Рыжее братство. Трилогия
Шрифт:
— Отступаем? Обойдем лесом?
— А если завтра по этой дороге пойдет кто-то другой? — Я отрицательно покачала головой. — Так нельзя!
— Оставим предупреждение, — нашел рациональный выход бывший палач.
Я представила огромный плакат на дороге с грозным предупреждением: «Осторожно, чудовище!» — и какой-нибудь картинкой соответствующей тематики для неграмотных, после чего против воли хихикнула. В нашем мире после такого предупреждения народ точно полез бы смотреть на обещанного монстра, увеличив шансы животинки решить проблему собственного питания. Какая гарантия, что здесь люди мудрее или хотя бы осторожнее? Сдается мне,
— Что ты сможешь сделать, Оса? Ты же сама сказала, тварь огромна, — педантично напомнил Гиз, явно не желавший отпускать меня на смертный бой. — Она спит, но неизвестно, что произойдет, начни ты колдовать, чтобы убить ее или даже как-то обезопасить дорогу. Проснувшиеся монстры куда опаснее спящих.
Мужчина замолчал, решив ничего не советовать: успел уже понять, насколько я упряма, начни только на меня давить, непременно упрусь всеми копытами и постараюсь все сделать с точностью до наоборот. Сейчас же вроде Гиз и мнение свое высказал, и выбор за мной оставил: думай, магева, осторожно, но выбирай.
— Что делать? Не знаю… — Я почесала нос, раздумывая. — Во-первых, не знаю, смертное ли это создание в нашем понимании, во-вторых, не ведаю, смогу ли я его убить, и в-третьих и самых главных, не понимаю, должна ли я вообще убивать.
— Ты слишком добрая, — не укорил, скорее, констатировал мужчина.
— Добрая, злая, не в этом суть, — вздохнула я, пытаясь объяснить, что и как чувствую. — Если бы тут в лесах какой-то серийный маньяк-убийца или педофил орудовал, так и рассуждать бы не пришлось, нашли бы и наказали по всей строгости. Это же создание всего лишь хочет есть и питается теми дурнями, которые слетаются на ее приманку, как мошкара на свет. По большому счету право на жизнь имеет любой, и убивать странное существо, не соответствующее моим эстетическим вкусам, только потому, что его угораздило дожить до поры, когда по охотничьим угодьям проляжет дорога, — неправильно. Вот если бы можно было куда-нибудь его переправить или усыпить получше, чтобы спало до той поры, покуда снова не проснется среди дикого леса, и чтобы никакой разумный (пусть даже относительно разумный!) олух не угодил в сеть…
Гиз только выгнул бровь, Кейр промолчал, но промолчал неодобрительно. Они были не согласны со мной, да я и сама не знала, стоит ли мне соглашаться со странными мыслями, забредшими в шальную магевскую голову. Только что-то глубоко внутри противилось стремлению попробовать магию рун на этом создании. Так не хотелось мне когда-то идти по дорожке вдоль дома зимой — и в следующую минуту с крыши загремела гигантская сосулька. Сделай я шаг, и была бы не Ксенией Рой, а шашлыком на ледяной палочке. Однако же спутники мои правы в одном: что-то надо решать. Вот только — что?
Я машинально потерла запястье и вздрогнула, ощутив в ответ пожатие. Подняла рукав эльфийской рубахи, нежно-зеленой, как лужок по весне, и посмотрела на браслет-змейку, так привычно обхватывавший руку, что я уже успела почти позабыть о нем. Черно-зеленое с золотом стильное украшение, самостоятельно перебравшееся ко мне на руку из храма Змеи, успело стать привычным и родным. Я не снимала его даже на ночь. Мне показалось или змейка приоткрыла черные веки и мигнула изумрудными глазками? Почудилось или мое запястье сжали еще разок?
— Если ты знаешь, что делать, подскажи, — шепотом попросила я змейку, поднеся запястье к губам.
Черные веки змеи теперь точно открылись. Крохотные глазки-изумруды засияли ярче, и словно в ответ что-то вспыхнуло у меня в голове, будто свежий ветерок пронесся, выгоняя остатки утренней хвори. Потом браслетка разжалась и, юркой живой змейкой скользнув с запястья, стекла по крупу Дэлькора в дорожную пыль. Устремилась к туманной приманке, заползла на один из ярких наростов на серо-буром возвышении, замерла на мгновение. Издалека я не могла разглядеть точно, но, кажется, мелькнули в красной пасти язычок и серебряные клыки, головка змейки ударила в середину нароста. Потом дивное создание грациозно заскользило назад. Все происходящее заняло едва ли больше полутора-двух минут. И вот на моей руке снова серебрился чуть запыленный теплый браслет из неведомого материала. Изумруды глазок блеснули в последний раз и скрылись за черными веками.
А там, на дороге, туман исчез, и остался только огромный, будто принесенный прошедшим в незапамятные времена ледником, валун экзотической формы и расцветки. Буро-красно-серый. Да мало ли какие камни и где встречаются? Теперь, во всяком случае, в конкретном «здесь и сейчас», это больше не было кончиком языка-присоски гигантского доисторического монстра, готового проглотить замечтавшуюся добычу. Волшебная змейка, исполняя мою просьбу, превратила тварь в камень. Я благодарно погладила украшение и снова почувствовала в ответ легонькое, едва уловимое пожатие. Маленькая частичка древнего волшебства, столкнувшаяся с чем-то близким своей эпохе, защитила спутницу, заставила чудовище замереть в каменном сне на долгое время, сравнимое для недолго живущих людей с вечностью.
Кстати, магевская интуиция оказалась права: убивать это необычное создание (да, оно все-таки было смертным, хоть и умертвлялось с трудом) действительно не стоило. Крик умирающей твари (а испустила бы она его непременно), хоть его огнем каножги, хоть исойморозь, перебудил бы во всех окрестных лесах уцелевших современниц. Кроме того, монстр в своем глубоком сне со странным ритмом жизни каким-то образом регулировал магические потоки Вальдина, чистил их от метафизического шлака, что ли…
Теперь, благодаря краткому мигу ментального контакта со своим чудесным талисманом из забытого храма, я понимала больше, чем могла объяснить, и только радовалась тому, что не поспешила с действиями.
Диковинная штука справедливость, еще более странная вещь милосердие, но куда загадочнее иной раз своевременность и необходимость. А выбрать между ними и сказать наверняка — где что, подчас вовсе невозможно. Вот так-то!
— Конфеты исчезли и булочки… — На плече Гиза разочарованно вздохнул Фаль, подтверждая, что странные чары-манок, рефлекторно превращавшиеся в желанные каждой жертве иллюзии, больше не действуют.
— Да, никаких сокровищ нет, — кивнул Кейр и уточнил: — Ты все-таки магию сотворила, Оса?
— А вы разве не видели? — удивленно спросила я друзей и поняла прежде, чем услыхала ответ: нет, не видели. Ни сильф, сам создание магическое по своей сути, ни Кейсантир с медальоном моей работы, ни бдительный Гиз с амулетом от межмировой мафии не видели выкрутасов моей уникальной браслетки. — Я не колдовала, но моя спутница, — я снова чуть подняла рукав и кивнула на украшение, — сочла нужным помочь и утихомирила нашего голодного иллюзиониста. Кажется, у них были старые счеты. Мы спокойно можем ехать дальше.