С чем вы смешиваете свои краски?
Шрифт:
Холл, как я уже рассказывал, по размеру немного недотягивал до комнаты деда в коммуналке. Раскладушка встала свободно, оставив между моим диваном и спальным местом Ильи проход сантиметров в шестьдесят.
Ухаживать за больным вызвался я сам. Добросовестно приносил Илье чай с малиной, напоминал о приёме лекарств, измерял температуру и записывал её на листочке. Бабушка применяла всё, что могла позволить в этих условиях. Через три дня Илью на ноги мы не поставили, но парню стало гораздо лучше. Слабость никуда не делась, хотя до служебной поликлиники он добрался сам, где получил ещё три дня больничного и освобождение от физподготовки
Илья удачно все крещенские морозы отсиделся дома в тепле. Скучно нам не было. Я отыскал в шкафу шахматы и предложил сыграть. Между раскладушкой и диваном свободно встал табурет, на него положили доску с шахматами. Илья играл весьма посредственно. Я пусть и не гроссмейстер, но детский мат поставил ему через несколько минут. Илью это сразу зацепило. Он и до этого не думал мне поддаваться, а тут уже стало дело принципа обыграть малолетку.
Бабушка к нашей забаве отнеслась благосклонно. Сама она занимался вывязыванием крючком кружевных салфеток. Это её Дарья Ивановна научила. Вязать бабушка предпочитала при свете настольной лампы. В холле было теплее всего, и вскоре бабушкин стул занял место в углу за столом с телефоном. Казалось бы, огромная квартира в три комнаты, а мы предпочли тесниться в холле, отапливаемом сразу двумя печками.
Илья выздоровел, стал ходить на учёбу, но теперь уже заболел я. И не просто сопли, а серьёзный бронхит. На улицу надолго я не выходил, а всё равно простыл. Бабушка ругала себя за то, что брала меня в магазины (покупать ту же муку на двоих), очень переживала и заботилась изо всех сил. Дед названивал мне с работы по три раза в день. Один раз даже заскочил после смены и принёс два яблока. Ночевать у нас дед категорически отказался. Ему от дома до работы десять минут пешком, а трястись в транспорте через пол-Москвы и ждать его на остановках он не хотел.
Выздоравливал я долго и муторно, тяготился всем этим неустроенным бытом, сквозняками в квартире и печным отоплением. Илья по утрам по-прежнему помогал бабушке. Вставал он часов в пять, убирал раскладушку, выгребал золу, затапливал печи, затем выпивал кружку чая и бежал на свои занятия. Ближе к февралю он стал использовать стол в столовой вместо письменного. У нас, оказывается, имелась обширная библиотека со всякими классиками марксизма-ленинизма. А Илье нужно было писать конспекты и сдавать зачёты.
Порой он засиживался до полуночи. Сквозь сон я слышал, как Илья ставит раскладушку и укладывается спать. Ему удавалось урвать отдыха от силы четыре-пять часов. Ну… не знаю, я даже в самом расцвете своих сил (прошлой жизни) в таком темпе долго бы не протянул. В воскресенье Илья отсыпался, но, на мой взгляд, этого было недостаточно для поддержания организма. Сам он не жаловался, хотя и намекал, что вот-вот отдохнёт. Вскоре Илья успешно сдал сессию и полетел домой.
Обратно мы его ждали не раньше, чем через полмесяца, предположив, что отдыхать парень будет все положенные дни. И каково же было наше удивление, когда Илья вернулся через неделю. Поведал нечто сумбурное про девушку, которая ждала-ждала и даже замуж согласилась выйти за молодого офицера, выпускника военного училища, но она никак не ожидала, что Илья продолжит учёбу. В общем, томиться в неизвестности следующие четыре года она не захотела и нашла себе другого.
Обычная, с моей точки зрения, ситуация. Лично мне вообще было не ясно, зачем Илье жена,
Я так его и спросил:
– Зачем тебе жена?
– Хм… Братишка, подрастёшь немного, расскажу, – усмехнулся Илья.
– Я в курсе, чтобы детей заводить, – с непосредственностью ребёнка ответил я. – Дед говорил, что для этого жениться не нужно.
Илья хохотнул и продолжать дискуссию на «скользкую» тему не стал, переключив моё внимание на английский язык. Домашние занятия мы усилили. По некоторым обмолвкам я понял, что от успехов в этой области зависит распределение после выпуска и, собственно, дальнейшая карьера Ильи. С моей стороны возражений не было, хочет он свой отпуск посвятить учёбе, пусть занимается. Как оказалось, дома у родителей он не стал задерживаться ещё по той причине, что старшие сестра и брат уже обзавелись семьями и детьми.
С жильём там такие же проблемы, как и везде в стране. Живут все скопом в доме барачного типа. Илью поселили в комнату, где толклось шесть человек. Ладно бы только эти бытовые проблемы. Родня отчего-то решила, что у парня денег куры не клюют.
– Ты же в Москве лучше нас живёшь, – копировал он чью-то речь. – Зае… Денег в смысле просили. То бате на пузырь, то сестра потребовала себе на пальто, брат услышал, скандал закатил, что ему сапоги нужны. А у меня откуда их столько? – продолжал жаловаться мне Илья, не замечая, что перед ним сидит не взрослый человек.
Насчёт денег у лейтенанта я был в курсе. Он сам серьёзно потратился, когда им разрешили, точнее, рекомендовали носить по городу гражданку. Какие-то накопления у парня имелись, но почти все он ещё осенью потратил. Приличные вещи сейчас не так просто купить, да и стоят они дорого. Потребительское отношение родственников Илью сильно задело. Он же с каждой стипендии немного матери высылал, и всё мало, как оказалось.
Думаю, что со временем отношения у Ильи с роднёй наладятся и старые обиды позабудутся, пока же он сосредоточился на учёбе. Всю весну учился как проклятый и меня донимал английским, заставляя тренироваться с ним в диалогах. Дядя Вова за всё это время пришёл один раз. С показным радушием (мне так подумалось) стал просить показать рисунки.
Принёс. Показал.
Особого разнообразия в натурщиках у меня не было, потому работы получились однотипные: «Бабушка вяжет», «Бабушка читает», «Илья читает», «Илья пишет конспекты», «Илья в бабушкином фартуке готовит борщ». Вообще-то в роли натурщика Илья идеален. Вроде неброская внешность – блондинистые волосы, голубые глаза. Таких парней на улицах Москвы сотни. Но как художник, я отметил идеальную правильность черепа. Сделал Илье комплимент на эту тему и почему-то вогнал его в краску. Это я ещё ровный нос и форму раковин ушей не похвалил. Думаю, иначе бы он отказался от позирования.
Гость заметил, что на портретах Илья очень похож и вроде как даже чувствуется характер. Про мои успехи в английском дядя Вова был в курсе, заодно решил проверить, как я в математике секу, и попросил посчитать до ста. Я на него снисходительно глянул и сообщил, что педагог в лице Марии Васильевны меня уже таблице умножения научил.
– А вот такое ты можешь решить? – вынул дядя Вова из своего портфеля листки, явно выдранные из учебника. Похоже, к разговору он подготовился заранее и его вопрос не был спонтанным.