Рыжее (не)счастье Императора
Шрифт:
– Я испортила твои отношения с друзьями?
Кора хмыкает.
– Какие они мне друзья? Мы дети канахов – каждый сам за себя.
Я плотно сжимаю губы. Жёстко, однако. А мне-то померещилось, что она искренне мне симпатизирует. Но уж лучше так с самого начала, чем разочарование потом.
Кора чувствует мою перемену настроения, садится напротив и смотрит прямо в глаза. Вся её разнеженность исчезла, словно её и не было. Взгляд серьёзен.
– Ты не подумай, что мне наплевать на всех и всё. Но у меня есть цель. Они, – она указывает движением головы на заднюю стенку кареты, за которой подпрыгивают
Она замолкает, а я потрясённо спрашиваю:
– Почему ты так думаешь?
Но она не слушает, а продолжает:
– Мне возвращаться некуда.
– А мать?
– Умерла два года назад.
– Ой, прости.
– Ничего, я уже своё отплакала, – она поворачивается к окну, и я вижу, как краснеет кончик носа, а веки становятся влажными. Но до слёз не дошло. Кора быстро взяла себя в руки: шмыгнула-таки носом, но глаза остались сухими.
– Я не понимаю.
– Я не могу просто плыть по течению в надежде, что случится волшебство. Мне не на кого рассчитывать, придётся пробивать дорогу лбом. Я не буду лгать тебе. Я вынуждена искать точки опоры. В тебе я увидела один из шансов. И дело не только в том, что ты на особом положении и, скорее всего, дочь кого-то из высших. Дети высших частенько такие же рыхлые душой, как и все остальные, а может даже и чаще. Им всё даётся даром, и нет необходимости драться за место в жизни. Но ты не такая. В тебе есть сила и стержень. Если ты позволишь мне оставаться рядом с тобой, я не предам и постараюсь быть полезна.
– Знаешь, мне это нравится.
– Что именно?
– Твоя открытость. Это гораздо лучше, чем, когда начинают вылизывать задницу, – грубовато сказала я, вспомнив угодливо изогнутую спину главы обители.
И Кора в ответ просияла: протянула открытую ладошку. С заминкой, но я поняла, чего она хочет, и потянулась навстречу. Наши центры ладоней соприкоснулись, знакомя огоньки. Магия моей новой подруги была не очень мощная, но ровная и устойчивая. Я немного прикрутила своё пламя, но она всё равно вздрогнула.
– Ого! А ты чья?
– В смысле?
– Кто твой отец?
Мне очень не хотелось отвечать, и Кора это поняла.
– Ладно, извини.
– Да не за что извиняться. Я так же, как ты не знаю.
– Понятно, но Инспектор точно знает, раз так заботится о твоих удобствах, – она ещё раз осмотрела помещение, предоставленное мне.
– А ещё он хотел, чтобы ты рассказала мне то, чего я не знаю.
– А ты не шутила? Ты правда не знаешь, кто такие дети канахов?
– Ну я слышала разные слухи о канахах. То есть слово мне знакомо. Но что из этого правда, я не знаю.
Кора сосредоточенно кивает, на её лбу появляется вертикальная морщинка.
– Что не так?
– Погоди, я думаю, с чего начать. Давай так, скажи, как ты по всем этим слухам и легендам представляешь себе канахов.
– Дикари, – я спотыкаюсь, понимая, что образ в моей голове взят из детских сказок. Я просто никогда не задумывалась, может ли такое быть в реальности.
– Ну? – подбадривает меня Кора.
– Они нападают на населённые пункты, воруют женщин.
– Волосатые, бородатые и с дубинками?
– Угу, – подтверждаю я, уже понимая, что несу бред.
Но Кора не смеётся.
– Есть такие, но только ты канахов с чампами перепутала. Чампы – дикари с востока, проклятые Асхаром. Их женщины рождают только мальчиков. И когда те вырастают, приходится добывать жён набегами. У них нет поселений, они кочевники.
– Честно говоря, я думала, что это одно и то же. Только канахи – это чампы, наделённые магией.
Кора закатывает глаза.
– Жуть какая. Ты словно пришла из другого мира. В общем слушай: всё просто. Канахи – стихийные маги, их ещё называют дикими. Заметь, дикими, а не дикарями. Их не очень много, и живут они в Предгорье и высоко в горах. У них, как и у нас, поселения. Их сила как-то связана с огненной горой Асхара, изрыгающей пламя раз в несколько лет. Пастухи, охотники, свободные воины.
Кора замолкает, подбирая слова:
– Империи нужны маги. Дети канахов почти всегда получают часть искры в наследство. Поэтому четыре раза в год устраиваются празднества, на которых состязаются лучшие из диких магов. Победители остаются при дворе императора, а остальные возвращаются к себе. Но не просто так. После окончания состязаний канахи ещё день живут в городе. Семьи, в которых много дочерей и нет приданного, выставляют девушек на центральной площади. Канахи выбирают на одну ночь приглянувшуюся. Девушка должна быть непременно девственницей.
– Но… это же отвратительно.
– Для некоторых это выход. Они избавляются от лишних ртов. Понёсшая от канаха забирается в обитель, её содержит Император. А её ребёнок, если в нём проявляется дар, получает шанс учиться в магической Академии.
– Но девушке уже никогда не выйти замуж.
– Никогда. Поэтому я не хочу такой судьбы.
– А как тебя подобное может коснуться?
– Всех может. Если в Академии ученик проявит слабые способности, то девчонок отдают туда же, а парней в войска. Девушка даже со слабыми магическими способностями лучше, чем обычная простолюдинка. И может родить ещё более способного ребёнка.
Я чувствую, что меня сейчас стошнит.
– У нас в обители так коров скрещивали.
Кора грустно улыбается:
– Вот я и есть такой телёнок, – она встряхивает головой, и выражение лица меняется. Глаза прищуриваются, и в них разгорается злость:
– Но я не хочу вырасти и стать коровой. Не хочу повторить судьбу матери.
Ей больно. И я хочу отвлечь её. А ещё сильнее хочу понять, кто я сама.
– А кто тогда я? И почему я никогда не слышала о том, что ты рассказываешь?
Кора переводит взгляд на меня.
– Скорее всего, твой отец из высших магов. У высших, кроме жён, бывают наложницы. И для них существуют более закрытые обители. Вот скажи? Часто ли у вас рождаются дети с даром?
Я задумываюсь.
– Иной год двоих увозят, а порой ни одного.
– У высших редко рождаются дети с даром. Но если такое случается, то их ценят больше. Они сильнее.
– На детях магов природа отдыхает.
– Точно, вот видишь, кое-что тебе известно.
– Нет, случайно услышала эту фразу, когда меня проверяли.