Рыжая Соня и Владыка падших

Уоренберг Энтони

— Кажется, я понимаю тебя,— кивнула Соня.

— Это хорошо.— Он облегченно вздохнул.— Так вот, мне нужен единомышленник. Умный и решительный. Вдвоем ведь всегда легче пробиться к вершинам власти в этом мире. До сих пор для меня таким единомышленником была Халима, но она, к сожалению, не удовлетворяла меня.

— Странно. Она показалась мне темпераментной девушкой. Неужели ты так ненасытен?

— Я вовсе не это имел в виду,— холодно ответил Ханторек, но Соня видела, что уши его запылали.— Она хитра, но не умна. Она готова сто лет просидеть в этой дыре,

дожидаясь, когда освободится место матери-настоятельницы. У меня же нет столько времени,— говорил он, все больше воодушевляясь.— Я помогу тебе побыстрее продвинуться, ты поддержишь меня, и, клянусь, через пять лет мы переберемся в Похиолу!

— Почему не в Халогу?

— А что делать в этой дыре?! — воскликнул он.— Халога — лишь центр светской власти. Лухи, глава Белой Руки, правит в Похиоле, и там же набираются сил наши сторонники. Именно в Похиоле должен находиться тот, кто желает занять достойное место в новом мире.

— Хорошо, хорошо,— остановила его Соня, на которую, похоже, зажигательная речь отца-настоятеля не произвела особого впечатления.— Взаимоотношения нашего союза с Орденом Белой Руки мне понятны: Орден поможет нам претворить в жизнь наши величественные планы.— Она усмехнулась.— Теперь, будь любезен, объясни, какие отношения ты мыслишь между мной и тобой?

Щеки Ханторека запылали.

— Ты займешь подле меня место Халимы.

— И под тобой, вероятно, тоже,— обворожительно улыбаясь, уточнила Соня.

— Ты сводишь меня с ума, колдунья! — выдохнул он давно заготовленную фразу и шагнул навстречу девушке, но вместо того чтобы броситься в его объятия, она лишь предостерегающе подняла руку.

— Стой, где стоишь! — холодно ответила Соня.— Поверь, так будет лучше для нас обоих.

— Но почему?! — взвыл. он.

— Потому что мне, очень хочется прирезать тебя,— объяснила девушка.

Ханторек побледнел, и только уши его пылали двумя яркими факелами. Он тупо смотрел на Соню, не понимая, что происходит.

— За что?

— За что? — переспросила Соня.— Постараюсь объяснить. Ты заманил меня сюда обманом...

— Неправда! — воскликнул он.— Ты сама согласилась!

— Да что ты говоришь? — всплеснула руками девушка.— Я согласилась выкрасть для тебя кинжал, но оказалось, что тебе нужно вовсе не это. Остальное мне предельно ясно разъяснила мать-настоятельница: я становлюсь или послушницей, или покойницей. В нашем с тобой договоре об этом ничего не говорилось. К тому же ты убил моих друзей.

— Я не убивал...— прошептал он еле слышно.

— Но ты заманил их сюда,— с ненавистью посмотрела на него Соня,— и здесь они нашли смерть.

— Они не прошли отбора.

— Ты ничего не говорил об отборе! И, наконец,— продолжала Соня, с трудом беря себя в руки,— ты пытался убить тех, кто остался. Двоим, правда, удалось бежать, но перед Альрикой встал тот же выбор — рабство или смерть.

Ханторек, который уже видел девушку в своих объятиях, был потрясен силой ее ненависти, однако все еще не мог поверить, что все надежды его напрасны, а потому страшно разозлился.

— Мне никто не смеет отказывать! — закричал он.

— Хочешь поспорить?

— Значит, нет? — Ярости его, казалось, не было предела.

Соня устало вздохнула: этот человек непроходимо глуп. И такой собрался покорить мир!

— Я вижу, тебе надо растолковывать то, что было бы понятно и младенцу,— поморщилась она.— Поэтому буду предельно откровенна. Я не стану спать с тобой, потому что ты мне отвратителен, но и мстить не буду: не хочу портить себе жизнь из-за такой ничтожной твари, как ты. Но предупреждаю: держись от меня подальше. Или я устрою тебе такую веселую жизнь... Сто раз пожалеешь, что связался со мной!

— Ты смеешь угрожать мне?! — зло прохрипел Ханторек.

Он хоть и выглядел добродушным размазней, но отнюдь таким не был. Его личико холеного избалованного ребенка перекосилось от ярости и стало страшным. Соня поняла, что приобрела смертельного „врага. Что ж, тем лучше! По крайней мере, она теперь знает, чего от него ждать.

— Вот именно,— смело ответила она.— А сейчас вели отвести меня обратно. Я устала и хочу спать.

— Ну что ж,— он вдруг заговорил совершенно спокойно,— ты сделала свой выбор. В отличие от своих тупых дружков ты не погибла, но очень скоро пожалеешь об этом... Если, конечно, не передумаешь.— Он подошел к двери и распахнул ее: — Отведите послушницу назад! — приказал он и даже проводил ее насмешливым взглядом.

Соня шла, обдумывая этот неприятный разговор. Похоже, Ханторек все-таки не поверил в ее искренность. Видно, посчитал, что время пройдет, она успокоится и перестанет капризничать. Ну что ж, пусть потешится. Ей это только на руку. Что ни говори, а она изрядно рисковала, вызывая его гнев.

— Ну и как? — спросила Альрика, когда Соня вернулась и уселась рядом с ней на кровати.

— Предложил мне стать его любовницей,— брезгливо поморщившись, ответила она.

— Ну а ты? — спросила девушка, заметно оживившись.

— Посоветовала держаться от меня подальше, если еще пожить хочет.

— Ты с ума сошла! — воскликнула бритунка со смесью страха, восхищения и удивления.— Ведь ты могла бы прекрасно устроиться здесь!

— В Логове? — уточнила Соня.

— Ну да!

— А на кой оно мне сдалось? К тому же я предпочитаю сама выбирать друзей, не говоря уж...

Она так и не закончила фразы, но Альрика прекрасно поняла, что имеет в виду ее подруга.

— А если бы на его месте оказался Север?

— Я бы убила его! — воскликнула воинственная шадизарка.

Альрика собралась спросить еще о чем-то, но в это мгновение ключ в замке провернулся два раза, дверь отворилась, и вошла послушница, неся в руках большой бронзовый поднос с едой. Девушка с откровенным интересом окинула внимательным взглядом двух новеньких, которым предстояло стать ее подругами, и поставила поднос на стол, стоявший у забранного стальной крестообразной решеткой окна.

— Здравствуйте, девочки! — прощебетала она.— Я принесла ваш ужин. К сожалению, мне пора, но у нас еще будет время поболтать.