С царского плеча
Шрифт:
— Вирсавия… — всхлипывая едва слышно, произнесла Мила. — Расскажи мне, как он умер? Как умер мой Виссарион?
— Мы договорились встретиться с ним в лесу, неподалеку от поселка. Я так велела ему поступить. Он ждал меня и обрадовался, когда я пришла. Думал, что я сообщу ему новости о том, что произошло после его бегства в поселке.
— А ты вместо этого его убила.
— Он не мучился особо. Я ударила его заточкой в шею, как и его отца. Но Виссарион оказался крепче. Он вырвал заточку из своей раны и даже погнался за мной, да только силы оставили его быстрее, чем меня. Однако напугал
Видимо, умирая, Виссарион бессознательно продолжал сжимать в своей левой руке заточку, которую вырвал из раны. Стремясь догнать преступницу и покарать ее, он неосмотрительно потратил последние отведенные ему для жизни мгновения.
— Я знала, что так и будет. Что он будет слушаться меня во всем и я смогу сделать с ним все, что захочу. Как только он увидел снятое про вас двоих видео, он сделался мягок и податлив, как овечка. Он действительно сильно любил тебя, Людмила. Но у вас все равно ничего бы не получилось. Он был слишком чист. А ты… а ты слишком развратна для такого человека.
И тогда Людмила не выдержала. Издав настоящий звериный рев, она кинулась на Вирсавию. Но та была наготове, и между женщинами завязалась жестокая схватка. Понимая, что исходом ее может стать смерть одной из соперниц, друзья полезли наружу. Они чувствовали, что им следует поторопиться — от Вирсавии можно ожидать любого подвоха.
Они оказались правы. Когда Кира с Лесей оказались в помещении, Вирсавия уже выхватила из кармана очередную заточку. Видимо, это оружие настолько полюбилось женщине, что она собиралась воспользоваться им и в третий раз.
Лисица, который двигался первым, успел в самый последний момент. И когда смертельно опасное острие уже коснулось кожи на шее Людмилы, он схватил Вирсавию за руку.
Глава 17
С арестом Вирсавии закончилось и все это дело. В ее задержании участвовали все сыщики, но сила, вселившаяся в эту женщину, оказалась столь велика, что всей компанией они едва с ней справились. Мурашов, двое его помощников, Эдик с Лисицей и даже подруги навалились на Вирсавию все вместе, но она все равно продолжала трепыхаться, даже когда схватка была проиграна ею окончательно.
Нечего было даже и сомневаться в том, что если бы помощь не подоспела вовремя, то Мила отправилась бы следом за своим мужем и любовником. Может быть, им троим наверху или где уж они там оказались и было бы веселей, но все же друзья искренне радовались, что Мила осталась вместе с ними среди живых.
— Тебе еще рано умирать, — утешили они рыдающую женщину. — Тебе еще улыбнется в жизни счастье.
Пройдет время, старые сердечные раны затянутся. И может случиться и такое, что Мила встретит человека, который был предназначен ей в мужья. Тогда соединятся они друг с другом без всяких сложностей и угрызений совести, которые сильно мешали быть ей счастливой с Виссарионом.
Успокоившись, Людмила и сама это признала.
— Даже останься он жив, вряд ли у нас с ним могло быть общее будущее. Вирсавия говорила чистую правду. Виссарион слишком долго был назареем, чтобы ради меня одной забыть об этом навсегда. Да, он поддался соблазну, не устоял, но Вирсавия права, он не мог быть счастливым со мной так, как был бы обычный человек.
Теперь, после осознания всего этого, Миле было легче примириться с утратой мужа и любовника. Впрочем, с кончиной старца и Виссариона, арестом Вирсавии, вся власть в поселке перешла в руки Лешки — ее родного и любимого сына. Именно его согласились признать своим новым предводителем жители Зубовки.
Хорошо это или плохо, на пользу пойдет людям такое их решение или же во вред, пока что сказать трудно. Лешке не хватает силы духа, праведности, решительности и прочих неоценимых качеств своего отца. Зато он более мягок к людям и уступчив, что тоже немаловажно. И начало своего правления Лешка обозначил тем, что вернул Илие и Ахель их дом, переписав его на имя супругов.
Впрочем, другие жители Зубовки об этом ничего не знали, поэтому о своих правах заявлять не стали и остались простыми арендаторами занимаемых жилищ.
Лисица не выдержал и по этому поводу сказал:
— А я считаю, что Лешка просто везунчик.
И все с ним тут же согласились.
Подруги были очень рады вернуться к себе домой. А уж как рады были их домашние питомцы — Фантик и Фатима возвращению своих дорогих хозяек, об этом можно было бы написать отдельную книгу.
— Вернулись наши лягушки-путешественницы! — прокомментировала возвращение подруг тетя Наташа.
Кошек она отдала им заметно поправившимися. Да и вообще, по их внешнему виду нельзя было сказать, что они так уж сильно тосковали в отсутствие своих хозяек. После счастливого воссоединения они вновь все вместе поселились в своем уютном коттедже, расположенном в «Чудном уголке». И события, свидетелями которых друзья стали в Зубовке, вспоминались им отныне не иначе, как страшный сон.
Но сколько раз ни пересказывали они впоследствии эту историю своим друзьям и знакомым, в конце неизменно все как один вновь признавали удивительную везучесть Лешки.
— Ведь как ни крути, а в итоге все события сложились для самого парня весьма счастливо.
— Пусть ему и пришлось посидеть за решеткой, но это длилось совсем недолго.
Как только были записаны признательные показания Вирсавии, оклеветанного Лешку тут же освободили из-под стражи. А вот Порфирию пришлось отправиться за решетку. Увы, но прежние грешки все же призвали его к ответу. Однако изъятые у Порфирия при его неудачном побеге наличные денежные средства были также возвращены Алексею.
Да еще и Настя невольно помогла ему, когда отказалась писать заявление против своего бывшего жениха, хотя похищения Ваньки она ему так и не простила. И хотя Лешка несколько раз ездил к ней в город, желая помириться, Настя каждый раз выставляла его вон с одними и теми же словами:
— Ты негодяй и лжец. И я тебе больше не верю!
Эта история очень сильно повлияла на Настю. Какое-то время она даже задумывалась о том, а не отказаться ли ей от второго ребенка. Но потом все же одумалась и забрала ребенка из роддома. Наверное, за это ей добрые силы послали неожиданного помощника. Ведь оказавшись одинокой матерью, воспитывающей двух детей, она была вынуждена и работать тоже за двоих.