Рыжий рыцарь
Шрифт:
В черной туче прорезались очертания двух огромных глаз, вспыхнувших красным светом. Голос, пророкотавший над замком, был подобен грохоту камнепада:
– Кто звал меня?
– Королева Мальдорора! – торжествующе прокричала ее величество, и Валет, стоя за спиной матери, согласно закивал.
– Зачем ты звала меня?
– Чтобы исполнилась моя воля и погибли мои враги!
«Враги», толпящиеся внизу, потупились, подталкивая друг друга локтями, но вмешиваться в разговор не рискнули.
– По какому праву ты просишь этого?
– Я не прошу, я – требую! По праву Крови, Слова и Договора, о великий Вельзевул!
– Я не Вельзевул, владыке Тьмы больше делать нечего, как откликаться на вопли каждой земной королевки, –
– Тела и души вон тех мерзавцев! – упоенно взвыла Королева.
Огромные глаза моргнули и перевели сияющий взгляд на наших героев. В обморок не упал никто, хотя и дружелюбно улыбнуться тоже никому не пришло в голову.
– Хорошо. Поставь кровью свою подпись на Договоре, и я возьму их.
Вот тут-то произошла досадная заминка. Королева в замешательстве похлопала руками по платью, изображая лихорадочные поиски пергамента, будто бы завалившегося за подкладку, и беспомощно оглянулась на сына. Валет заметно побледнел, виновато разводя руками.
– Договор?!
– Он… здесь. Может быть, пока… пока я его ищу, ты заберешь этих бесчестных.
– Договор! – Сверкающие глаза гневно сузились, и ослепительно режущий свет заставил Королеву пригнуться.
– Он… спрятан. Не могу же я вечно таскать его с собой, но…
– Договор!
– Но ведь он есть! Все из-за этой проклятой девчонки… Исполни мою волю, а потом я…
– Ты что, издеваешься?! – неожиданно тихо и даже как-то душевно уточнил голос. – Предъяви Договор сию же минуту, несчастная, или я ничем не смогу тебе помочь. На этом пергаменте стоит подпись самого Князя Тьмы! Ты хоть понимаешь, какой это раритет? Его берегли как зеницу ока, передавая из поколения в поколение, вплоть до самой смерти не выпуская из рук. Где Договор, дура?!
– А-а-а… он и был все время при мне, но… Это все она, она тут начала… – Затараторившая было Королева мгновенно осеклась, не в силах произнести того, что ей активно навязывала Илона. – Но Договор где-то… он здесь! Его ведь нельзя порвать, сжечь, уничтожить. Я его найду! Клянусь черным именем Мальдорора, я…
– Так ты не знаешь, где он?
– Нет… но я…
– Молчи! Ибо такой проступок не останется безнаказанным, – холодно произнес голос, и даже пламя пожара пожухло и сникло от страха. – Я сам его найду, и горе тебе, если на подписи нашего Владыки есть хоть пятнышко земной грязи!
Сияющие глаза медленно обводили взглядом всю площадь двора. Казалось, два алых, жгучих луча подобно рентгену тщательно исследовали все вокруг, проникая глубоко под землю. Они высветили насквозь весь замок, проверили крепостные стены, проникли в глубь подземелья и вдруг остановились на неприметных останках жалкого деревянного домика, за сгоревшими развалинами конюшни. Валера Люстрицкий тихо застонал и попытался спрятаться под плащом рыжего рыцаря, он понял, ЧТО натворил… Каплевидные очертания светящихся глаз приняли форму правильного круга.
– Он… там?! Вы утопили священный Договор, которого касалась рука Князя Тьмы, в… отхожем месте!!! – От такого рева все присутствующие дружно повалились с ног, на колени рухнул даже могучий Бред. – Ты ответишь за это, Королева Мальдорора… о, как ты за это ответишь!!!
В черной массе тучи заметались змеевидные молнии, она начала раздуваться, багроветь и вдруг лопнула с ужасающим треском! Вряд ли кто мог бы дословно описать, что же случилось потом. Полуоглушенные, полуослепшие люди распластались по качающейся земле, и долгое мгновение солнечный свет не мог развеять мглу, обрушившуюся на их головы. Нэд Гамильтон первым открыл глаза, посмотрел вокруг и… рассмеялся! Он лежал на родной английской земле, а
– Господи, спасибо.
Целых два дня бывший дворцовый маг Мальдорора колдовал не покладая рук – дел было просто невпроворот. Во-первых, нашлись два старших брата Нэда Гамильтона, шотландцы освободили их из плена вместе с девицами, аббатом и прочими узниками, отправив по подземному ходу в монастырь. Естественно, сразу же после разгрома общего врага все три баронства, участвовавшие в битве против черных рыцарей, попытались наложить лапу на «освобожденные земли». Так что трем братьям пришлось восстанавливать свое законное право, хотя, по счастью, все обошлось мирным путем. Во многом дипломатическому соглашению поспособствовал юридический опыт сэра Люстрицкого. Помолвка леди Щербатовой была незамедлительно расторгнута. Получив от рыжего рыцаря неопровержимые доказательства того, что Прекрасная Принцесса Зульфия и близко не принадлежит к родне султана Саладдина, баронесса Шлюп де Голь объявила всю церемонию недействительной. Если первоначально Нэд едва не упал с коня, услышав о помолвке Илоны, то теперь он чуть ли не прыгал от радости, самолично приложив руку к расторжению ее брачного соглашения. Каким макаром с нее снимали пояс верности – Илона побожилась не рассказывать никому… Леди Роксолана неожиданно воспылала к молодому крестоносцу пылкой африканской страстью, навоображав, что весь Мальдорор был разрушен исключительно ради ее спасения. Сэр Нэд Гамильтон-младший дважды честно и нелицеприятно заявлял, что ее притязания на его сердце абсолютно беспочвенны, но спесивую англичанку это не остановило, так что в конце концов рыжему герою пришлось просто прятаться. Валера Люстрицкий едва ли не со слезами на глазах прощался со своими верными шотландцами. Того, с кем он дрался на поединке, студент так целовал напоследок, что парень еле вырвался и с тех пор не смотрел на девушек. Щур сделал все возможное и невозможное, чтобы при отсутствии своей лаборатории суметь наладить медальон Четырех Стихий. Он даже уверял ребят, что по меркам их мира время сдвинется так, что достопочтенная Галина Сергеевна может не успеть всерьез поволноваться по поводу долгого отсутствия дочери. Торжественное прощание с Илоной и Валерой было очень коротким и немногословным.
Нэд Гамильтон вместе с верным Бредом и увязавшимся карликом проводил своих друзей из двадцать первого века до берега моря. Люстрицкий церемонно раскланялся с хромым волшебником и черным конем, а Нэд с Илоной так и молчали, не в силах словами выразить все то, что переполняло их страдающие души. Они так и разошлись молча, хотя… кто сказал, что взгляды менее красноречивы, чем лирическое сотрясание воздуха? Илона взяла за руку друга детства и, зажмурившись, чтобы не зареветь, сжала в кулаке овальный кусочек черного чугуна.
– Так я и думал, – проворчал себе под нос вечно чем-то недовольный маг, – обратно придется добираться одному. И когда эта глупая девчонка научится правильно пользоваться моим медальоном?
По освещенному ночными фонарями мосту с пляжа в сторону города неторопливо шел огромный черный конь. Он философски встряхивал челкой, задумчиво фыркал, и перестук подков звонко разносился над асфальтированным шоссе. На широкой спине могучего Бреда покачивались трое всадников в средневековых костюмах: стройная девушка в длинном парчовом платье, прижимающаяся к груди молодого крестоносца в темных очках, обнимаемого сзади за пояс длинноногим юношей в шотландском берете и клетчатом килте. Разговор был абсолютно ни о чем.