Рыжее братство. Трилогия
Шрифт:
– Значит, так, Марин, почему вы считаете, что бесчинствует в ваших краях именно разбойничья банда? Есть очевидцы противоправных действий? – начала я допрос с пристрастием, попутно выуживая из медового сиропа ломтики груши.
– Так ведь про разбойников повсюду сейчас говорят, магева, а в наших краях они частенько и прежде пошаливали! – степенно ответил мужчина. – А что не взяли ничего у покойничков, так это еще доказать нужно, никто ж точно не знает, с чем они в путьдороженьку отправлялись. Может, коекакие вещицы при них специально для отвода глаз оставили. Ну а вы уж, леди Ивельда, и дамы, простите за такие страсти, – управляющий виновато покосился на госпожу и Вейлису (меня проигнорировал, то ли дамой не считал, то ли полагал, что в рассказах об ужасах
– Разумно, – аккуратно пристукнув донышком бокала по столу, согласился Кейр. Он не раз сталкивался с бандитизмом на дорогах в свою бытность охранником обозов и порассказал нам немало баек на привалах. Зато юный сын Ивельды негодующе засопел и заиграл бровями, выражая активное несогласие.
– Разумно не всегда истинно, – возразила я, подбадривая юношу, и спросила Ромела: – А ты почему о чудовищах говорить начал?
– Разве разбойники стали бы каждую тройку десятидневий по одному человеку убивать? Они бы обозы грабили или богатых путников, зачем им травник, четыре крестьянина из деревни, бродячий сказитель и лесничий? – аргументированно заявил парень. Теперь, избавившись от избытка горячности, он говорил вполне здраво. – Это все какойнибудь упырь, грызущий живую плоть, чтобы вечно жить!
– Так ведь не все трупы погрызены, – запальчиво возразил управляющий.
– А это оттого, что спугнули монстра или люди, или рассвет! – отбрил Марина юноша, упрямо тряхнув головой.
Чувствуется, они уже не раз вели этот спор, и каждый оставался при своем мнении. Хорошо еще, что по причине разности в возрасте и положении спорщиков не тянуло подраться для пущей вескости аргументации.
– Ладно, кто бы у вас тут ни водился, надо разобраться, – решила я, весьма заинтригованная возможностью встретить живое чудовище. – Раз вашего монстра солдаты не нашарили, значит, или разбойников раздва и обчелся, или монстр отлично прятаться умеет. Хорошо бы для начала зацепку отыскать. Не припомните, кто первой жертвой был?
– Как не припомнить, травник наш, Грипет, – вздохнула леди Ивельда и замолчала, не в силах живописать душераздирающие подробности. Поникшая головка женщины ясно говорила о том, что приятного в гибели травника было мало.
За леди продолжил Марин:
– Череп несчастливцу на дороге проломили, весь труп истерзали, а сумку с корешками на мелкие части порвали.
– Какой ужас! – шепнула Вейлиса, прижав руки к щекам, Сарот тут же покровительственно обнял невесту.
– Кому помешалто, болезный? – Управляющий нервно почесал лоб. – Тихоня был, никому грубого слова не скажет, в лесу, в поле каждую травинку знал, в помощи ни разу не отказал, хоть на рассвете, хоть ночью приди. Один грешок всего водился: рубахи яркие любил, может, через это и погиб, решила какаято тать, что денежка у него водится… Схоронили его, как просил, у лесного домика, под большим дубом. Наши парни из деревенских, что охотой промышляют и в следах толк знают, еще тогда пытались сыскать виновных, да тщетно: дождь не ко времени прошел.
– Проводника найдете? Схожу на могилу к вашему травнику, – попросила я. – И подскажите, где нам в деревне разместиться можно.
– В поместье хватит комнат на всех, магева, не обижай отказом, – промолвила леди Ивельда с мягкой настойчивостью. – Оставайтесь, сколько будет необходимо. Стол и кров – самое малое, что я могу предложить тем, кто желает помочь в беде.
– Я провожу вас к лесной хижине! – взвился с места Ромел. – Можно, леди мама?
– Ступай, дорогой, этот твой долг будущего хозяина земель, – ответила женщина, хотя с большей радостью удержала бы сына под своим крылышком, подальше от опасностей. Строгий, чинный голос отпускал отпрыска, а глаза умоляли меня позаботиться о ребенке. Я кивнула, у нас так же, как у них, сколь ни велик детина, а для родителей все кроха.
Вейлису, Сарота и Кейра, несколько раз заверенных в безопасности дневного времени суток, мы оставили размещаться в отведенных помещениях. Морианца тоже пришлось убеждать в его временной бесполезности в деле выслеживания чудовищ. Он угомонился только тогда, когда я пообещала, в случае установления разведкой наличия в лесах не монстров, а разбойников, обязательно привлечь его к участию в истреблении врагов.
Итак, мы небольшим отрядом – Гиз телохранителем, Лакс за компанию, Фаль как неизменный атрибут моего магевского достоинства и юный сын баронессы в качестве проводника – двинулись к лесной резиденции травника. Мирно миновали охраняемые детинушкой с жердинушкой и сонными псами ворота поместья, по дороге, выгнувшейся дугой между домами и полями с пшеницей, обошли деревню. Крестьяне, работавшие в поле или попадавшиеся нам на пути, аж выпучивали глаза от любопытства, видя своего юного господина в странном обществе магевы. А Ромел с нарочито безразличным видом (да я каждый день с магевами катаюсь!) взирал на подданных, вот только раз не удержался и одному молоденькому парнишке, небось товарищу по играм, показал язык.
Очень скоро мы свернули с проезжей части на тонкую лесную тропку. Дэлькор мой хода не сбавил, а вот остальные кони пошли медленнее, выбирая, куда поставить копыто. Пока ехали, паренек рассказывал, как деревенский люд поначалу пытался дозоры нести ночами, караулил, а все без толку, в одну такую караульную ночь отставшего от основного отряда по большой нужде крестьянина и отыскали в придорожных зарослях с разодранным горлом и спущенными штанами. После такого случая народ решил, что самым надежным способом избегнуть смерти будет не высовываться в сумерки со двора. Вот только если тварь та правда из ночных монстров, то ближе к холодам ей полное раздолье настанет, всю зиму на печке не просидишь. Юный герой уже собирался либо взять отцовский меч и отправиться на поиски монстра лично, либо свести лошадь из маминой конюшни, доскакать до Ланца и просить короля прислать достойных рыцарейчудовищеборцев, чтобы те прикончили изверга. Пока, к счастью баронессы Ивельды, юноша не выбрал, какой именно из двух вариантов предпочесть, а тут и мы нежданно нагрянули.
Лес, кстати, по которому ехали, ничем особенным не выделялся, вполне мирный, благополучный, даже благопристойный биогеоценоз, птички поют, зверушки шебаршат, никто не воет дурным голосом и проезжих не пугает. Впрочем, лесов с монстрами видеть мне прежде в реальности не доводилось. Поэтому судить об отличиях я не могла, вдруг чем гаже монстр, тем в более мирном месте он предпочитает селиться для маскировки?
Фаль беззаботно порхал вокруг, Гиз с Лаксом, поначалу настороженные, видя эдакую беззаботность нашей «шахтерской канарейки», тоже начали расслабляться. Насколько это вообще им было свойственно. Мне, к примеру, казалось, что киллер, даже когда спит у костра, и то напряжен больше, чем я на контрольной по физике. Вот это, клянусь, воистину страшное испытание, все монстры нервно курят в углу.
Спустя семь минут неспешного продвижения по тропинке мы благополучно (не встретив на пути ни одного даже самого захудалого лешего!) добрались до непритязательного, но в целом довольно милого деревянного домика об одном окошке с навесом у крыльца для сушки трав и огородиком, пришедшим за месяцы отсутствия владельца в изрядное запустение. Но даже сейчас удалось разглядеть четко: на делянках росли не знакомые мне по деревням местного разлива овощифрукты, а разные травки. Покойный выращивал лекарственные растения.
– Здесь Грипет жил, когда свои зелья готовил, – пояснил Ромел, ласточкой слетая с седла. – А там его схоронили, по другую сторону дерева. – Парнишка, гордый собственной миссией, махнул рукой в сторону подступившего к самому краю поляны дуба, здоровенного, в пять обхватов, не меньше.
Фаль, звеневший над головами очередную похабную песенку (почемуто они приходились малышу по сердцу куда больше душещипательных баллад о благородных героях, подвигах и трагической любви), неожиданно замолчал, камнем упал мне на плечо и заявил, насупившись: