С 4

Калбазов Константин Георгиевич

Данный вопрос так же заинтересовал царя, и он остановился на нем особо. В результате, беседа ушла в сторону боевой подготовки комендоров и в частности наводчиков. Система обучения применяемая Борисом оказалась для Александра настоящим откровением. И уж тем более, результаты, которых они добивались.

В современном бою, на больших дистанциях, процент попаданий колебался в пределах двух процентов. На средних порой доходил до семи. Но наводчики Измайлова выдали результат вдвое на дальних дистанциях, и втрое на средних. Использование артефакта

«Наводчик», способствовал еще лучшей стрельбе. А уж с появлением еще и «Камуфляжа» с соответствующими статами, и вовсе выводил результативность на недосягаемую высоту. О достижениях самого Бориса и говорить нечего.

После нашлись другие темы. Александра интересовало буквально все. Он проявлял интерес ко всем новинкам, и в какой-то момент уже позабыл о своем станке и драгоценной заготовке в нем.

— Борис Николаевич, мне известно, что от вас в казну поступило три с половиной миллиона опыта, а так же пятьсот тысяч рублей. По всему выходит, заграничный поход для вас вышел более чем прибыльным.

— Грех жаловаться, ваше величество. За этот год у меня получилось заработать более тридцати пяти миллионов опыта, и пяти миллионов рублей.

— Весьма существенно, если не сказать больше. И тем не менее, глядя на вашу Суть, я вижу, что до десятой ступени вам не хватает триста сорок три с половиной тысячи. Неужели вам жаль потратиться на себя? Или вы уже вложили куда-то весь свободный опыт?

— Никак нет, ваше величество. Он распределен между моими вассалами, и ожидает момента, когда в нем возникнет необходимость.

— То есть?

— Он предназначается для вложения в тех, кто будет готов пойти со мной рука об руку. Ведь для чего-то вы сделали меня своим вассалом. Что же до моего собственного развития, то за прошедший год я без особого напряжения сумел приобрести триста тридцать тысяч свободного опыта, и пятьсот двадцать обычного. К чему тратиться на то, к чему я итак приду, своим ходом. Конечно меня не тянет все свое время проводить возле мольберта, но и без него я обойтись не могу.

— Мне нравится ваш подход, молодой человек, — ободряюще улыбнулся царь…

Три часа? Они проговорили четыре. И если бы в мастерской не появился глава личной канцелярии Троекуров, имевший право входить без доклада, то, пожалуй, проговорили бы еще.

— Ваше величество, — многозначительно произнес действительный тайный советник.

— Н-да. Увлеклись, — бросив взгляд на настенные часы, произнес Александр. — Мы заканчиваем, Иннокентий Гаврилович.

— Да, ваше величество, — отвесив долженствующий поклон, Троекуров вышел за дверь.

Входить без доклада он конечно имеет право. Но это не значит, что и присутствовать при всех беседах. Впрочем, о сути произошедшего дальше он наверняка уже знал. Так что, ничего нового не почерпнул бы.

— Борис Николаевич, мы непременно еще вернемся к этому разговору, — снимая ободок с лупой, нарукавники и фартук, произнес государь.

При этом, Измайлов поднялся, отступив от стула

на шаг. Не хватало еще сидеть в присутствии стоящей царственной особы. Тут вам не там. И вообще, дело к окончании аудиенции, поэтому нечего рассиживаться.

— А пока, хотел бы сказать, что ничуть не разочаровался тем обстоятельством, что предложил вам стать моим вассалом. И надеюсь, вы не откажетесь от титула Боярина.

Отказываться? Да щаз-з! Даже если бы он к этому не стремился, подобные предложения отказ не предполагают по определению. Максимум, что он может, это проявить скромность, что-то типа, мол, недостоин подобной чести.

Правда лог о предложении принять титул боярина перед Борисом не появился. То есть, это пока только слова. Если подобное выражение подходит по отношении царственной особы.

— Я счел бы это за честь, ваше величество.

— Не боитесь, что не справитесь?

— Нет, ваше величество. Я не боюсь трудностей. В последнее время мне удалось в достаточной мере пощекотать свои нервы всякого рода опасными авантюрами, пожалуй пришло время заняться и созиданием.

— Отлично сказано, Борис Николаевич. А чтобы вам было где созидать, а еще не разбрасываться раньше времени своими идеями, которыми вы фонтанируете так, что за вами не угнаться, я отправлю вас в ссылку.

— Даже так.

— Испугались?

— Ничуть. Просто не понимаю, чем вас прогневал.

— Ну, а как еще назвать то, что я желаю подарить вам вотчину на Дальнем востоке. Слышали ли вы о Сучанском архипелаге?

— Нет, государь. Но если ссылка заключается только в этом, то я ее таковой не считаю. Я не то чтобы не надеялся получить землю в центральной России, но даже желал обосноваться где-нибудь подальше.

— Отчего так?

— Не хочется толкаться плечами. Здесь слишком тесно.

— А потолкаться придется. Там своих радостей хватает. Хунхузы, китайские мандарины, японские самураи. Места богатые и слабо освоенные. Бывает и такое, что на каком-нибудь острове годами существует прииск. А то и обкладывают налогами инородцев, собирая с них пушнину. И американцы захаживают, причем не всегда с целью торговли, случаются и грабительские рейды. Так что, скучать не придется.

— Ну, с пограничными конфликтами все понятно. Здесь свои, там чужие. А вот с боярами и князьями…

— Это да. Любят у нас склочничать, а паче того, наушничать и интриговать.

— И о каком из островов идет речь?

— О самом большом, Сучан, который и дал название всему архипелагу. Там обнаружены богатые угольные копи. Учитывая вашу склонность к промышленному производству, я думаю, вам этот кусок будет в самую пору. Днями вас вызовут в канцелярию и предоставят все сведения которыми мы располагаем. Знакомьтесь, готовьтесь. И по весне выдвигайтесь.

— Слушаюсь.

— Да. Москву покидать не торопитесь. На будущей неделе будет праздноваться мое тезоименитство. Вот там я вам и присвою титул. Вот теперь можете идти.