Рыжая и кактус возмездия
Шрифт:
Никогда не понимала, для чего так наряжаться ради обычного похода в публичное место, пусть даже и театр.
Нет, выгулять платье или сверкнуть декольте среди зимы – это одно. Но бархатное платье, трехуровневая прическа и тяжелый гарнитур, доставшийся по наследству, – совсем другое.
Рука Кая легла поверх моей, цепляющейся за его локоть, возвращая мое внимание к своей персоне.
– А теперь ты скажешь, что у тебя стряслось? И учти: промямлишь что-то в духе «ничего страшного, Кай, не обращай внимания на мои мешки под глазами», и я отправлю тебя
– Ладно, – пожала я плечами, – ты сам нарвался на откровения… Кай, ты же в курсе, что Звездная Элита перестроила улицу Великих Домов в столице? Так вот, кто-то из нашей верхушки решил повторить сей славный подвиг: снести и заново отстроить всю улицу. Всем жильцам и владельцам лавочек пришло уведомление о реконструкции и выселении.
– Выселяли, естественно, на какой-то пустырь вне городской черты? – мигом сориентировался в проблеме Кай.
– Естественно, – кивнула. – Мой дед подбил жителей написать коллективную жалобу и оспорить решение властей. И даже выиграл предварительное слушание, из-за чего местным шишкам пришлось отложить проект на пару месяцев до окончательного решения суда. И вот тогда-то они подставили меня…
И я коротко пересказала Каю о краже медальона, Габриэле и своем позоре в участке. Приятель слушал и все больше хмурился, но под конец моего монолога его лицо вновь просветлело.
– Так это же хорошо!
– Не вижу причин для радости, – честно отозвалась я, нервно оглядываясь по сторонам.
Судя по телодвижениям заядлых театралов, представление начнется с минуты на минуту, а мы с Каем все еще торчим перед входом в зал. Вон, даже контролер на входе подозрительно коситься стал.
– А я вижу целых два: с тобой случилось настоящее приключение, от которого никто не пострадал, даже твоя девственность, а кроме того… впереди тебя ждут два замечательных часа спектакля «Облака в кетчупе».
Предки, как можно быть таким оптимистом?
– А почему здесь так сильно пахнет стариками? – шепотом полюбопытствовала я, присаживаясь на свое место.
На меня с возмущением оглянулись обитатели соседних кресел и зрители с передних рядов. Кай вымученно улыбнулся и дернул меня за рукав алого платья.
– Так, Лисичка, запоминай основные правила театра, – менторским тоном начал он. – Правило первое: зрители поддерживают глубокую, прочувствованную моментом тишину. Временами выстраданную, но не суть… Правило второе: зевать в театре неприлично. Если очень приспичит, то прикройся либретто.
– Либретто? – нахмурилась я.
– Это программка, бестолочь, – со вздохом пояснил учитель, кидая на мои колени книжицу с изображением купающегося в кетчупе небесного дракона. – Третье: все комментарии копи в себе до антракта или окончания спектакля. Правило четвертое: не сорить, не кричать, конфеты не жрать…
Я, уже запустившая было руку в карман за спрятанным там леденцом, приосанилась и возмущенно выпалила:
– За кого ты меня принимаешь, Кай? Я взрослая девушка с глубоким внутренним миром. И в состоянии просидеть до конца спектакля,
Кай хмыкнул, одновременно с этим зрительный зал погрузился в томный полумрак, а на сцене началось первое шевеление. Я проследила за полетом небесного дракона из картона и палок скептическим взглядом и широко зевнула. Раз… Другой…
И уже через пятнадцать минут представления «взрослая девушка с глубоким внутренним миром» беззаботно спала на плече друга.
Глава шестая. Мастер Масок
Со слов Кая, который стал очевидцем очередного конфуза от неповторимой Фелисити Локвуд, я тихо-мирно продрыхла всю первую часть представления.
Актеры носились среди декораций и с помощью возвышенных реплик, странных танцев и чудовищной пантомимы рассказывали зрителям историю зарождения чувств парочки влюбленных. Юную принцессу играла сорокалетняя тетка уже с характерной для возраста хрипотцой, а мальчик-красавчик, выбранный на роль главного героя, картавил и постоянно спотыкался о бутафорскую шпагу, прикрепленную на поясе.
Будем считать, что ничего особо ценного я не упустила.
Но во время второй части, где картонный дракон изволил похищать сорокалетнюю принцессу, я вдруг резко вскочила и заорала на весь зал:
– Город засыпает, просыпается мафия!!!
Но это все со слов Кая, потому что я такого не помню. А раз не помню, значит, не было!
Не было, и точка.
Кто голосил, как сумасшедшая? Я голосила, как сумасшедшая?
Нет-нет, вы что-то путаете. Я так… всего-то тихохонько вскрикнула. Кто ж знал, что в зале такая чудесная акустика, а у зрителей тонкий слух?
Что говорите? Трубач поперхнулся от неожиданности и чуть кони не двинул прям тут же? Так это не я. Это все нервы!
Главный герой слова забыл? А ко мне-то какие претензии? Репетировать больше надо! На худой конец, пнуть суфлера: чего это он там прохлаждается.
Кто подорвался со своего места, как ужаленная?
Попрошу не подтасовывать факты. Я никуда не вскакивала!
Всего лишь осторожно встала, чтобы прогуляться до буфета. Знаете ли, ТАК сильно приспичило помянуть несчастного дракона, который сдуру утащил сорокалетнюю молодку в гнездо, что не дотерпела до антракта.
Почему еще минуту стояла в проходе под осуждающими взглядами общественности? Ждала – может, кому тоже приспичило в буфет сгонять, в компании же всяк веселее, правда?
Кто сбил контролера при попытке бегства? Я сбила контролера при попытке бегства?!
Побойтесь Предков, во мне сорок килограммов веса! Какое там «сбила»? Он сам зацепился за мою ногу и рухнул в проход между креслами.
Вот как-то так.
В себя пришла уже на балконе, опоясывающем величественное фойе. Руки тряслись, дыхание сбилось, сердце барабанило о ребра. Дикий стыд жег изнутри похлеще того злосчастного глотка бормотухи, что я случайно выпила на празднике у хвостатых ракшасов.