Рыжее братство. Трилогия

Фирсанова Юлия Алексеевна

Интересно, у этого уникального чуда магической мысли нигде нет специальной кнопочки, как на базе радиотелефона? Нажал, и нужный тебе объект начинает пищать или светиться синенькой звездочкой на карте, чтобы его засечь и притаранить на законное рабочее место. Что-то мне подсказывало, что такой девайс Гар Справедливый не предусмотрел. Он ведь все-таки Справедливый, а не Сметливый!

Э-эх! Я тоскливо покосилась на толпу, переваривавшую результаты ритуала проверки на вшивость, потом на свою сборную команду. На Киза с выражением отчетливой зубной боли на лице, на строчащего карандашом на куцем куске пергамента Шеллая (конспект мероприятия он, что ли, делал, неистребимый фанатик ордена Хранения

Знаний?), на вздыхающую самым романтическим образом Риаллу, для которой все происходящее было похоже на ожившую сказку, на Гиза…

Мой практичный мужчина улыбнулся коротко и кивнул. Дескать, я тебе верю, магева! Ты со всем справишься! Душу окутало тепло.

Ага, справлюсь… Ну как найти короля экспресс-способом, если единственная стоящая методика дала сбой? Я не гений, я другой, и даже не другой, а другая. Но вера воистину чудесная штука, просто вера без доказательств и просьб, лишь по повелению души. Это чудо подействовало и сейчас, как действовало век от века во всей Вселенной на все создания, ее населяющие. Из подвалов памяти неожиданно вынырнуло подзабытое рунное заклятие соулу-ансуз-райдо.Странствие в поисках силы. Очень близкое к нужному, лишь чуточку не то. А если заменить соулу,то есть силу, на манназ— человека, и наложить триаду рун на трон? Попытка не пытка!

— Попробуем увидеть оптимального кандидата на престол путем добавления силы Служительницы к магии Артаксара, — громко и очень уверенно, с куда большей уверенностью, чем та, какую испытывала на самом деле, объявила я.

Мысленно попросив прощения у создателя ара Изначального Договора за преднамеренный вандализм, достала простой карандаш (ну чтобы не очень заметно было), прошла к трону, демонстративно чеканя шаг, пусть народ думает, что я знаю, что творю. Вера укрепляет! И на спинке монаршего сиденья, как раз над все еще поблескивающим отпечатком ладони, написала рунную вязь. Как я люблю рисовать руны, строгие, четкие контуры, рисунок, вызывающий к жизни силу и магию!

Графитовый стержень, серенький и малозаметный, полыхнул точно таким же золотым светом, как каждый из восстановленных аров, и над троном явилось изображение. Портрет мужчины в фас. Одномоментно с явлением картинки над сиденьем золотом засветился оригинал. Хотя стоит признать, светом магии, а не радостью от выпавшей на его долю великой чести. Заклятье сработало на все сто процентов, а я вспомнила старый стишок из найденной в деревне на чердаке подшивки детского журнала (кажется, назывался он «Веселые картинки») о мухе, тонущей в банке с вареньем.

Да, веселые картинки и увязшие мухи были налицо. Бедный-бедный Киз. Именно его показало всему честному народу заклинание идентификации достойного монарха. Поймав почти мольбу в глазах киллера (до просьбы вслух он бы не унизился прилюдно и под страхом смерти), я провела рукой по триаде рун, снимая их действие, и спросила вслух, надеясь на явление адекватной замены претендента:

— Есть ли другой претендент?

Руны снова засветились золотыми фонариками и снова нарисовали намертво (как от жвачки с клеем «Момент») стиснувшего зубы Киза. Золото по контуру его фигуры на сей раз гармонировало с проявившимся на голове обручем — короной королей Артаксара. А клятые ары кабор и обар взвились с тронных креплений и снова впечатались в руки коронованной особы как железки, притянутые к мощному магниту. Да, реликвии Изначального Договора выбрали своего короля, единственного, способного восстановить живую силу страны, воскресить ее былую славу и величие. И теперь ары наглядно демонстрировали точность и однозначность выбора.

Что любопытно, в глазах жадно вбирающих каждый момент волшебного процесса людей больше не было недоумения или скрытого протеста, они, прошедшие через свое личное посвящение, понимали и принимали происходящее. Магия уже повязала их незримыми, но оттого не ставшими менее прочными нитями с королем. Права, обязанности, предназначения.

— Других вариантов нет, — чистосердечно извинилась я перед мужчиной.

Вот ведь, захотел человек стать человеком, на родину прогуляться во время отпуска, а на него корону напялили, сели на шею, ноги свесили и заставили спасать мир. В чем-то наши ситуации были похожи и, помня собственное законное негодование, я от души сочувствовала злящемуся на ловушку Кизу. Особенно потому, что знала: честь не позволит ему сорвать с головы побрякушку, плюнуть, растереть и смыться под крылышко Тэдра Номус, к своим прежним увлекательным и необременительным обязанностям.

— Слава владыке Артаксара! Слава и сила! Многие плодородные лета! Мудрости и справедливости…

Один за другим грайолы в зале опустились на одно колено, приложили к груди скрещенные кулаки и заговорили в унисон. Импровизацией сие не было. Даже мне, чушке невежественной, стало сразу понятно: люди приносят клятву законному правителю.

Законный правитель бросил на меня такой взгляд, что будь вместо глаз ружье с лазерным прицелом, хоронить Служительницу пришлось бы в закрытом гробике, хотя нет, в маленьком пакетике. Пепел, он такой, много места не занимает. Смел в пакетик, и все.

Да, подставила так подставила. Признаю свою вину, меру, степень, глубину, однако ничего изменить прямо сейчас не могу, да и нельзя. Цели, оправдывающие средства, никогда не были модной темой в моих мыслях, но если взвесить на весах ценностей сложную, обременительную работу и спасение мира, то я обеими руками за спасение мира. Прости, Киз, так получилось, разрешаю себя ненавидеть.

Снова вспомнились Силы и мое бешенство из-за их желания прибрать меня к рукам. Не так уж мы с моими работодателями отличаемся. Пока вижу отличие лишь в том, что попытаюсь отмазать киллера от трона, если у нас получится восстановить жернов магии. А если не получится? А тогда уж отмазывать будет некого и некому, я ведь не останусь в стороне, не смогу позволить человеку, которому обязана жизнью, брату моего возлюбленного, рисковать собой в одиночку. Рисковать, так уж вместе, как там в притче о венике было: пусть соломинки, а все разом не переломить. На это и сделаем ставку! Один раз уже выгорело, может, и теперь не прогорит.

Что-то эдакое, не знаю уж, что конкретно, Киз из созерцания моей особы вынес, отвернулся и проронил, обращаясь к Собранию:

— Я не могу принять вашей присяги, не стану клясться и сам до тех пор, пока не восстановлен жернов — великий символ Изначального Договора. Потому мы со Служительницей немедля отправимся к нему. Вам же надлежит озаботиться мирским порядком на Артаксаре. Каждый отныне понимает свои цели и необходимость действовать сообща во благо государства. Голосом моим оставляю гра-арлла Наллара.

«Ого, вот это артефакт, Киз не только общее досье канцлера считать ухитрился, а даже имя вытянул!» — запоздало удивилась я.

— Приказать снарядить отряд? — озаботился Наллар главным, ни о чем ином не спрашивая.

Государственный мужчина! Как только посредством нацепленных аров — символов должности — уяснил, насколько новое место в новой политике совпадает с его личными интересами и пониманием государственного блага, абсолютно успокоился. На лице полнейшее умиротворение, какое бывает после флакона ново-пассита, в очах готовность все это отстаивать и какая-то бульдожья хватка. Или не бульдога… Не помню, у какой собаки челюсти после захвата жертвы можно отжать только железом.