С чистого листа

Хермансон Мари

Рейне довольно долго лежал без сна в постели, поглощенный раздумьями, и не сразу заметил, что рядом с ним никого нет. Это было необычно, как правило, Ангела вставала позже, чем он, но сегодня он, вероятно, проспал дольше обычного.

Полусонный, он скосил глаза в сторону и заметил, что на месте нет не только самой Ангелы, но и ее матраца и постели.

Рейне нашел Ангелу в комнате Себастьяна. Она спала возле его кровати на полу. Матрац занял почти всю комнату.

— Он проснулся сегодня ночью

от страха, — объяснила Ангела за завтраком.

— Ты скучаешь по дому, Себастьян? — спросил Рейне, насыпая мальчику в тарелку медовые хлопья. — Не бойся. Твои папа и мама возвращаются из путешествия, и скоро ты снова окажешься дома. Это будет здорово, правда?

Мальчик кивнул и принялся за еду.

— Самое простое — мы отвезем тебя в парк, где играют твои друзья. Я останусь у входа в парк, а ты пойдешь на площадку. Ты ведь сделаешь это, правда?

— Спешить некуда, — сказала Ангела. — Тебе ведь здесь нравится, правда?

Мальчик снова кивнул.

— Похоже, ты рад от него избавиться, — укоризненно сказала Ангела, когда Себастьян вышел из-за стола.

— Но будет только лучше, если мы как можно скорее покончим со всем этим делом. Для нас опасен каждый час промедления. Ты понимаешь, что мы рискуем тюрьмой, если нас выследят?

Ангела бросила в чашку кусок сахара и, не ответив ни слова, принялась размешивать чай.

— Сегодня мы отвезем его в детский сад, — сказал Рейне. — Хотя нет. Сначала мы вернем деньги. Пока ребенок у нас, они не обратятся в полицию. Он — наша надежная страховка. Сейчас я напишу и отнесу на почту письмо его родителям, а завтра отнесу деньги. Мы не можем ждать следующей воскресной службы.

Ангела обеими руками поднесла кружку ко рту и принялась пить кофе.

— Или, может быть, стоит поискать другое место, — продолжал вслух рассуждать Рейне. — Можно, например, оставить деньги в камере хранения на вокзале. Да, я сегодня же положу деньги в ячейку и сообщу родителям ее номер. Завтра они еще до полудня смогут их забрать. Если заплатить сбор, то можно держать вещь в камере хранения до семи суток, а это больше чем достаточно. Себастьяна мы вечером отвезем в город, на детскую площадку. Когда родители, забрав деньги, вернутся домой, им позвонят из детского сада.

Себастьян в это время носился по гостиной. Послышался грохот перевернутого стула. Ангела поставила кружку на стол и хотела встать, чтобы узнать, что случилось.

— Боже мой, не поранился ли он?

— По крайней мере, он не заплакал, — сказал Рейне. — Думаю, ничего страшного не произошло. Он очень обрадуется, когда на площадке снова встретится со своими товарищами по играм. Поедем отсюда завтра часа в четыре.

— Я не повезу его назад, — сказала Ангела.

— Да и не нужно. Можешь остаться дома. Это я смогу сделать и сам. Я напишу письмо, верну деньги и ребенка.

— Ты вообще ничего не будешь возвращать.

Она встала. Рейне изумленно смотрел на жену.

— Не трогай его, понял? — злобно сказала она. — Да и деньги не трогай. Они и мои тоже, не забывай.

— Они не мои и не твои. Это краденые деньги, мы получили их путем вымогательства. Мы сделали это ради Бьярне, но он умер, и теперь все стало по-другому.

Голос его дрогнул. Он замолчал, чтобы не расплакаться.

Ангела яростно засопела.

— Ты!.. — Это слово прогремело с ее уст, как пистолетный выстрел. Она состроила презрительную гримасу. — Ты так глуп, что мне стыдно за тебя. Как я могла выйти замуж за такого дурака? Ничего не изменилось. Ты понял? Ничего! Мы заказали три билета на самолет. У нас есть деньги, чтобы их оплатить. У нас есть паспорта. У нас есть мальчик. Мы меняем билеты и летим прямо в Австралию. Теперь все стало гораздо проще, потому что наш ребенок здоров.

Рейне беспомощно уставился на расходившуюся жену. В ней изменилось все — взгляд, жесты. Она говорила быстрее, чем обычно, изменился даже ее голос. Но что такое она говорит?

— Ты хочешь сказать, что мы возьмем Себастьяна с собой? — прошептал он.

— Ты очень туго соображаешь, Рейне. Да, именно это я хочу сказать.

Она снова села и сделала глоток кофе.

Рейне смотрел на Ангелу во все глаза. Она, несомненно, сошла с ума. В ней что-то сломалось. «Все стало гораздо проще, потому что наш ребенок здоров». Какого ребенка она имеет в виду? О чем она вообще думает? С ней надо серьезно поговорить. Не надо ее осуждать или смеяться над ней.

Надо объяснить ей, насколько нереалистичны ее намерения.

— Я не могу понять, как ты себе это представляешь. Ты считаешь, что Себастьян может полететь по паспорту Бьярне? — спросил он. — Бьярне было два года. А Себастьяну пять, почти шесть. И выглядят… выглядели они по-разному, у Себастьяна куда больше волос, чем у Бьярне.

— Но Себастьян очень мал для своего возраста. Мы можем нести его на руках, а волосы можно остричь, — коротко возразила Ангела.

— Бог мой! — только и смог вымолвить Рейне.

Ему стоило большого труда сохранить спокойствие.

— Ладно, допустим, что нам удалось уехать в Австралию. Да, я говорил о мебельной мастерской или о кафе. Но, собственно говоря… если хорошенько подумать… то ничего бы из этого не вышло, Ангела. У нас бы ничего не получилось. Мы даже не знаем языка.

— А как, по-твоему, все получается у других переселенцев? Думаешь, мы первые, кто въезжает в Австралию без знания языка?

— Но на что мы стали бы жить?

— Мы бы стали торговать и проворачивать разные дела.