С чем вы смешиваете свои краски? 3

Соловей Дмитрий

Самого Машерова в народе восприняли с большим воодушевлением. Энергичный, немного дерзкий, любитель прилететь на вертолёте в проблемный район и лично устроить разнос нерадивым начальникам, он сразу понравился. В Узбекистане вновь подняли прошлые дела по хлопку, решался вопрос о выводе из Афганистана ограниченного контингента советских войск, была направлена комиссия в Чернобыль.

До лета Пётр Миронович меня не трогал.

— Разгонит ту кодлу, что собралась, введёт новые должности и тебя переведут месяца через два-три, — принёс новости Владимир Петрович.

Вообще-то

такой перевод без согласования с Чебриковым был невозможен. Мимо председателя КГБ подобные перестановки пройти не могли и меня вызвали на ковёр.

Отвечал я уверенно, оперируя исключительно теми фактами, что легко проверялись. К тому же персональную выставку с портретами ветеранов провёл успешно. В конце мая она поедет по городам СССР, но и сейчас понятно, что получить в качестве натурщиков таких уважаемых людей вряд ли кто сможет. Оттого моя версия событий была отрепетирована заранее. Мол, попросил позировать, а там разговорились, и Машерову я приглянулся.

Чебрикову иметь своих людей, приближённых к верхушке, очень хотелось. Думаю, председатель КГБ решил, что провёл успешную вербовку меня в качестве своего агента. Сделал вид, что душой и сердцем верен родному КГБ и готов сообщать обо всём, что узнаю. Документов подписать пришлось немало, а куда деваться? Только на таких условиях меня выпускали «на волю» под крылышко Машерову.

Снова прилетел Семичастный. Я же по нему такую справку сделал, что сам чуть было слезу не пустил. Машеров и сам был долгое время в опале у Брежнева и такого же собрата по несчастью приблизил к себе.

— Кандидат в члены Политбюро, — прихвастнул Семичастный своим повышением.

Творческая интеллигенция в стране также воспрянула духом. Одним из первых документов, подписанных Петром Мироновичем, было связано с увеличением числа музыкальных и художественных школ по стране и поддержкой народных промыслов и мастерских. А на 1986 год был запланирован Всесоюзный конкурс молодых архитекторов.

Но самое главное, что Пётр Миронович очень ответственно отнёсся к предоставленной мной модели развития экономики страны. Единственная коммунистическая страна в мире, добившаяся успехов в двадцать первом веке, это Китай. И если там сработало, то почему бы не воспользоваться опытом?

Сам я детально не помнил всего того, что внедрял Китай. Знал общий принцип, основанный на дешёвой рабочей силе, привлечении инвестиций и огромном экспорте. Зачастую производимые китайскими товарищами товары были откровенно низкого качества. Зато очень дешёвые, что способствовало быстрому заполнению мирового рынка.

Самый сложный вопрос состоял в том, что любое частное предпринимательство противоречило основной концепции социалистического строя. Потому у меня в документах завуалировано предлагалось провести «Политику реформ и открытости». И прежде всего создание такой прибавочной стоимости, которая достаточно финансирует экономику Советского Союза на фоне падения мировых цен на нефть.

«В рамках своей теории Карл Маркс ввёл понятие прибавочной стоимости — как разницы между созданной

в процессе труда новой стоимостью и стоимостью рабочей силы (обычно выражена в форме заработной платы), которая была использована для создания этой новой стоимости. Источником прибавочной стоимости по Марксу является продолжение потребления рабочей силы дольше того времени, в течение которого воспроизводится её собственная стоимость, — писал я. — Основная проблема на данном этапе в мотивации людей заниматься сельским хозяйством или мелким предпринимательством. Также говорить об активном экспорте производимых товаров без полного насыщения собственного рынка рано и необоснованно».

Вы себе представить не можете, какую огромную работу я проделал, копаясь в трудах Маркса и Энгельса, обосновывая, что введение подобных реформ не является возвратом к капитализму, а всего лишь одна из форм социализма, который, согласно учению Ленина, развивается и не стоит на месте. Ну в самом деле, нельзя же сравнивать экономическую ситуацию начала двадцатых с тем, что имелось в СССР 80-х годов. И снова цитаты, но уже от лица Гагарина и молодых профессоров.

Предпосылки к созданию семейных подрядов в сельском хозяйстве были, поскольку имелись излишки сельхозпродукции, что особенно заметно на колхозных или кооперативных рынках.

Были у нас в стране и цеховики, подпольные предприниматели, которые что-то шили и продавали из-под полы. За что их ловили и сажали по соответствующей статье. За подобными цеховиками велась охота со стороны КГБ. Вариантов подпольной деятельности цеховиков было немного: официальной государственной структурой производилась подпольная продукция и неофициальной теневой структурой эта продукция продавалась. Или наоборот — продукция производилась теневой структурой, но сбывалась через государственные торговые организации.

Конечно же приобрести сырьё и материалы легально для подпольного производства было невозможно. Добывалось это всё путём приписок, экономии, актов списания и уничтожения под надуманными предлогами.

Деятельность цеховиков переплеталась со спекулянтами или «толкачами». Всевозможные ревизоры и контролёры получали взятки. Мало того, цеховики часто становились объектами вымогательства со стороны организованной преступности. Как такового названия «рэкет» ещё не существовало, но он имелся.

В документах Машерову было предложено отменить ограничения на негосударственную предпринимательскую деятельность. Очень спорный и серьёзный шаг. Именно от этого зависело дальнейшее развитие нашей страны, и я с нетерпением ждал вердикта.

–

*Черненко захотел стать спортсменом и завоевать какую-нибудь медаль. Долго высматривал подходящий вид соревнований. И выбрал самое подходящее для собственной конституции, не противоречащей, впрочем, основному закону государства. Ежедекадные гонки на лафетах. Черненко тренировался, набрал команду, на старте немного шлифанул протекторами, но все впустую. Пришел вторым, какой-то выскочка Андропов обогнал.