Ржевский 3

Афанасьев Семён

— Попробуйте, пожалуйста, Трофим Степанович! Лосося с утра сама запекала!

Ой какой голос у неё, чистый колокольчик.

Ой какая компания интересная вокруг деда. Это только две такие фемины рядом в кадре — глаза сломать можно, а сколько ещё нормальных тёлок по бокам стола сидит?!

Резкости изображения не хватает, только очертания видать, но сердцем чую: есть там где развернуться.

И фанатичек раннего брака, судя по отличиям их одежды от Наджиб, среди Барсуковых-девиц немного.

Мужиков,

что интересно, за их столом почти нет. Какая досада, что я с новой роднёй прямо на старте горшки побил. Ещё пинка Евгению Барсукову обидного отвесил.

Скриплю зубами и нечеловеческим усилием воли набрасываю уздечку на сорвавшиеся в галоп табуны собственных мыслей — уж больно кучно они понеслись, все в одну сторону. Как бы мыслительные процессы в сложный жизненный момент не пострадали.

— Не вздумай опустить своё запястье! — коброй шепчет сбоку на своём языке Наджиб. — Не дай бог моё платье им покажешь в кадре! Я тебе голову откушу! И у тебя хрен встал, мой ты жизнерадостный…

Она как взяла меня под руку, гормональный срез тестировать, так и сейчас держит, вцепившись, словно клещ: кажется, даже ментальный буст на мышцы себе отправила, чтоб я эту кисть с артефактом вниз не повернул.

— Ты по-нашему ещё можешь говорить или уже всё? — вырывает меня дед из повторных размышлений. — Приплыл и причалил?

Не понял. Это что, только секунда времени прошла?

А по ощущениям жизнь пролетела,ты смотри.

И голос у рыженькой как звоночек, и корма у её соседки вовсе даже не бесформенная, как оказалось. Именно что в границах нормы, не за их пределами.

Какое-то время Трофим Барсуков пристально разглядывает меня, то и дело косясь при этом на стоящую рядом Наджиб.

Скосив глаза вслед за ним, чуть не подпрыгиваю от неожиданности: пока связь устанавливалась, Мадина откуда-то выдрала и успела натянуть себе на голову этот свой чёрный подшлемник, который только ресницы со зрачками и не скрывает.

Теперь понятно, почему она о моём запястье забеспокоилась: голова у неё получилась по их канону одета, а что ниже шеи — как танцовщица у шеста.

Предшественник, когда появлялись деньги, любил бывать в заведении. Di America Latina, что ли, называется (другой конец города) — вот там девицы в точно таких же платьях плясали. Поначалу, на старте программы.

Потом из этих платьев они как-то выскакивали и плясали уже без. Правда, второго этапа Дима Ржевский часто не осознавал толком, поскольку до него на своих ногах не добирался (текила больно коварна, а наливают в заведении без меры. Интересно, а я с расовым бонусом смог бы это всё выпить и с ног не упасть? Надо пробовать, как с делами разгребусь).

Сбоку под рёбра очень больно бьёт локоть Наджиб:

— Тебя что, парализовало?! — зло шепчет она своей речью. — Какого хрена ты опять из себя кретина изображаешь?

— Задумался, — отвечаю честно. — О кое-каких нематериальных потребностях и духовных сторонах бытия. — Затем перехожу на русский. — Деда, пошептаться бы нам наедине? Извини, что лезу под руку и невовремя, но вопрос может не подождать.

— Чего хотел? — родичу вставать из-за стола и выходить куда-то явно не хочется.

— Тут только что Барсуков Евгений Николаевич заходил, собственной персоной, — начинаю с намёка.

Разговоры на том конце линии стихают. Похоже, на мне скрещиваются взгляды всех сидящих рядом с дедом.

Ух ты, и рыженькая тоже на меня смотрит. И её соседка.

Развернуть плечи шире, голос напрячь пониже и говорить помедленнее:

— Возникло недоразумение, оно перешло в инцидент.

Не закашляться бы. Басом прокряхтеть вышло, но связки в горле некстати зачесались изнутри от непривычных колебаний.

— И что он тебе предлагал? Говоришь, прямо сам к вам приехал?! — Дед изумлён и явно не в курсе.

— Предлагал освободить жилплощадь, если кратко. Ещё предлагал отдать ему пульт управления подарком матери Мадина Надж…

— ТС-С-С! БЕЗ ФАМИЛИЙ! — брови дедушки так и прыгают на лоб. — Я ПОНЯЛ, О КОМ ТЫ!

— И подарка того вслух сейчас лучше не называй, — абсолютно серьёзно предлагает следом сидящая рядом с ним Анастасия. — Нас тут много, кое-кто может очень разволноваться от радости за твои успехи. Зачем людям пульс повышать?

А ведь дед там в заложниках, похоже. Что-то у них пошло куда-то не туда.

— У меня вопрос, — кажется, я знаю, как прояснить всё, не сходя с места. — Деда, я ремонт уже начал, а мы с тобой ещё не поделились. Когда сможешь в мэрию подскочить? А то вдруг я без тебя дома займу, которые ты под себя хотел?

— Да мне пока некогда, — отмахивается родственник. — Давай так: зайди поскорее туда сам, раз тебе так горит. Желательно прямо сейчас или минут через пятнадцать.

— И? — ничего себе расклад.

— И напиши им уведомление! Что своей волей истинного Ржевского всё пока на себя оформляешь: иных Ржевских в природе нет, воля Изначального — на своей земле закон. Они обязаны в реестр при тебе внести, точка. Пять минут всех дел.

— А ты?! — ой не нравится мне такой поворот.

Он как будто прощаться задумал. Меня самого напомнил, когда я их всех в портал побросал и со своей стороны его схлопнул.

Перед тем, как группу из Эмирата встречать.

— Да я пока занят буду. — Дед тягуче и грустно смотрит на меня. — Дела тут важные, успеть надо многое. Как освобожусь — дам знать. Потом мне мою половину обратно отдашь, пока пусть под твоим присмотром побудет.