Рыжая некромантка
Шрифт:
– А то, что Лохматый её сразу испугался? Как ты это объяснишь? Большой пёс задрожал перед щенком, да так, что в будке спрятался? Да и вот, посмотри!
– Рав показал ошейник, что вертел в руках. Цельный круг, сделанный из грубой кожи с металлическими вставками и железным кольцом для цепи, был целым! Продемонстрировав ошейник, Рав указал на цепь: - Вон, её она тоже как-то от ошейника отцепила, но как? Все звенья целые! То, что она необычная девочка, сомнений нет, а вот из лесного народа ли она? Железа-то не боится и, что интересно, оно её слушается!
– Вон, глядите! – Зур обратил внимание мужчин на то, как девочка зажгла огонь, дед Рав хмыкнул:
– Похоже, Зур, вы с Суримой подобрали огневушку, теперь жди пожара!
– Ну почему сразу огневушку, с чего ты решил?
– Ты сам, Зур, поразмысли – с железом умеет обращаться, огонь на руке появляется… Да и сама как огонёк – рыжая!
– Огневушка воды боится, - возразил Тул Раву и тут же поправился: - Не любит. Может руку в воду опустить, ручей вброд перейти, а тут, ты сам посмотри!
Девочка заинтересовалась большой бочкой, откуда в чан набирали воду и, поставив вертикально полено, заглянула туда, а потом с видимым удовольствием поплескала там рукой. Полено выскользнуло из-под ног девочки, а она, пытаясь сохранить равновесие, наклонилась над бочкой - и только её ноги мелькнули над водой. Девочка полностью ушла под воду, бочка была такого размера, что, даже встав на её дно, малышка не доставала до поверхности воды. Упавшая в бочку девочка и не пыталась из этой большой и глубокой ёмкости выбраться, было похоже, что малышка от неожиданности захлебнулась. Обе женщины громко закричали и бросились к бочке, наклонившись, не переставая кричать, зашарили там, но, видно, не доставали до дна и лежащей там девочки. То, что девочка лежит на дне, увидели и подбежавшие мужчины. Малышка лежала неподвижно, закрыв глаза, лежала так, что мужчины тоже не могли до неё достать. Все суетились, пытаясь что-то сделать, но ничего, чтоб достать лежащую на дне бочки девочку, придумать не могли. Первым опомнился Рав:
– Неси доску! Перевернём бочку! – скомандовал он Тулу, подкатывая к бочке полено, так чтоб получился упор для рычага, которым он и намеревался перевернуть бочку. Тул побежал за толстой доской, хотя и он, и все остальные понимали, что уже поздно – девочку не спасти.
– Утонула моя девочка, - заламывая руки, зарыдала над бочкой Сурима. Выметнувшаяся из бочки Листвяна обняла рыдающую Суриму:
– Не плачь, чего ты плачешь?
Люди так и застыли (Тул с доской на плече), глядя на мнимую утопленницу, а Сурима обняла девочку и прижала к себе. Фирта украдкой потрогала Листвяну и сообщила:
– Тёплая! – после чего ущипнула, услышав возмущённое «ай!», добавила: - Ещё и живая!
– Похоже, русалка, - задумчиво произнёс Рав и тут же поправился: - Нет, не русалка. Русалки огня не переносят, а она его запросто зажгла. Да и где вы видели смуглую и рыжую русалку? Кто же ты, Листвяна?
– Неужели непонятно? Я Листвяна! – гордо ответила девочка, теснее прижимаясь к Суриме.
Листвяна уже неделю жила в доме Зура и Суримы, не переставая удивлять окружающих своими способностями. Девочка подружилась со всеми животными, что были в хозяйстве, у людей складывалось такое впечатление, что она их понимает. Даже с пчёлами на пасеке Листвяна нашла общий язык, когда она туда направилась, Сурима забеспокоилась:
– Они же её покусают!
– Пчёлы не собаки. Они не кусают, а жалят, - усмехнулся в бороду дед Рав, но за Листвяной пошёл – мало ли что. Выйдя к ульям, он похолодел – девочка стояла на пути лёта пчёл! Если хотя бы одна пчела ужалит, остальные, почуяв запах яда, набросятся на Листвяну, как на источник вероятной опасности. А такое множество укусов может быть и смертельным! Рав лихорадочно соображал – как же убрать девочку с опасного места, а она спокойно стояла, к чему-то прислушиваясь, потом сама шагнула в сторону и застыла у улья, из которого, как знал Рав, должен выйти рой. И он вышел! Пасечник приготовил для него пустой улей (не совсем пустой, там были рамки с мёдом, а самое главное, с пчелиным расплодом – личинками пчёл). Но рой надо ещё поймать и посадить в приготовленный улей, пчёлы там и останутся, они никогда не бросят своё потомство (не важно, что личинки чужие). Рав помянул Тофоса и всех его демонов, рой был, считай, упущен, и требовалось много усилий, чтоб его поймать! Произошедшее дальше изумило старого пасечника, Листвяна показала на приготовленный улей и сказала:
– Вам туда, там всё для вас готово и детки голодные ждут, летите быстрее!
Рой, сделав круг над головой девочки, устремился к приготовленному улью.
– Как ты узнала, что этот улей приготовлен для роя? – позже спросил Рав у Листвяны, то, что может выйти рой, опытный пасечник определяет по известным ему признакам, возможно, девочка уже имела такой опыт, но узнать, какой улей приготовлен? Листвяна ответила, снова удивив Рава:
– Это просто – в этот улей не летали пчёлы, а там детки плакали. Их никто не кормил, и они думали, что их бросили!
Рав только покачал головой, понимать зверей это одно, но понимать пчёл? Хотя… Опытный пасечник это умеет, но откуда такие знания у маленькой девочки? Пока старик размышлял над этими вопросами, рыжая непоседа уже куда-то убежала. Рав снова покачал головой – всё-таки ребёнок, может, это не знания, а врождённые способности? Всё же – кто такая Листвяна?
Тул виновато смотрел на Зура, из-за него срывался срочный заказ, но он не мог сегодня работать в кузне – спину так прихватило, что было больно не то что стоять, сидеть! Зур тяжело вздохнул, заказов в работе по железу не так уж и много, а тут появился - и на тебе! Но ничего не скажешь, хворь не спрашивает, подбирается внезапно - и ты уже не работник!
– Тул, ложись вот сюда, на лавку, - раздался звонкий, но в то же время чуть хрипловатый голос. Зура постоянно удивлял голос Листвяны, словно девочка была слегка простужена и не может во всю использовать свой звонкий голосок, говорит с чуть заметной хрипотцой.
– Это зачем ещё? – подозрительно спросил Тул, девочка с неожиданной силой подтолкнула мужчину, и тот растянулся на лавке, а Листвяна провела руками по спине, остановив их на больном месте, сказав при этом:
– Я же вижу – тебе больно! Вот я и помогу!
Мужчина охнул – больное место словно обожгло огнём, но затем боль сразу пропала. Тул немного полежал, ожидая – а вдруг боль вернётся? Затем сел, встал, согнулся и удивлённо сказал:
– Не болит! Совсем не болит! Будто к знахарке сходил! Нет, после того как баба Магда поколдует, всё равно болит, а тут… Всё прошло! Листвяночка, спасибо тебе!
Но девочка уже убежала, Зур произнёс, задумчиво глядя ей вслед:
– Кто же она такая? Лечить умеет. Точно не из лесного народа.
А Листвяна побежала в хлев, пришло время дойки, и её всегда угощали свеженадоенным молоком, большой кружкой! Молоко ей дали, но Сурима и Фирта были какие-то грустные, кроме них была ещё одна женщина, ещё не старуха, но очень пожилая в чёрном платье и платке, чем-то напоминавшая ворону. Листвяна выпила молоко и спросила: