Ржевская бойня (Потерянная победа Жукова)

Герасимова Светлана А.

^{Немецкие солдаты за уничтожением вшей. Район Ржева, лето-осень 1942 г.}

Итоги операции для советской стороны были незначительны.

Безусловно, готовившиеся к переброске на юг три танковые и несколько пехотных дивизий из группы армий «Центр» были задержаны. Более того, сюда были переброшены 12 немецких дивизий с других участков фронта, в том числе с юга, а в сентябре и дивизия «Великая Германия», предназначенная для отправки во Францию. Потери войск группы армий «Центр» были очень значительными: в общей сложности 16 немецких дивизий потеряли от 50 до 80 % личного состава. В книге по истории 18-го гренадерского полка 6-й пехотной дивизии события этого периода описываются под

заголовками «Полковая дорога жертв», «Полк истекает кровью», утверждается, что в августовско-сентябрьских боях в районе Ржева полк потерял всех ветеранов, которые пришли в Россию в 1941 г. В приложениях к книге Х. Гроссмана по истории 6-й пехотной дивизии говорится, что только 1—22 августа дивизия потеряла 3 294 человека. Немцы не сообщают обобщенные цифры своих потерь в этой операции, но отдельные немецкие авторы писали о том, что временами дело доходило до того, что в бой вступали даже «строительные части трудовой повинности, работавшие… на Востоке», чего не было до лета 1942 г. на фронтах Второй мировой войны. Немцы объясняли это «особыми условиями войны в России». Очень ощутимыми были и потери в танках, о чем писал Ф. Гальдер еще 13 августа.

К успехам операции можно отнести и отказ командования центральной немецкой группы армий от проведения операций на Киров и Сухиничи в первоначально запланированном варианте, а также освобождение части территории Калининской и Смоленской областей: были освобождены город Зубцов, поселок Карманово, большое число сел и деревень. Войска 30-й армии стояли в окраинных кварталах северо-восточной части Ржева. Но при этом потери в операции войск Западного и Калининского фронтов были огромными.

Таблица 5

Общие потери личного состава (убитые, раненые, пропавшие без вести) – не менее 300 тысяч человек. В эту цифру не включены потери корпусов, воздушных армий, поэтому она не может считаться окончательной. Кроме того, итоговые цифры потерь по документам армий часто больше, чем по документам фронтов. Например, общие потери за август в документах 31-й армии – 81 737 человек, в документах Западного фронта с 4 по 31 августа – 30 683 человека. Разница в 50 тысяч человек. Это затрудняет подсчеты (при наличии нескольких цифр использовались данные фронтовых документов). Потери танков только за август в 30-й армии составили 261 танк, в 5-й армии – 100, в армиях и корпусах сычевского направления – 680, из них 311 безвозвратно, что в сумме составляет 1085 танков (данные не по всем армиям). По данным генерала Гроссмана, русские за весь период сражения потеряли 380 тысяч убитыми и ранеными, 13 700 пленными, 2 956 танков, 227 минометов, 781 пулемет, 870 самолетов.

Участники боев под Ржевом вспоминали страшные картины тех августовских дней. Бывший командир минометного взвода 114-го отдельного стрелкового батальона Л. М. Вольпе: «…Мне пришлось пройти всю войну, но такого количества убитых наших бойцов не довелось увидеть никогда. Вся поляна (4 км в глубину и 6 км в ширину) была усеяна трупами убитых…» Писатель А. Цветков во фронтовых записках писал, что когда их танковую бригаду перебросили в район д. Дешевки (севернее Ржева и д. Полунино), то, выйдя из машин и оглядевшись, танкисты пришли в ужас: вся местность была покрыта трупами солдат. Трупов было так много, что как будто их кто-то скосил и свез сюда, как траву. «Нашим саперам досталось всех больше. Командир взвода Тараканов, тяжело вздыхая, рассказывает: «Тысячи их тут, трупов-то… Бились без пощады, насмерть. Похоже, до рукопашной дело доходило… Жуткая картина, отродясь такой не видывал…»

Добиться же конечной цели операции – «захват Ржева, Сычевки, Гжатска» – не удалось, что и зафиксировано в журнале боевых действий Западного фронта за сентябрь 1942 г. Продвижение войск на ряде участков было совсем незначительным: 30-я армия очистила от противника полосу по фронту 24 км, в глубину на правом фланге – в 10 км, на левом – в 20 км. 31-я, 20-я, правый фланг 5-й армии продвинулись на 35–40 км, 33-я армия в западном и северо-западном направлениях – на 20–25 км.

Доклад немецкой 9-й полевой армии об итогах летне-осеннего сражения за Ржев заканчивался словами: «Неколебимо стоит фронт немецкой армии на своих краеугольных камнях – Ржев и Сычевка. «Ржевский воин» стало понятием на фронте и на Родине. Больше 2000 танков, более 600 самолетов и почти 1/4 миллиона убитых потерял враг». Следует уточнить, что речь шла о потерях русских только в пространстве Ржев – Сычевка, где действовали войска 9-й армии.

Трудно согласиться с объяснением причин незавершенности операции, которые высказал Г. К. Жуков: «Если бы в нашем распоряжении были одна-две армии, можно было бы во взаимодействии

с Калининским фронтом… не только разгромить ржевскую группировку, но всю ржевско-вяземскую группировку немецких войск…» Вряд ли стоит говорить о нехватке «одной-двух армий», если вспомнить численность группировки советских войск к началу операции. Вероятно, говорить надо о совокупности целого ряда обстоятельств и причин, которые не позволили достичь цели операции. Мнение командиров, составлявших описания операций после их завершения, не всегда согласуется с мнением их командующего.

Безусловно, они отмечали погодные условия, когда в результате проливных дождей в августе размыло дороги и даже самые маленькие ручьи вышли из берегов. Но ведь и противник находился в таких же погодных условиях, а ему приходилось подтягивать к передовой резервы. С самого начала операции немецкое командование стало перебрасывать на московское направление войска, стараясь сохранить удобный плацдарм у Москвы для последующего использования. К концу сентября 1942 г. наибольшая концентрация сил противника против войск Западного фронта была достигнута на ржевско-сычевском и вяземском направлениях. Она составляла соответственно до 16 пехотных и трех танковых дивизий на 135 км (8,5 км на одну пехотную дивизию), 11 пехотных и одной танковой дивизии на 148 км (10,5 км на одну пехотную дивизию).

Не менее значимыми в неудаче операции были причины субъективные, связанные с «человеческим фактором».

К ним в первую очередь надо отнести те правила и методы ведения боевых действий, которые тогда существовали и по которым вынуждены были воевать на передовой. По мнению командиров оперативных отделов штабов 5-й, 33-й, 29-й армий, «основным недочетом проведенной августовской операции явилось большое резервирование живой силы и средств борьбы в построениях боевых порядков полков (2–3 эшелона) в особенности в начале наступления…», пехота при наступлении «действовала в скученных порядках, как по фронту, так и в глубину, отчего несла излишние потери… Сочетания огня и движения в боевых порядках почти не было, что давало возможность противнику вести безнаказанно огонь на близких расстояниях по движущимся густым боевым порядкам и наносить ей чувствительные потери…», «командиры полков и батальонов… направляли свои подразделения в лоб или в огневые мешки. Боевые порядки строились сгущенно, опасаясь, что вторые эшелоны не успеют вовремя втянуться в бой в нужный момент, и держали их в зоне артиллерийского и минометного огня».

Этот опыт неудачных действий пехоты при наступлении летом – осенью 1942 г. был учтен при разработке нового «Боевого устава пехоты Красной Армии», введенного в действие в ноябре, и это можно отнести к положительным результатам операции.

При разборе причин неудачи операции действия всех родов войск подверглись критике.

Описывалась немецкая мощная, глубоко эшелонированная полоса оборонительных укреплений, только первая линия которых была прорвана советскими войсками. Разведка дала информацию о переднем крае обороны противника, но о глубине обороны информации не было, а ведь операция готовилась достаточно долго. Можно ли говорить в этом случае о хорошей подготовке операции? Артиллерия на первом этапе операции выполнила задачу по взлому немецкой обороны, а вот в глубине система огня противника взломана не была. Да и на последующих этапах наступления возникли проблемы с боеприпасами, ведь на длительность операции не рассчитывали. Во всех описаниях армейских операций отмечается плохое взаимодействие пехоты, танков, авиации, артиллерии.

Выше уже говорилось о неэффективном использовании в операции бронетанковых войск. В новом издании Военной энциклопедии в статье об этой операции в качестве положительного момента отмечается создание командованием Западного фронта подвижных групп. Авторы предпочли проигнорировать документ, опубликованный еще в 1999 г. в сборнике документов из серии «Русский архив. Великая Отечественная. Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны. Документы и материалы 1942 г.», в котором действия этих групп подвергнуты Генеральным штабом серьезной критике: «Все эти группы своих задач не выполнили, ни разу за свою пехоту, как это требуется от подвижных групп, не вышли, понесли исключительно большие потери и были расформированы». Основной причиной неуспеха этих групп называлась импровизация при их создании. Документ заканчивался словами: «Прошу доложить командующему фронтом о нецелесообразности применять в дальнейшем импровизированные танковые группы». Неумелое использование танков, отсутствие взаимодействия с пехотой отмечалось и на других направлениях. Танковые части часто переподчинялись, перебрасывались, вводились в бой поспешно, без разведки, по частям, в лесном бою действовали без поддержки. Плохо использовалась радиосвязь. В результате большое количество танков не привело к достижению конечных целей операции, что было признано командованием бронетанковых и механизированных войск Западного фронта и командованием фронта.