Рыжее братство. Трилогия
Шрифт:
– Как бы тебе со всей челюстью расстаться не пришлось, – грубовато ответили изза двери, но отверстие стало шире.
Мы смогли протиснуться в сырую темноту. Дверь бесшумно затворилась, но света никто так и не зажег, зато довольно сильные руки развернули меня и подтолкнули кудато вправо, потом влево, вниз по лестнице, вверх и снова прямо. Сначала под ногами было дерево, потом камень. Что у них тут, катакомбы нарыты, что ли? Вот уж игры графа МонтеКристо! Сделав не меньше десятка шагов, остановились перед стеной. Ктото запыхтел по левую сторону от меня, крякнул, и часть стены отъехала в сторону, открывая вид на довольно просторную комнату, пол в которой был застелен толстым ковром, а стены тоже закрыты,
Приведший нас в комнату субъект, напротив, оказался настоящим громилой, однако разница со стандартными киношными образцами всетаки была. Вместо пустых дырок, через которые можно было бы рассмотреть затылок, в глазах бугая проблескивал отсвет интеллекта и чегото, похожего на мрачноватый юморок. Впрочем, все эти косвенные признаки добродушия вполне искупались здоровенной дубиной в руке и ножом вроде мачете на поясе.
– Кого это ты привел, Бор? – Головка с хохолком повернулась в нашу сторону. – Так, так, – худенькая лапка нежно погладила плед, – Лакс, давненько не виделись, голубок… и магева. Занятнозанятно, ну что ж, присаживайтесь!
Мы сели в кресла напротив Изара, Бор закрыл лаз и встал за креслом хозяина. Фаль собрался было проверить содержимое блюдечка с печеньем, но я, сделав вид, что поправляю выбившуюся прядь, ухватила проныру за крылышко и оставила на плече.
Кресла в доме скупщика краденого (если называть вещи своими именами) оказались первыми встреченными в новом для меня мире предметами мебели данной категории. Сидеть, утопая в глубоких и мягких подушках, оказалось неожиданно удобно, впрочем, я учла и другое: случись нам действовать быстро, вряд ли мы смогли бы вскочить с таких сидений в один миг. Было ли это недостатком? В данном случае вряд ли, поскольку резать нам горло Изар не собирался. Появление нежданных гостей настолько заинтриговало старичка, что он простил и явку без пароля, и некоторую бесцеремонность вторжения.
Вообще в столь почтенном возрасте и при довольно хилой конституции, полагаю, в жизни дедульки сохранилось мало истинных удовольствий. Хорошенько поесть уже не позволял желудок, прогуляться – ослабевшие ноги. Так что лишь радости интеллектуальные, а именно – удовлетворение любопытства, не потеряли новизны и привлекательности. Мы принесли в его дом не столько возможность увеличить капитал, сколько загадку.
– Лакс высказал утверждение, что лучше вас, почтенный Изар, никто не оценит тех предметов, которыми мы располагаем. И теперь, – мои глаза указали на лупу и книгу, – склонна ему верить, – призналась я, начиная разговор.
Старик польщенно закудахтал и склонил голову, прося меня продолжать.
– Мы намерены продать часть имеющихся вещей, но оценить хотели бы каждую, разумеется, ваш труд будет щедро оплачен, – завершила я коротенькое вступление.
– Ну что ж, давайте посмотрим, – согласился Изар, сделав знак телохранителю убрать книгу с его колен. Лакс облегченно выдохнул, часть напряжения из позы охранника ушла, значит, нас не собирались вышвыривать за дверь в ближайшую пару минут, не считаясь с магевским титулом и истекающими из него привилегиями. Мне почемуто казалось, что вполне бы могли. Да, вероятно, Бор испытывал некоторую настороженность, даже страх, но, как преданный пес, выполнил бы любой приказ господина, не считаясь с последствиями.
Вор развязал ремешки на сумке, аккуратно достал и передал оценщику первую порцию добычи – кубок и блюдце. Изар задумчиво сдвинул редкие кустики бровей и, полуприкрыв глаза, сразу прокомментировал:
– По виду работа эльфийская. – Худенькая лапка сжала ручку лупы, рассматривая через увеличительное стекло кубок, дедулька добавил: – Период княжения Альглодиэля, конец Великой войны.
Удивляясь точному знанию предмета, проявленному Изаром, я попутно отметила, что в любом государстве была, а возможно, и не одна, великая война, оставившая такой значительный след, что люди даже не называли дат или особых примет, просто говорили «великая война», и всем все становилось понятно. Да, прав был какойто историк, имени уже не припомню, что вся история человечества – это история войн.
– Неплохо сохранились, хороший мастер может выправить дефекты, – дал еще одну справку Изар, кивнул сам себе и отложил вещи, бережно, скорее ласково, чем алчно, погладив примятый бок кубка. – Если желаете, я приобрету их для своей коллекции.
– Отлично, – просиял Лакс и полез за следующей долей нарытого с помощью лозы и лопаты в эльфийских развалинах.
Жадное любопытство Изара сменилось настороженностью, дедуля нахмурился, задумчиво пожевал губами и промолвил:
– Я никого, а тем более магеву, не хочу оскорблять пустыми подозрениями, а потому спрошу открыто и желал бы услышать ответ – откуда вы взяли эти вещи?
– Думаю, название Тень Ручья вам говорит о многом? – уточнила я.
– Айсо ла Валисс? – переспросил старик, употребив настоящее название дворца, и кивнул, хохолок на макушке печально качнулся. – Погибшая красота, руины славы Дивного народа…
– Официально земля принадлежит Хавалу, но ничьим непосредственным владением не является, а значит, то, что мы смогли отыскать на месте некогда великолепного дворца, является нашей собственностью по человеческим законам. Кто первый встал, тому и тапки! Что же касается эльфов, они о наших изысканиях осведомлены и никаких претензий не имеют. Я успокоила вашу совесть, почтенный Изар?
– Вполне, уважаемая магева, – кротко улыбнулся старичок, – полагаю, никто, лишенный магического дара, не смог бы найти в Айсо ла Валисс ничего, кроме камней и травы?
– Пожалуй, – согласилась я, вспомнив, как пришлось побегать по развалинам, выискивая доступные частички клада, и мы были реабилитированы.
Дальше дело пошло быстрее, Изар увлеченно рассматривал наши сокровища, изредка отпускал комментарий по поводу редкости или стоимости предмета. Главным достоинством оценщика я сочла то, что он не был настроен на долгие, так обожаемые лавочниками игры в «кто кого переторгует». Никогда не любила этого занятия. Понимаю, конечно, что зря, глупости, но не могла через себя переступить, обыкновенно никакого азарта не чувствовала, лишь унижение при одной мысли о неизбежности подобного спора, хотя в любой другой ситуации не стеснялась отстаивать свою точку зрения или качать права. В магазинах мне было проще: есть вещь и ценник на ней. На базаре я либо платила названную цену, либо сразу уходила, понимая, что шмотка мне не по карману.
Словом, старый торговец пересмотрел весь наш «хабар» и назвал сумму. Мы с охотой оставили у него все, что намеревались продать, отложив для себя лишь некоторую часть содержимого ларца. Ювелирные изделия весили меньше монет, а стоили куда больше, иметь их при себе на всякий случай Лакс счел выгодным. Я не слишком понимала в выгоде, но тоже сочла наш поступок разумным по той простой причине, что мне – ну что я, не девушка, что ли? – очень хотелось немного поносить восхитительные побрякушки.