Рыжее братство. Трилогия
Шрифт:
— Очень информативно, — втихую сыронизировал Гиз, но наш источник из архивных подземелий на этом не остановился.
— Рукопись «Об отвержении двоих» повествует не только об официальном провозглашении Шоллея наследником. Есть упоминание об отсохшей руке Ламоника и страшном ожоге на длани Гиаддара. Удивительным образом сии повреждения совпали с возглашением. Также в старых летописях встречал я упоминания о родичах королевских, страдающих сухотой дланей… Потому, благородные коры, думается мне, при испытании королей потребно руку приложить к одному из священных аров в непременном присутствии прочих. Но к которому
Шеллай закончил небольшую речь и поклонился собранию, переваривающему ценную инфу. Я тоже зашевелила извилинами, от попыток направить благородных грайолов по нужному пути чуть не сплавившимися за последние полчаса в единый ком, как изоляция под напряжением. Нет, наверное, пасти коров легче! Рогатые понятливее и чужды подковерных интриг.
Итак, что мы имеем по версии летописи? Опознание достойного проходило через отпечатки пальцев. А чего же тогда делало прикладывание зада к королевскому трону, которое Киз изобразил сегодня? Активировало экстренный режим коронации? Н-да, ну ладно, вопрос о менее кардинальном способе взятия пробы начинает проясняться. Хотя просветления на лицах знатного собрания не замечается.
Во-первых, неясно, куда следует совать руку, чтобы сыграть в рулетку на королевское бремя, во-вторых, красочные выдержки-цитаты из летописей по поводу покалеченных конечностей оптимизма не прибавляют. Вероятные кандидаты опасались, бросали осторожные взгляды на трон, на собратьев по ситуации и думали так, что мне казалось, слышался скрип извилин. У мужчин сейчас не мозги были, а просто палата мер и весов: рискнуть и, может быть, выиграть или уступить конкурентам и посмотреть, как они пролетят. Это если пролетят, а если нет?
Но мне утешать благородное (хотя бы по формальному признаку наличия родословной и титулов) собрание было банально некогда. Время поджимало! Нет, хуже, оно жало, как пинетки нимфетки, накрученные на ногу Коле Валуеву. Отчего я так решила? Да тот камень-жернов в моем первом видении таким треснутым не был. Да, истощенный, оскверненный, потрескавшийся, но не дышащий на ладан, готовый в любую секунду превратиться в груду бесполезных кусков совершенно немагического щебня. Развалится жернов, прервется вся цепочка преобразования силы Артаксара.
— Итак, благородные коры, у нас есть все три подлинных ара — это плюс. Но вечности в запасе, чтобы решить без спешки, как должно проходить испытание, и выбрать достойных кандидатов — нет, это минус. Потому, пока значение единственного плюса не перешло в тщетное ничто, предлагаю поспешить! Нежелающие участвовать в деле экстренного спасения отчизны могут покинуть зал, никого насильно не удерживаю.
Я замолчала, зал, негромко, как улей с дремлющими пчелками, гудящий в фоновом режиме в качестве аккомпанемента моим словам, резко замолчал в ответ.
ГЛАВА 26
Разговор тет-а-тет, или Служительница и Силы
Дверьми никто хлопать не стал, а полненький дворянин, тот, что предлагал позвать Шеллая, глухо заметил:
— Что уж на дыбы вставать необъезженными конями. Коль поверить речам с видениями, благородная кори, беда Артаксару грозит нешуточная. Тварью распоследнею быть надобно, чтобы в час такой великой нужды бежать прочь. А не верить хотел бы, да не могу, не пускает сердце. Не магия то, у меня ки-ар есть, от власти слов чужих охраняющий, значит, в самом деле устами твоими Гар глаголет иль Силы.
— Доказать бы то надлежит, — упрямо буркнул брызгун из той троицы, за которой мы шли по пятам.
— Паспорт, биографию в двух экземплярах, полис медицинский не предъявить? А явления Сил Равновесия в разрезе «явитесь, о великие, как свет истины пред неверящими!» не организовать для подтверждения полномочий? Нет? — с ледяным ехидством уточнила я.
И прежде, чем кто-то возразил или начал извиняться, всюду и из ниоткуда прозвучал величественный вопрос. (Радостное изумление и ликующее подпрыгивание между строчек было спрятано плоховато, но, если не знать, где искать, сразу не заметно!):
— О служительница, взывала ль ты к нам?
Вместе с вопросом помещение, где нынче какой только ленивый безумный дизайнер ни порезвился, пошло на новый виток модернизации. Участок многострадального зала, на котором обосновалась я со товарищи, залил свет. Не слепящий, прожекторно-яркий, не нежно-золотой, умиротворяющий и торжественный одновременно, как из окошек-витражей. Нет, этот свет был другой. Подобрать эпитет для описания вот так, с разгону, я не смогла. Просто при его появлении все пространство разделилось на «свет» и «не свет», и ни то ни другое не было плохо, и все было правильно и все пребывало в равновесии. На душе почему-то стало тепло. Одновременно я пыталась подавить смех: «Вот ведь, вывернулись, ухитрились использовать мою обмолвку, чтобы явиться».
Но злости или досады на незваных гостей я в душе не находила. Почему-то после откровенной беседы с Фегорой сердиться на Силы уже не могла. Переросла детскую обиду? Да и в поведении Сил больше не чувствовалось скрытой паники и маниакального стремления схватить меня и спрятать куда подальше, обернув слоем ватки поплотнее, и никуда не пущать. Может, в чем-то выросли и они, если понятие роста применимо к тем, у кого нет, не было и никогда не будет тела. С другой стороны, взросление — качество, присущее не только телу, но и разуму. Опыт меняет. Возможно, что-то из пережитого в последнее время дало повод измениться Силам, и теперь мы сможем сотрудничать без помощи рычага шантажа.
Ладно, подумаю об этом чуть позже. А пока все-таки надо пообщаться, и весь мир, в частности, Собрание Грайолов, пускай чуток подождет.
— В общем-то все, зачем я могла бы вас вызвать, о Силы, вы уже исполнили, — улыбнулась я. Хамить, объявляя, что никого я не звала и кое-кто ослышался, не стала. Уж больно они радовались. Так опустить — все равно что вырвать изо рта у ребенка конфетку.
— Разве? — наивно переспросили они.
— У меня тут подтверждения полномочий попросили, — наябедничала я без всякого стеснения и многозначительно кивнула в сторону дворян, как раз в направлении самого недоверчивого. Впервые видела, как человек пытается исчезнуть, не используя ни грана магии, не заворачиваясь в руну дагази не употребляя какого-нибудь зелья невидимости. Что удивительно, у него почти получилось, наверное, сработало пресловутое правило «если очень захотеть, можно все преодолеть».