Рыжий, циничный, неприличный
Шрифт:
Павел скинул одежду в угол и с удовольствием погрузился в теплую воду. Протянул руку и взял с бортика стоящую там бутылку. Пена для ванной с ароматом кокоса и ванили. А, пусть будет кокос и ваниль, в отпуске все можно! И даже вино в ванной пить. По-пижонски. Павел вылез из ванной, прошлепал нагишом на кухню, добыл из холодильника бутылку вина, от которого отказалась его соседка, налил себе бокал и вернулся в ванную.
Вода обрастала белой пеной, Павел лежал затылком на бортике ванной, периодически поднимая голову, чтобы сделать глоток вина, и строил планы на
Ну и что, что Клеопатра. Вот Клеопатр у него еще точно не было. Вот то, что археолог – это, конечно, добавляло сложности. С другой стороны, дам-археологов у него тоже до сей поры не было. Непорядок. Надо срочно исправлять. Опять же, если девушка археолог, она, наверное, любит… углубляться. Когда глубоко. Чтобы добраться до нужного… как это она сказала – культурного слоя.
Ну что ж, дня три им, наверное, хватит, чтобы обнюхаться и добраться до нужного культурного слоя. А там можно переходить к более… глубокому… и непосредственному общению.
Паша усмехнулся, задержал дыхание и с головой ушел в ароматную пену.
А когда вынырнул, отфыркиваясь, услышал, что хлопнула дверь. А вот и его грандиозные планы явились.
***
Клео быстрыми движениями скинула с ног опостылевшие за день ботинки, перекинула через плечо взятое с веревки на улице полотенце и, предвкушая сначала прохладный душ, чтобы смыть с себя пыль и трудовой пот, а потом теплую ванную – чтобы снять напряжение с натруженных рук и ног, потянула на себя дверь ванной.
Твою мать…
– Представляешь, шпингалет сломался.
Клео молча смотрела на человека, произнесшего эти слова. В облаке белоснежной пены, манерно покачивая пальцами бокал на тонкой ножке, в ванне возлежал ее сосед. Чертово рыжее недоразумение, занявшее ванну, о которой Клео так мечтала!
А он отсалютовал ей бокалом, сделал глоток и вежливым тоном поинтересовался:
– Как прошел день?
– В мечтах о ванне, – буркнула Клео.
Павел выгнул идеальную темно-рыжую бровь. Брови у него гораздо темнее волос – вдруг заметила Клео.
– О. Предлагаешь мне уступить тебе место?
Никакого достойного саркастического ответа у Клео не нашлось, и она ответила честно. И немного жалобно.
– Не предлагаю. Прошу. Если тебя не затруднит. Я так мечтала, как приму ванну, когда вернусь.
После паузы он кивнул.
– Хорошо. На двоих тут все равно места нет. Точнее, только для двоих место и есть, а вот на воду уже не остается, – Клео нахмурилась, а он, как ни в чем ни бывало, продолжил: – Вино тебе оставить?
– Нет.
– Как скажешь.
В один долгий глоток он опустошил бокал, опустил его на пол. И встал. Вот просто взял и встал.
Из ванны. Голый!
Нет, пена, от которой отчетливо пахло ванилью, прикрывало многое. В том числе и пах. Но надо же было до такого додуматься – вставать из ванны голым при посторонних!
Но Клео почему-то не могла сдвинуться с места.
– Ой, – Павел опустил взгляд, словно бы только что заметив, что не совсем одет. – Извини.
И медленно и вальяжно повернулся
Здесь должен был прозвучать со стороны Клео какой-то убойный по язвительности, очень меткий комментарий. Но он где-то заблудился или потерялся.
Глава 2.2
Глава 2.2
– Подай мне полотенце, пожалуйста.
Клео некоторое время молча смотрела на протянутую в сторону и немного назад мужскую руку. А потом повернулась, сдернула с крючка полотенце, шлёпнула его об эту руку и резко вышла из ванной.
***
В ванной до сих пор пахло ванилью. К чести Павла Тихого он убрал за собой – и свои вещи, и бокал из-под вина, и даже саму ванну ополоснул от остатков пены.
Намыливаясь под душем, Клео делала себе наставление на тему того, что теперь и впредь надо не забывать учитывать тот факт, что она живет не одна. Что на ближайшее время – интересно, на какое? Надо будет спросить у Павла, на сколько он приехал в отпуск – так вот, на ближайшую неделю как минимум надо будет вспомнить навыки совместного проживания. Жила же она в студенчестве в одной палатке на двоих. Тут, правда, не палатка, да и вместо соседки – сосед, но сути это не меняет.
Вот Павел сегодня проявил щедрость, уступив ей ванную. И заодно продемонстрировал во всей красе, – ну практически во всей – свою великолепную фигуру. Он же специально это сделал. На что рассчитывает? Извечный мужской рефлекс демонстрировать собственное «великолепие» всем желающим? Или… или он на что-то рассчитывает? На то, что между ними что-то может случиться? Типа небольшого курортного романа? Клео вспомнила его утренний, откровенно оценивающий взгляд.
Надо же, шустрый какой. Эля вон своего мужа тугодумом называет. Видимо, и в этом братья не схожи. Или вся шустрость и тяга к эксгибиционизму только одному из братьев досталась. Ничего, городок курортный, найдет себе Павел Тихий романтических приключений на свою аппетитную задницу. Если они ему так уж нужны. А сама Клео тут на работе.
После душа Клео ванну принимать не стала. Во-первых, настроение пропало. Во-вторых, желудок недвусмысленно дал понять, что в него надо закинуть какой-то еды, желательно побыстрее, побольше и покалорийней. Днем Клео не ела, в такую жару хочется только пить. Зато сейчас – сейчас она слона бы съела.
Клео со вздохом распрощалась с мыслью выйти из ванной в одном только полотенце – пока в доме Павел, это не прилично. Она-то тягой к эксгибиционизму не страдает – натянула на еще чуть влажное тело короткие клетчатые шортики и белую майку и вышла из ванной.
***
На кухне на столе был накрыт ужин. Шашлык в лаваше, помидоры, зелень, оливки, белые шарики сыра.
– Какая красота! – не сдержалась Клео. Живот заурчал совсем громко, Павел рассмеялся и сделал широкий приглашающий жест.