Ржевский 7
Шрифт:
— Не обязательно должна, но действительно традиция, — нехотя замечает из-за спины посерьёзневшая секундант Вика. — Дим, таким как ты всегда плевать на традиции! Подумаешь, оружие то же самое? Если тебе на карабинах удобнее, начихать!
— А что будет, если я вид снаряги менять не захочу?
У предшественника в этом теле подобных повторяющихся дуэлей не было, а чистая теория в памяти почему-то отсутствует.
— Твоими словами если, произойдёт частичное разблагораживание твоего внешнего имиджа, — поясняет менталистка. — Я у этих мудаков из головы читаю, — она без затей вытягивает руку и почти упирается ногтем в лоб продажного чиновника юстиции.
Говорит, что интересно, по-русски: мне подыгрывает.
— Спасибо! — искренне благодарю её, целуя в щёчку.
Проклятая тряпка вуали липнет к моим губам и, дернувшись вслед за ними, на мгновение открывает широкую улыбку Мадины.
Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения в Киото. Сигнал передан через мост Изначального амулета Шу Норимацу.
Напарник по миссии, энергично целуя менталистку сквозь национальное покрывало, порывом втягиваемого воздуха чуть не сдёрнул его с лица жены вместе с платком.
Захотелось смеяться.
Впрочем, менталистка и веселилась.
— Да шут с ними, с карабинами, — флегматично отмахнулся Ржевский. — Только моя замена вам не понравится, — с ласковой улыбкой, не предвещающей ничего доброго противной стороне, сообщил он секундантам. — Голые кулаки!
— Как так? — обладатели прокурорских мундиров переглянулись.
— А вот так.
Блондин поискал глазами вокруг себя, оторвал ладони от упругих поп близнецов и в одно касание вырвал из паркового бордюрчика камень величиной со свою голову.
Бах! Подброшенный в воздух кусок гранита разлетелся вдребезги от удара.
— Лично я могу убить человека голыми руками примерно пятью разными способами, — безэмоционально сообщил потомок гусара противной стороне (а заодно и тысячам глядящих сейчас маго-видео соотечественников). — Смею надеяться, что доблестные сотрудники прокуратуры не хуже меня владеют такими же навыками.
— С чего бы? — презрительно фыркнула вполголоса Наджиб, явно читающая мысли той стороны в режиме реального времени.
В то же мгновение она подобралась:
— Внимание, портал!
Метрах в двадцати ближе к зданию суда появился магический овал, который выплюнул наружу крепкого высокого старика в чёрно-синем мундире с единственной большой звездой.
Обер-прокурор пожаловал, вздохнула японка, наливая себе чаю повторно. Занятная сейчас будет сцена.
Наверное.
— Дмитрий Иванович, разрешите на пару слов? — один из верхних чинов иерархии империи не стал размениваться на прелюдии.
— С кем имею честь? — Ржевский безукоризненно исполнил большой поклон вежливости.
Японский.
До чего тонкое издевательство, восхитилась Накасонэ. И придраться не к чему, и жест однозначно демонстрирует почтение (даже у русских) — но вместе с тем.
Белокурая дева дрожит, рыжая девка трясётся. Иллюстрация стилистики из языка Дмитрия: речь об одном и том же человеке, но насколько разные подачи.
Вопрос блондина, если перефразировать, означал дословно: кто ты такой?
В сочетании с тем, что к нему обратились по имени-отчеству, смотрится неоднозначно.
— Я — Обер-прокурор Империи, — старик отреагировал спокойно. — Валентинов Игорь Фёдорович. Действительно не признал, что ли?
— А должен?! — неподдельно удивился потомок гусара. — С вашей конторой обитаем в разных юрисдикциях, точек пересечения нет и не предвидится. Опять же, возраст у тебя выше верхней границы, деда: только имя твоё разучишь — как тебя на заслуженную пенсию проводят. Зачем мне свою глупую голову паразитной информацией забивать? — маргинал простодушно захлопал глазами.
— На моей должности персон не меняют, — со снисходительной и жестковатой улыбкой качнул головой чиновник.
— Будут менять, — искренне и светло улыбнулся кое-кто. — Очень скоро начнут, попомнишь мои слова: это как с бельём.
Повисла неловкая пауза.
— А как с бельём, муж наш? — Наджиб зачем-то отстегнула чёрную тряпку, открывая лицо.
Затем изобразила наивную озабоченность, явно подыгрывая второй половине.
— Если трусы не менять, через месяц начнётся зуд. Ещё через месяц — симптомы посерьёзнее, — абсолютно серьёзно принялся пояснять Ржевский, нимало не заботясь тем фактом, что трансляция с большой степенью вероятности по разным каналам идёт на всю страну. — Через три месяца там уже будет беда и горе, а где-нибудь через полгода — необратимые изменения.
— Это к чему? — Обер-прокурор отлично владел собой и даже виду не подал, что уязвлён.
— Трусы надо менять, — не затянул с ответом напарник по миссии. — Так же и с политиками, и с высокими должностными персонами вашего ранга. Знаете, мой предок говорил: если интендант просидел на должности больше года, значит, его можно смело и уверенно, с полным основанием, расстреливать без суда и следствия — ибо уже однозначно есть за что.
— А это к чему? Какая связь? — насмешливость и пренебрежение давались заслуженному работнику юстиции без труда.
Даже выглядели убедительно. Бы. Если бы не стальной блеск глаз, живущих много десятков лет.
— Так вы хуже тех интендантов, — любезно ответил потомок гусара. — Вон сколько некомпетентных и беззаконных тварей вокруг себя расплодили. А ведь вы прокуратура, надзорный орган, — он назидательно покачал в воздухе пальцем. — Рыба с головы гниёт. Если даже у вас такое, чего от простого народа ждать?
— Понятно, Ржевские в своём репертуаре… Я всё же настоятельно предлагаю, пойдём пройдёмся? Есть о чём поговорить.