Рыжая Соня и Владыка падших
Шрифт:
— Пшел вон! — процедила она.
Ей захотелось взять кнут и отстегать послушника, просто чтобы дать выход душившей ее злобе. У нее даже ладони зачесались. Вот так бы отомстить Хантореку за то, что решил променять ее на какую-то рыжеволосую шадизарскую шлюху! А потом спустить шкуру и с девки! А впрочем... Она снова быстро заходила по комнате. Кто ей мешает?..
Девушка остановилась у окна, наблюдая, как Север в парке болтает о чем-то с Вамматаром. Быть может, и не зря Вожак отстоял пленницу перед Разарой?
«Слишком уж я привыкла к спокойной жизни в тихом Логове,— подумала она.— Спала с Хантореком,
Халима усмехнулась. Если рыжая девка украла Клык Белой Волчицы, она должна была спрятать его где-то неподалеку, ведь клинка при ней не нашли! А поскольку воровка умна и не выбросила его в кусты, надо полагать, его и не найдут, хотя и ищут с самого утра. Очень скоро они обшарят все Логово и успокоятся, решив, что кинжал взял кто-то другой. И вот тогда ей нужно быстро отыскать его, потому что вслед за стражниками и послушниками за поиски возьмется сама Разара, и тогда можно не сомневаться, что, если нож еще здесь, она-то найдет его. А если нет, ей придется отвечать перед Орденом, и тогда... От этих мыслей Халима повеселела, но тут же спохватилась: рано радоваться. Пора четко распределить роли между всеми, кто хоть что-то значит в иерархии Логова.
Вамматар поджидал Севера в парке и, когда тот вышел из дворца, тут же подбежал к нему,
— Не знаю, как и благодарить тебя,— начал он, но Вожак мягко оборвал гиперборейца:
— Не трать понапрасну слова, дружище. Как знать? Быть может, скоро ты мне окажешь такую же услугу...— задумчиво добавил он.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился начальник наружной стражи.
— Мать-настоятельница жестока, но ум пока сильнее ее чувств. Иначе тебя не спасло бы мое заступничество. Но ведь кинжал пропал...
— Думаешь, ее изгонят из Ордена? — Вамматар всмотрелся в лицо Вожака.— Мне казалось, этого никогда не случится.
— Все меняется в этом мире,— заметил Север.— Но после сегодняшнего разговора я вдруг подумал... Что ждет нас, если мать-настоятельница впадет в немилость или, наоборот, переберется в Похиолу? Ее место займет Халима. А эта девочка не станет церемониться с теми, кто не согласен с ней.
— Но что же делать? — прошептал гипербореец.
— Я скажу тебе, что делать,— спокойно ответил Север, и Вамматар насторожился.— Во-первых, держать язык за зубами.
— А во-вторых?
— Ты же начальник наружной стражи. Ну вот и выясни, кто как настроен.
— А что тут выяснять-то? На людей положиться нельзя. Следопыты они отменные, но на уме у них только вино, девки да кости. Другое дело
Вулоф и его стая. Они за мной куда угодно пойдут, а после сегодняшнего разговора и за тобой тоже. Вулоф же прекрасно понял, что ты для него сделал... Так что можешь не сомневаться.
— Вот и отлично,— кивнул Север.— И помни...
Сказав это, он сжал двумя пальцами губы, напоминая, что рот нужно держать на замке.
— Не беспокойся,— Вамматар усмехнулся,— я не проболтаюсь. Вулоф не слишком разговорчив, а остальные вообще не говорят.
Оставшись в одиночестве, мать-настоятельница задумалась. Великолепно поставленное дело вдруг пошатнулось, хотя никаких видимых причин она назвать не могла. Впрочем, не зря, видно, говорят, что нельзя слишком долго охотиться одним и тем же способом: зверь привыкнет и научится обходить ловушки. А ведь они охотятся на людей — зверей разумных...
Да... Как бы там ни было, а налаженная система, которой она так гордилась, дала сбой. Значит, и вправду нужно что-то менять. Кинжал пропал — вот что скверно. Главное, что она не знает, как отнесутся к этому в Похиоле. Это могут расценить как непростительный промах, но, если ей удастся доказать, что перемены давно назрели, что зверо-люди так и остались полуразумными существами, которых почти невозможно заставить повиноваться, то в утрате клинка никто не увидит катастрофы.
Однако ехать с объяснениями все равно придется, и объяснения предстоят не их приятных...
Если... Если, конечно, клинок не отыщется в ближайшие дни.
Мысли о кинжале вернули Разару к утреннему разговору. Она вспомнила о рыжеволосой пленнице и решила, что стоит, пожалуй, познакомиться с ней поближе, поговорить с глазу на глаз. Если она согласится стать послушницей, то прием в Похиоле, может, будет не столь уж и холодным.
Рука ее сама потянулась к молоточку...
Едва замок защелкнулся, Соня отошла к стене рядом с дверью, где ее не могли видеть оставшиеся в коридоре охранники, прислонилась спиной к холодному камню и закрыла глаза, пытаясь отогнать страх и осмыслить все, что с ней произошло. А подумать и в самом деле было над чем. До сих пор она считала, что пришла сюда красть и попалась на краже. Теперь же, когда увидела Ханторека, поняла, как ошиблась. Ее заманили в ловушку, но зачем? Пока ее жизни ничто не угрожает, но и о спокойствии говорить не приходится. Надо держать ухо востро и готовиться к побегу. Молодой бритунец и близнецы погибли, и неизвестно еще, что случилось с Альво, Сурханом и Альрикой. Ясно лишь, что те, кто ее поймал, настроены серьезно. Только вот на что? Ответить на этот вопрос она не могла, и оставалось только ждать, пока не выяснится, зачем их заманили в Логово. Не для того же, в конце концов, чтобы всех поубивать! Если так, то настоящая причина должна скоро выясниться.
Ее размышления прервал звук шагов, который донесся из коридора. Шаги приблизились, лязгнула связка ключей. Кто-то завозился с замком. Механизм щелкнул раз, другой, и дверь отворилась. В камеру вошел рослый бородач и принялся недоуменно оглядываться, пока не заметил притаившуюся у него за спиной девушку. Его лицо растянулось в довольной ухмылке.
— Идем со мной, красавица. Мать-настоятельница хочет говорить с тобой.
— Мы только что виделись.
— Это ты ей скажи!
Соня пожала плечами и шагнула к двери, понимая, что именно сейчас все и выяснится.