С чистого листа
Шрифт:
Павел ждал меня в прихожей. Особого нетерпения в нем не чувствовалось, по крайней мере внешне он был спокоен. Как ни странно, я волновалась куда больше, чем он.
Я наклонилась, чтобы обуться, а когда подняла голову, увидела, что Павел пристально меня разглядывает.
– Раньше волосы у вас были светлые, – заявил он со спокойной уверенностью.
– Блондинки всегда представлялись мне существами легкомысленными, – усмехнулась я. – Вряд ли мне пришла бы идея перекрасить волосы.
– Мне трудно объяснить, что я сейчас чувствую, – тихо добавил он. – Но… я точно знаю.
– Тогда вам стоило предупредить меня об этом, – попыталась я отшутиться. Он пожал плечами.
Оказавшись на улице, Павел молча взял меня за руку, так мы и шли, словно влюбленные. Я хотела осторожно освободить свою руку, хорошо помня известное изречение «Мы в ответе за тех, кого приручили», но тут же устыдилась своих мыслей. Павел сказал, что я его единственная надежда. Поэтому нравится мне или нет, а я просто обязана ему помочь.
– Поедем на такси? – спросила я.
– Если салон недалеко, я бы предпочел пройтись. Вдруг что-то покажется мне знакомым?
Я кивнула, он замолчал и за всю дорогу не произнес ни слова, только время от времени смотрел на меня с улыбкой. Наконец впереди показался салон. Он находился в одном из переулков старого города. Весь первый этаж здания занимал магазин музыкальных инструментов, сбоку была дверь со скромной вывеской «Тату».
Павел толкнул дверь, и мы оказались в небольшой комнате, разделенной плотной шторой. Ближе к двери находилась стойка, за которой сидел мужчина лет тридцати пяти в белой майке. Его руки, плечи и грудь покрывали татуировки. Драконы, змеи, гирлянды экзотических растений, все это переплеталось в замысловатом узоре. Физиономия мужчины как-то не вязалась с его пристрастием, выглядел он простовато и добродушно.
Услышав, как хлопнула дверь, он поднял голову от журнала, который лениво листал, и сказал с улыбкой:
– Привет. Хотите сделать татуировку? Выбор огромный. Специально для влюбленных парные тату, смотрятся просто блеск. Полистайте альбомы. Если у вас есть своя идея – пожалуйста, сделаем в лучшем виде.
Я разглядывала стены, завешанные фотографиями, чувствуя беспокойство. Поначалу смутное, неосознанное, оно росло, крепло, пока не появилась твердая уверенность: я никогда тут не была. Невероятно, невозможно. Я знала, точно знала, что сделала татуировку именно здесь, и вместе с тем и это помещение, и парня за стойкой я видела впервые. Мимо этого здания я проходила не раз и о салоне знала, но сейчас сомневалась, что хотя бы однажды сюда заглянула.
– Дело в том, что моя девушка уже обращалась к вам, – заговорил Павел неторопливо. – Несколько месяцев назад.
– Да? Неудивительно, что вы опять пришли. Редко кто, сделав одно тату, на этом останавливается.
– Наверное. Но мы пришли не за этим.
– А в чем проблема? – нахмурился парень.
– Мы поспорили, – вмешалась я. – У нас одинаковые тату, он говорит, что сделал его в другом месте, а я уверена, что здесь.
– Покажите.
Павел расстегнул рубашку, продемонстрировал свою грудь. Парень взглянул без интереса.
– Ничего особенного, – пожал он плечами. – Я такие ни разу не делал, но…
– Здесь,
– Нет. Я один. Сам себе хозяин, художник и бухгалтер в придачу, – усмехнулся мужчина.
– Но моей девушке сделали точно такую же татуировку в вашем салоне несколько месяцев назад.
– Исключено, – покачал он головой.
– Когда это было? – повернулся ко мне Павел.
– Весной. В начале марта. Так мне кажется.
– А вам точно делал ее я? – спросил мужчина с сомнением. – Может, я был здорово навеселе, оттого и не помню. Но на работе я обычно не употребляю. Искусство требует сосредоточенности, одно неверное движение и…
– Не мог вас кто-то заменять в тот день? – без особой надежды спросила я.
– Я же сказал… слушайте, ребята, я чего-то не понимаю…
– Моя татуировка светится в темноте, – быстро сказала я.
– Что значит светится?
– Фосфоресцирует.
– Покажите, – попросил он недовольно, поднялся из-за стойки и кивнул в направлении двери. За дверью оказался туалет. Я вошла, приподняла блузку и повернулась к парню, видя свое отражение в зеркале. От перышка исходило слабое сияние. – Обалдеть, – сказал он. – Никогда ничего подобного не видел. Где вам это сделали?
– Здесь, – вздохнула я.
– Шутите?
– Я была уверена, что здесь. – И, увидев недоумение на его физиономии, я поторопилась добавить: – Не подскажете, кто в нашем городе мог бы сделать такое?
– Никто, – усмехнулся он. – По крайней мере из тех, кого я знаю. Это что-то новенькое. Разноцветные – пожалуйста, а чтоб вот так светились – нет. Должно быть, появился умелец, о котором я понятия не имею. Это просто невероятно. Я-то считал себя лучшим мастером, но даже не представляю, каким образом можно добиться такого эффекта. Если найдете типа, что вам сделал тату, сообщите мне. Буду рад с ним познакомиться.
– Вы ведете запись своих клиентов? – спросил Павел, когда мы вновь оказались возле стойки.
– Ну да. Как же без этого?
– На всякий случай загляните в свои записи за февраль-март.
– Послушайте… – начал мужчина, но под взглядом Павла вдруг смешался, пожал плечами, взял тетрадь в красной обложке и принялся перелистывать страницы. – Как ваша фамилия? – спросил он ворчливо.
– Ермакова.
– Ну вот, посмотрите сами. Никакой Ермаковой. Есть Ефимова. Может, вы фамилию неверно назвали? Только это ничего не меняет, вашу татуировку я не делал.
– Извините, – сказала я и пошла к двери.
Павел догнал меня на улице.
– Зачем тебе понадобился этот спектакль? – сурово спросил он.
– Что? Да пошел ты к черту! – рявкнула я. Проходящая мимо пара обернулась, я умерила свой пыл и заговорила тише: – Я была уверена, что сделала тату здесь. Ты понял?
– Нет. Ты слышала то же, что и я. Этот парень ее не делал.
– Выходит, я спятила.
– У тебя есть причина что-то скрывать?
– Вот что, я никогда тебя раньше не видела, нас ничто не связывает, и я ничем не могу тебе помочь. Мне жаль, но это так. Всего доброго. Надеюсь, тебе повезет и ты узнаешь, кто ты такой. Но без меня.