Ржавый ангел
Шрифт:
– Все пучком?
– такими словами его встретил рослый сталкер, на котором чистая, выглаженная подогнанная амуниция сидела, словно «парадка». Он стоял, привалившись плечом к березе, с подозрительно серой, местами полопавшейся корой, с черными блестящими бусинами смолы.
– На твоем месте, Кислый, я бы отошел от деревца. С веток накапает, замучаешься потом язвы выводить.
– Ты, Цимус, за меня не переживай. Скажи лучше, все сделал как надо?
– Сделал.
– Бреши, - подал голос, сидевший неподалеку на корточках с СВД на коленях сталкер. В маскировочном комбинезоне он сливался с окружающей растительностью, и только лицо выдавало его присутствие.
– А ты бы заткнулся, Тарантино, - проскрежетал Цимус и зло зыркнул.
– Сам, сука, заткнись, - Тарантино резко и легко встал. Невесть откуда взявшаяся в руке Цимуса «фора», заставила его остановиться.
– Тихо, придурки, - прорычал Кислый.
– Убери волыну, Цимус. Мы за тобой смотрели, и нам показалось, что Гриф не дал тебе повесить на себя жучка.
– А что по-вашему это?
– Цимус убрал в правый карман пистолет, а из левого достал небольшое устройство с ЖК монитором, нажал на кнопку. Экран вспыхнул зеленым полем, разлинованным на квадраты, в верхней части пульсировала ярко-зеленая точка. Кислый протянул руку, Цимус не замедлил отдать сканер. Некоторое время сталкеры смотрели на еле - подвижную, пульсирующую метку.
– Он больше отмычку мацал, - заговорил Тарантино, - на него и ляпнул маяк. Он специально к нам спиной становился, чтобы мы не просекли.
Цимус медленно обернулся, презрительным взглядом окатил Тарантино: «Ты, плесень…».
– Хватит лаяться, - снова развел по углам Кислый.
– Вот как сделаем. Так как мы не уверены, что ты, Цимус, все сделал в точности, как было обговорено, свою долю получишь после, когда Гриф вернется. Тогда уже точно будет ясно, кто симофорит.
– Так не пойдет, - воскликнул Цимус, запуская руку в правый карман.
– Договаривались же - деньги сразу...
– Но быстро сдал позиции. «Фора» осталась на месте. Два ствола, направленные ему в грудь, весьма веско убеждали, чтобы он не делал глупостей. Цимус их не делал. Медленно вынул руку, поднял, показал пустую ладонь. Глядя на хмурые лица, он вдруг понял, что неплохо было бы вообще уйти отсюда живым. Дело он сделал, и теперь эти двое в нем не нуждаются. Или, все же нуждаются?
– Цимус, - Кислый сквозь ухарский прищур глянул куда-то в сторону, голосом невозможно уставшего человека сказал, - ты сейчас пойдешь, куда глаза глядят. И встретимся мы с тобой, когда вернется Гриф. В этом промежутке лучше на глаза не попадайся.
– Кислый, - как-то без вдохновения забубнил Цимус, - а если Гриф не вернется? Я же сделал свою работу.
– Гриф вернется, он всегда возвращается. В знак нашей старой дружбы, максимум, что могу обещать, так это оплатить твои труды в любом случае. То есть, мне надо убедиться, что свою часть сделки ты выполнил добросовестно.
– А если «клипса» отвалится, или Гриф ее заметит, или мутант…
– Тогда пеняй на себя. Ты цеплял, ты и отвечаешь.
Цимус больше ничего не сказал. Он посмотрел на сталкеров, развернулся и, руководствуясь дельным советом, пошел, куда глаза глядят.
– Надо было гниду грохнуть, - сказал Тарантино, когда сталкер скрылся в зарослях.
– Он еще понадобится. Ценный кадр в своем роде. Такого электронщика еще поискать надо.
– Кислый закурил. Попыхивая «мальборо», снова заговорил.
– Я поверить не мог, что Гриф поперся за катушкой.
– Я тоже не верил.
– Тарантино подошел и жестом показал, что тоже хочет закурить. Кислый дал ему пачку.
– Гарик сказал, что собственными ушами слышал, как отмычка ему толковал про карту. А после выброса Гриф вдруг спешно отваливает с базы и в своей берлоге экипируется на дальняк.
– Да-а-а, - задумчиво протянул Кислый, скрестил на груди руки, - обвесился наш стервятник не по-детски и молодого снаряжил. Точно за катухой двинули. Как пить дать. Ничего, мы дождемся, и тогда их хабар станет нашим, - Кислый подмигнул подельнику.
– Пополам, как договорились, - уточнил Тарантино.
– А как же, пополам. Ты точно про это никому не сболтнул?
– Обижаешь, - Тарантино ухмыльнулся.
Кислый ухмыльнулся в ответ, а в следующее мгновение раздался выстрел. Смертельно раненый Тарантино грохнулся на спину, из раскрытого рта лениво тянулся не выдохнутый дымок.Кислый убрал «беретту» обратно в боковую кобуру, склонился над мертвецом. Взглядом задержался на аккуратной дырке во лбу, после чего из полураскрытой ладони недавнего компаньона забрал свою пачку сигарет, сунул в нагрудный карман. Затем сдернул с плеча покойника ремень, рывком высвободил винтовку из-под неподвижного тела. Выпрямился, сделал затяжку, посмотрел по сторонам, еще раз взглянул на мертвого сталкера, сказал: «Я тут подумал - пополам меня не устраивает. Маловато будет, - помолчал и добавил, - да и болтливый ты, браток».
Они прошли с километр, когда ПДА вновь напомнил о себе.
– Да что на самом деле, - возмутился Гриф. Пару секунд он смотрел на экран, не веря глазам своим. На середине монитора пульсировал череп с костями, а под ним подпись «ВЫБРОС» и время с обратным отсчетом. Четырнадцать минуты и двадцать шесть секунд, уже двадцать пять, таяли стремительно.
Гриф торопливо нажимал на кнопки, выводя на экран карту и выискивая укромное место.
– Что за дерьмо, - шептал он, увеличивая масштаб схемы, - только вчера…
– В чем дело?
– с озабоченным лицом спросил Алексей.
– Так, Салабон, - Гриф, наконец, нашел, что нужно, - дуй за мной и не отставай. Скоро нас накроет выброс, - сталкер одернул рукав и быстрым шагом направился в сторону поваленной ЛЭП.
– Выброс?
– в изумлении выдохнул Алексей, - испуганно взглянул на небо. Оно было обычным - тоскливым и серым.
Гриф не отвечал, остановился, достал из кармана гайки и сосредоточенно стал метать по секторам.
– Мы куда?
– Здесь недалеко совхозный коровник, - не отвлекаясь, сказал Гриф. Очередная гайка угодила в аномалию, воздух пошел волной, а гайка с огромной скоростью улетела вверх.
– Иди за мной, шаг в шаг, - сказал он и швырнул очередную гайку вперед метров на семь. Та пролетела, соблюдая все законы физики, и благополучно упала в траву.
Они двигались осторожно, медленно. Алексей делал, как было сказано, время от времени вскидывал голову и всматривался в горизонт. Небо постепенно темнело, наливалось свинцовой тяжестью, чем рождало в его душе тревогу.
А когда они, наконец, обошли трамплин из-за леса послышался отголосок раскатистого грома. Алексей обернулся. Он увидел кровавые всполохи под тяжелым, казалось, готовым обрушиться, небом. Внутри у него все сжалось в тугой комок, в ногах возникла неприятная слабость. Беспокойство, что они не успеют, переросло в страх.