может, она хотела, чтобы вы объяснили ей, как туда проехать?
– Ну вы совсем уж, – возмутилась Даша, – не знаю, насколько хорошо я говорю по-чешски, но русский, слава богу, еще не забыла!
Ярко-синие глаза глянули испытующе.
– Ладно, остановимся на достигнутом, – он подошел и присел рядом. – А теперь, Даша, скажите честно, вы нам все рассказали или кое-что ненароком упустили?
Та моментально вспыхнула и отвела смущенный взгляд в сторону.
– Итак, я вас внимательно
Свидетельница продолжала смущенно ерзать. Наконец не выдержав, торопливо, словно боясь передумать, забормотала:
– Понимаете, после того как я вернулась из полиции домой… позвонил один мой знакомый, из тех, что живут в Швеции. Сейчас он работает журналистом.
– Так, так…
– Спросил, почему не отвечаю на его письмо, попросил проверить почту… Можете себе представить мое изумление, когда я увидела Светкину фотографию!
– Где это письмо? На вашем домашнем компьютере? – оживился подполковник.
– Его там нет, – конопатые щечки зарделись.
– Как нет, а куда же оно делось?
– Я его удалила, причем насмерть.
– Зачем?! – представитель службы безопасности с трудом сдерживал раздражение.
– Не знаю, – она расстроено пожала плечами. – Вчера очень испугалась. Подумала, что полиция может решить, что я как-то замешана в этом…
– Допустим. Но потом, когда вы узнали, что Лунина сама отравилась?
– Потом я была ужасно злая… Все как будто сговорились меня использовать. Сначала Светка – помоги, узнай… А меня за это в каталажку! Потом Сол, мол, бегай с высунутым языком, собирай информацию, а сам пропал, потом… – она замялась, – потом полиция: расскажи все, что знаешь, а мы тебе – шиш.
– Да откуда же такое нездоровое любопытство! – подполковник, казалось, искренне недоумевал.
– Нездоровое? – возмутилась Даша. – Посидели бы вы, как я, дома пять лет в четырех стенах – вам тогда даже замена газовых труб у соседей показалась бы событием.
Полетаев рассмеялся и примирительно потрепал расстроенную женщину по плечу, его лицо сразу стало каким-то простым, по-мальчишески задорным. Человеку с таким лицом хотелось доверить самую большую тайну в жизни.
– Ладно, Дашенька, не сердитесь, давайте телефон вашего Сола, мы с ним свяжемся и узнаем, что ей понадобилось в Швеции.
– Но он звонил из Австрии, – растерянно проговорила она.
– Час от часу не легче. Что он там делает?
– Понятия не имею. Вчера искала номер его мобильного телефона, хотела спросить, почему не отвечает на мое письмо, но не нашла. Можно, конечно, связаться с Майклом, это наш приятель, узнать у него.
– Вы можете это сделать прямо сейчас?
– Почему бы и нет? – Она пожала плечами. – Откуда можно зайти в Интернет?
Майор Томек, внимательно прислушивающийся к их беседе, понял вопрос и шумно вылез из-за стола.
– Прошу вас, пани. Этот компьютер подключен к интернету.
– Угу, – проворчала Даша, – и какой будет обратный адрес, Interpol.cz? Долго придется ждать ответа.
– Нет, адрес вполне гражданский, – рассмеялся майор, – пишите смело.
Даша уселась и быстро застучала по клавишам.
– Будем надеяться, что Майкл быстро ответит. Могу не отключаться от сети?
– Конечно, мы подождем.
– У меня еще один вопрос, – Полетаев развернулся и положил ногу на ногу, голос стал проникновенным, доверительным, – перед вашим приходом, пан майор сообщил, что вы не верите в самоубийство Луниной.
– Честно говоря, нет.
– Почему?
Даша нажала иконку «доставить почту» и облокотилась о стол. Некоторое время она молчала, задумчиво барабаня пальцами.
– Меня смущает записка. Понимаете, она скорее обвинила бы меня, Санта Клауса, целый свет, но только не себя. К тому же письмо слишком лаконичное, в нем нет патетики. А Светка была актрисой, она постоянно находилась в роли: заболел живот – значит, рак желудка, закашлялась – воспаление легких… Да она чихнуть не могла просто так, и уж если бы решила покончить с собой, то написала бы не одну сухую строчку, а роман с продолжением. Либо она помешалась, потому и отравилась, либо убийца просто не имел представления, с кем имеет дело.
Лицо подполковника по-прежнему ничего ни выражало, лишь глаза стали чуть ласковее.
– Но следов борьбы не обнаружено, – он встал, прошелся по кабинету, затем подошел к свидетельнице и наклонился так низко, что Даша явственно ощутила тонкий аромат дорогой туалетной воды. – Шум из номера не раздавался, на стакане только одни отпечатки пальцев.
– На стакане? – недоверчиво переспросила свидетельница, одновременно соображая, отодвинуться ей или оставить все как есть. – Вы хотите сказать, что она выпила яд из обыкновенного стакана? Скажите еще, что там была вода.
– В нем действительно была вода. Причем из-под крана, – Полетаев продолжал ворковать на ухо.
Толстый майор Томек с любопытством наблюдал за допросом, методы российского коллеги произвели на него самое приятное впечатление. Заметив его интерес, Даша вспыхнула и решительно отодвинулась от беззастенчивого подполковника.
– Да это просто смешно! Знаете, после чего Лунина стала считать меня смертельным врагом? Мы праздновали чей-то день рождения, понятное дело, орала музыка, было накурено, и у нее разболелась голова. Порядочный человек собрал бы свои шмотки и ушел, так нет, она принялась стенать как раненый бизон. Кто-то по доброте душевной предложил ей анальгин, но вместо благодарности эта зараза выкинула таблетки в окно и потребовала принести американский аспирин, наши таблетки, мол, ей не помогают. А восемь лет назад в Москве ночью даже презервативы нельзя было купить, какие там лекарства. Тогда я ей сказала: «Голова не жопа – завяжи да лежи», видели бы вы ее лицо в тот момент! Мы потом полгода не разговаривали. Нет, такие люди водой не травятся.
Пиликнул компьютер.
– Майк ответил, – раздался радостный возглас, – дайте бумажку с ручкой, – она попробовала переписать письмо, но тут же отбросила в сторону, – лучше я его сейчас распечатаю, у вас принтер работает?
– У нас все работает, – важно сообщил Томек.
Едва дождавшись, пока страничка полностью появится из гудящего принтера, Даша выхватила листок и зашевелила губами:
– Так, это мы пропустим, это тоже неважно…
Полетаев снова наклонился и потянул письмо на себя: