Рыжий кот в темной комнате
Шрифт:
– В общем, вышла она замуж, дочку родила, но как-то у нее с мужем не сложилось…
На лице Натальи Филаретовны проступили следы глубокого раздумья.
– Мельникова, говорите? А ведь я ее помню…
– Да что вы? Вот уж память у вас профессиональная! – польстила Надежда.
– И мужа ее помню, Толю Беневоленского… – протянула Наталья Филаретовна, – хорошо помню.
– Точно! – якобы вспомнила Надежда. – Верочка-то у нее Анатольевна! Я-то с ней, конечно, уже потом познакомилась, когда она третий раз замуж вышла!
– Да-да… – Наталья Филаретовна мрачнела на глазах. – Беневоленский, значит…
– Еще тортику? – засуетилась Надежда.
– Давай! – Наталья Филаретовна махнула рукой. – Такое дело только сладким заесть можно!
– Да что случилось-то? – нажимала Надежда. – Вроде бы закончили они институт, работать начали, ребенок родился…
– Ага, только он из института не ушел, преподавать остался и кандидатскую писать…
– Знаю, – уверенно сказала Надежда, – защитился потом…
– Ты слушай и не перебивай, – по-свойски заявила Наталья Филаретовна, – значит, работала у нас тут одна сволочь и карьеристка…
Дальше пошел уже знакомый Надежде рассказ, как эта карьеристка подсидела Беневоленского, выследила его с любовницей и привела туда законную жену. И как они все встретились и разодрались, в результате чего девчонка выпала из окна. Но не убилась, потому что там был козырек или тент или еще что-то…
«Да знаю я все про это…» – думала Надежда и спросила, что было потом.
– Скандал был в институте страшный! – вздохнула Наталья Филаретовна. – Уж эта сволочь его раздула, это она умела. Везде побывала – и у ректора, и в партийной организации. Тогда перестройка только начиналась, партия еще в силе была. Беневоленского уволили, а девчонку эту, Лену Северцеву, из института исключили, на комсомольском собрании прорабатывали, как только не называли! Ну, шутка ли сказать, такой скандал – голая студентка из окна выпала! Это же сраму не оберешься! Декан тогда был другой, пожилой уже, так его прямо затаскали, потом болеть начал и на пенсию сразу вышел.
– А его-то за что? – удивилась Надежда.
– Как это – за что? За то, что воспитательную работу не обеспечил! Это же какой моральный облик у его студентов?
– Ну зачем же так обобщать… – подлила масла в огонь Надежда, – что, у всех, что ли, такой моральный облик? Ну, нашлась одна, так в семье, как говорится, не без урода…
– Да и эта Северцева тихая такая была девушка, училась хорошо! – Наталья Филаретовна в сердцах отхватила себе еще кусок торта. – Ни в чем не была замечена, сессию досрочно сдавала, с дисциплиной – полный порядок. Одевалась скромно, и всегда она с книжкой. Я-то ее мало знала, потому что только с двоечниками и хвостистами общаюсь. Эти вечно тут толкутся, все они у меня на примете. А тогда помню, декан все удивлялся – в тихом, говорит, омуте такие черти водятся. А я потом порасспрашивала девчонок из ее группы. Так-то близко она ни с кем не дружила, на дискотеки не ходила, на вечеринки всякие тоже. Занудная немножко была, если честно, но невредная. Они заметили только, что несколько месяцев назад прямо расцвела Лена. Глаза сияют, не ходит, а летает… Они, конечно, прижали ее к стенке: «Кто у тебя завелся?» «У меня, – отвечает, – большая любовь. Одна и на всю жизнь». Ну, кто поумнее догадались, конечно, что с Беневоленским она крутит. Потому как смотрела она на него уж такими глазами… А про него все знали, что бабник. Но Лене говорить про это постеснялись – уж очень она была им увлечена. Да и не поверила бы все равно…
– Ну и гусь этот Беневоленский! – с чувством сказала Надежда. – Испортил девчонке жизнь! И жене тоже нервов помотал… А сам отделался легким испугом!
– Да, несладко этой Лене пришлось… – пробормотала Наталья Филаретовна, – забрала она документы, а потом одна наша препша ее встретила, уже через полгода. Полная такая, ноги отекшие, еле идет. Она и проводила ее до дома. Тут соседка выскакивает – что да как? Лена домой пошла, а соседка эта и говорит, что после того случая Лена в больницу попала, реактивный психоз. Ну, подлечили, конечно, выписали, а она, оказывается, беременная. Вот сейчас ребенка ждет. А про ту историю она совершенно забыла – вот хоть спрашивай, хоть пытай. Не помнит ничего, и про отца своего ребенка не помнит. Родители у нее умерли, живет одна, устроилась корректором в издательство… «Любознай», что ли. Вот такая история…
– Да уж…
И только Надежда подумала, как бы ей поскорее уйти, потому что она выяснила все, что хотела, в кабинет ввалилась толпа студентов, они осадили Наталью Филаретовну, закричали, заговорили, так что выбраться под шумок не составило труда.
Возвращаясь домой, Надежда Николаевна обдумывала разговор с Натальей Филаретовной. Больше всего ее заинтересовало то, что Лена Северцева, после того как ее отчислили из института, устроилась на работу в издательство «Любознай».
Несколько лет назад сама Надежда имела дело с этим издательством, а именно редактировала на дому брошюры о компьютерах и современных средствах связи.
Издательство это было небольшое, оно не занималось художественной литературой, не печатало огромными тиражами детективы и дамские романы, не издавало бестселлеры и скандальные мемуары звезд политики и шоу-бизнеса. Его экологической нишей было издание небольших научно-популярных или познавательных книг и брошюр по самым разным вопросам науки, техники и просто повседневной жизни. Например, среди изданных «Любознаем» книг была брошюра о том, как своими силами починить телевизор, прочистить засорившуюся раковину, и даже о том, как правильно уложить чемодан. Такие книги издавались небольшими тиражами, но все же находили своего читателя, поэтому издательство существовало на книжном рынке больше двадцати лет.
Поскольку издательство было маленькое и небогатое, в его постоянном штате было всего несколько человек, а большую часть работы для него выполняли редакторы-надомники, которых временно привлекали по договору на одну-две книги. Среди этих временных сотрудников какое-то время была и Надежда, которую нашла ее старая сослуживица Ольга Скворушкина, занимавшая в издательстве важный пост ответственного редактора.
– Вот кто мне нужен! – проговорила Надежда, вспомнив Ольгу.
Эти слова она произнесла вслух, а поскольку она в это время находилась в маршрутке, на нее удивленно покосилась женщина средних лет, обвешанная сумками и пакетами, которая сидела напротив.
Надежда сделала непроницаемое лицо и до самого своего дома просидела молча.
Кот встретил ее обиженным мявом. Надежда не обратила на него внимания и устремилась к кухонному подоконнику, где у нее зимовали герани. Герань была Надеждиной гордостью, у нее было не меньше десятка растений разных цветов и оттенков. С приближением весны растения начали набирать силу, радуя хозяйку.
В ее дальнейших планах герань должна была сыграть особую роль.
Надежда осмотрела все горшки и выбрала один из них – не самый любимый цветок, но один из лучших, ведь никогда нельзя делать подарки по принципу «На тебе, Боже, что нам негоже».
Она тщательно упаковала цветок и снова покинула квартиру.
Кот проводил ее возмущенным и удивленным взглядом. Он совершенно не понимал, что в последнее время творится с хозяйкой – она абсолютно забросила домашние дела и вечно где-то пропадала!
Издательство «Любознай» располагалось на втором этаже небольшого офисного центра в районе проспекта Просвещения, который жители северной части города для краткости и выразительности называют Просветом.
На первом этаже центра размещались небольшое кафе, парфюмерный магазинчик и багетная мастерская, на втором – отделение турфирмы и издательство.