Рыжик
Шрифт:
Дуня с Мойпесом убежали. Санька снова остался один. Но теперь он чувствовал себя гораздо лучше, так как был уверен, что Дуня и товарищи его не оставят в беде.
Через час вся детвора на Голодаевке узнала о геройском побеге Рыжика и о его ночлеге в яме. Каждый из мальчуганов счел своим долгом навестить беглеца и хоть одним глазком взглянуть на отважного товарища. Благодаря последнему обстоятельству, вскоре после того как Дуня убежала, Санька, или, вернее говоря, яма, в которой он находился, со всех сторон была окружена мальчишками. Все они наперерыв спешили приветствовать «героя», причем вслух
Сам Рыжик, хотя и находился на дне глубокой ямы, тем не менее чувствовал себя с приходом товарищей превосходно. С каждой новой похвалой, с каждым новым приветствием мальчуган вырастал в своих собственных глазах.
Первым явился к нему Васька Дуля.
Встреча друзей была поистине трогательна.
Васька, девятилетний мальчик, коренастый и плотный, со стогом нерасчесанных волос на голове, в первый момент готов был прыгнуть к товарищу в яму, но Санька остановил его.
— Не прыгай, Васька, ногу сломаешь, — предупредил он товарища и обратился с вопросом, откуда он узнал о нем.
— Мне Дунька сказала, она побежала за хлебом. Ты есть хочешь?
— Страшно хочу.
— Ну, подожди немного: Дунька принесет, а я побегу за ребятами.
С этими словами Васька убежал, а через полчаса вернулся в сопровождении многочисленной оравы детей.
— Рыжик, здравствуй!
— Неужто ты здесь ночевал?
— А ведьмы к тебе не приходили?
— Тебе не было страшно?
Мальчишки, для того чтобы лучше разглядеть беглеца, улеглись на животах вокруг ямы, причем головы их находились над самым ее отверстием.
— Панычи идут, панычи идут! — крикнул кто-то, и детвора на минуту примолкла, а Рыжик, сидя в яме, снял с головы картуз и приосанился.
Володя и Сережа только накануне приехали из деревни. Узнав о смелом побеге Рыжика, они не вытерпели и, уверив гувернантку, что идут в сад, бросились бежать к яме.
Мальчишки из уважения к панычам теснее придвинулись друг к другу и дали им место.
Панычи, как и всегда, были одеты в красивые, изящные костюмчики, резко выделявшиеся среди грязных серых рубашонок и штанишек прочей детворы. На обоих были одинаковые матросские шапочки с черными ленточками. На каждой ленточке золотыми буквами значилось имя владельца шапочки.
— Рыжик, правда, что ты в этой яме ночевал? — обратился к Саньке Володя, и на бледном лице мальчика появилось выражение любопытства и удивления.
— Правда, — твердым голосом ответил Санька.
— И ты не боялся?
— Нет. Я ничего не боюсь.
— Вот молодец! — воскликнул Сережа. — А как ты отсюда выйдешь? — добавил он, глазами измеряя глубину ямы.
— Я отсюда не выйду, я долго-долго здесь буду: я не хочу быть сапожником, — раздался из ямы звонкий голос беглеца.
Заявление Рыжика произвело на присутствующих огромное впечатление. Даже Васька Дуля, самый отчаянный мальчуган, и тот был поражен услышанным. Несколько минут длилось молчание. Догадавшись, что своим заявлением он огорошил товарищей, Санька горделиво выпрямился и поднял голову.
— Ты, значит, все лето здесь проживешь? — снова обратился к Саньке Сережа.
— Всегда, всегда буду здесь жить, — донесся из ямы ответ.
Панычи переглянулись.
— Ты знаешь, Сережа, как мы его назовем? — обратился к брату Володя. — Робинзоном Крузо. Идет?
— Идет… Вот отлично ты придумал! — обрадовался Сережа. — Рыжик, слушай: ты знаешь, как мы тебя назовем? Робинзоном Крузо. Это Володя придумал. Робинзон Крузо — хорошее имя: он герой… Он на необитаемом острове жил один-одинешенький и с дикарями воевал…
— Кто? — перебил Рыжик.
— Да он же все, Робинзон Крузо… Так ты хочешь быть Робинзоном?
— Я кушать хочу, — раздался голос Саньки.
Этот неожиданный ответ сразу уничтожил весь геройский пыл Сережи, напомнив ему, что Рыжик — обыкновенный мальчик, а не Робинзон Крузо.
Но совсем иначе к заявлению Саньки отнесся старший брат Володя. Находясь под впечатлением только что прочитанной книги, он и из этого обстоятельства задумал устроить нечто интересное, необыкновенное.
— Он прав, что есть хочет, — тихо проговорил Володя, обращаясь к брату, — и Робинзон тоже есть хотел. Вот мы сейчас отправимся домой, раздобудем провизии и спустим ее нашему Робинзону в яму.
— Вот отлично! — по обыкновению восторженно подхватил Сережа и, еще раз нагнувшись над ямой, прокричал, войдя совершенно в роль. — Робинзон, ты слышишь? Мы сейчас спустим тебе провизию…
— Мне не надо провизии, я хлеба хочу, — энергично запротестовал Санька, не поняв, что такое означает слово «провизия».
Володя принялся было объяснять беглецу, что провизия — вещь съедобная, но в это время кто-то из ребятишек крикнул:
— Братцы, его папа и мама сюда идут!.. — и в одно мгновение около ямы никого не стало.
У Саньки сердце замерло от страха.
Как испуганный кролик, он забился в самую глубь пещеры и в сильном волнении стал ожидать дальнейших событий.
К яме между тем скорыми шагами приближались Зазули и Иван Чумаченко. Впереди бежала Дуня с Мойпесом. Девочка, по настоянию Маланьи, к которой она побежала за хлебом, рассказала все Аксинье, причем со слезами на глазах умоляла не бить Саньку за то, что он ночевал в яме.
Просьба девочки оказалась излишней: все были до того рады, что мальчик нашелся, что никому и в голову не приходило его наказывать. Даже сам Тарас, подойдя к яме, заговорил с Рыжиком в самом миролюбивом тоне:
— Ай, Санька, Санька, как тебе не стыдно беспокоить нас!.. Мы думали, что ты в речке утонул. Нехорошо, нехорошо!.. Вылезай-ка скорей из ямы!
Рыжик внимательно прислушивался к голосу Тараса, стараясь угадать, правду ли он говорит или же просто хочет выманить его из ямы, а потом приступить к порке. Но тут в дело вмешалась Аксинья, и Рыжик немного успокоился.
— Выходи, Санечка, выходи, мы тебя не тронем! Небось кушать хочешь? Ну, выходи же, голубчик!..
Ласковые, полные любви и жалости слова Аксиньи самым успокоительным образом подействовали на беглеца, и он, поднявшись на ноги, объяснил, что не может вылезть из ямы.