С днем рождения, Том!
Шрифт:
– Это ты говоришь про трату времени? Я что-то не часто вижу тебя за работой.
– Мое основное назначение, это управление и обучение, но как специалист я могу также консультировать и принимать участие в лечении пациентов. Могу, слышишь, могу, но не обязан. Я взял себе премиальных пациентов по твоей просьбе, а не потому что должен. Поэтому я могу позволить себе не мотаться по клинике. Я знаю свои обязанности, а еще я разбираюсь в медицине. Видишь, сколько у нас отличий. А что касается жалоб, то я не обязан стелиться под своих подчиненных и ублажать их капризы. Они пришли сюда людей лечить, а не заботится о себе и своих чувствах. Пусть идут к психологу, если хотят любезностей.
– А что насчет расизма?
– А что у нас кто-то отрекается от своей национальности? Если да, то я публично извинюсь, но и он должен публично заявить, что он отрекается от своих корней. А если этот «кто-то» принадлежит к той национальности, которой я его назвал, то пошел он нахрен.
– Ну это мы еще обсудим. Домогательство. Может и на это у тебя есть оправдание.
– Оправдание, это твои конференции, а факт домогательства нужно еще доказать. Пусть твои писатели уже определятся, мне им улыбаться при встрече или в лицо плевать? Еще есть ко мне претензии или я могу идти комиксы рисовать?
– Касательно жалоб я еще тебя вызову, когда обсужу все обращения с юристом и заявителями.
– Значит я могу идти?
– Нет.
– Что еще?
– Если ты перестанешь меня обрывать, то я скажу.
– Окей, молчу.
– Джон, ты неплохой специалист, поэтому мой отец и настоял на твоем временном повышении, но на то оно и было временным, чтобы когда-то закончиться. Ты стал слишком много себе позволять на этом посту. Даже при всех твоих оправданиях, управляющий не должен себя так вести. Как ты заметил, в нашу больницу назначили нового врача, Эйкхарда Конора, который в скором времени закончит свою инспекцию, и я предложу ему твой пост. В этом свете я хочу обсудить с тобой твое отстранение.
– Будет ли оно добровольным или ты найдешь какую-то срань?
– Это тоже. Двух управляющих быть не может, а вот врачей сколь угодно. Поэтому ты можешь вернуться к своим старым обязанностям или же искать другую больницу.
– Другую? Классное предложение, может ты и рекомендацию напишешь?
– Если мы разойдемся мирно, а именно, ты сам напишешь заявление, то я напишу достойное письмо в любое учреждение. Ну где тебя захотят терпеть.
– Вау! Да ты сама щедрость. А свет твоего нимба можно поубавить, а то уже глаза резать начинает?
– Вот именно поэтому я не хочу тебя видеть в своей больнице. Ты все перевернешь, превратишь в дебильную шутку и позволяешь себе так общаться с начальством. Короче, Калвер, думай сегодня, вечером дашь мне ответ. А сейчас иди в психиатрию и помогай Каре с ее пациентами, считай это своим наказанием за вчерашний разговор.
– Что? Это с какой радости я должен туда идти? Это совершенно не мой профиль.
– Если ты этого не сделаешь, то будешь уволен сегодня же. Если ты действительно знаешь свои обязанности, то ты и знаешь, что я могу так сделать.
Вот же тварь. Как ей удается с таким холоднокровием вести такие беседы. Самое… самое… мне нечего ей сейчас предъявить, могу просто пойти к Каре и дальше думать, как заручится поддержкой от работников. Еще нужно узнать, кто на меня написал всю эту хрень.
– Спасибо, Джон, что почти не устроил скандала.
Еще не вечер, Кларис, еще не вечер.
12. Ты псих?
"У меня дома лежит мертвая баба, уже где-то месяц. Первые две недели я побаивался выходить из дома, но потом понял, что она точно мертва…"
Почему именно сейчас? С чем связано появление "паладина"? Все новые кадры, которые появлялись в нашей клинике это медсестры и практиканты, которых назначал сюда местный вуз. Уже больше пяти лет ни одного врача уж тем более таких понтовых. Даже обслуживающий персонал не менялся, хотя многим уже давно пора на пенсию или в реанимацию. Должна быть какая-то связь, ведь такие назначения не происходят случайно. Есть вероятность, что это инициатива Кларис, но она никогда не тратилась на клинику, если это не было ей на пользу или ради особых пациентов. Быть может один из недавних больных из таких? Или должен поступить в ближайшее время. Может проверка какая-то особенная? Нет, ради этого бы она не стала так заморачиваться. В чем же причина? Почему сейчас? Что такого произошло, что я не заметил?
– Осторожно, Джон, у меня горячий кофе.
– Мм..? Да.
– Ты как в тумане? Отходняк?
– Нет, Вик, думаю просто.
– Все думаешь, как расположить к себе клинику?
– Нет, немного о другом. А что, ты что-то придумал?
– Ну я свои варианты уже предложил, тебе они не понравились, после я больше не думал про это. Вот перерывчик устроил себе, чтобы взбодриться.
– Ты не слишком ли часто пьешь кофе?
– Хм, не думаю. А знаешь кто много пьет?
– Кофеманы?
– Писатели.
– Ну да, наверное. Скажи, Вик, в клинику не поступал какой-нибудь особенный пациент?
– Особенный? Ну это вообще твоя сфера, ко мне обычно с простудой и пищеварительными штуками поступают. У нас немного разный уровень.
– Я понимаю, но вдруг ты с кем-то переговаривался на этот счет и было что-то необычное.
– Ну из необычных только один, который на спор проглотил игрушечный замок. Состояние его, конечно, ужасное, но зато снимок очень забавный. Мы с Филипсом долго не могли успокоиться.
– Замок? Типа из конструктора?
– Не, если бы из конструктора, то ладно еще, он бы разломался и не так сильно навредил. А тут какой-то цельный, рыцарский, как будто из настолки.
– Ужас какой. Может что-нибудь еще?
– Тебе этого мало? Недостаточно странно?
– Нет, я не про жуткий случай, а про особенный, которого раньше не было, для которого понадобилось вызывать особого специалиста.
– Ну если только этот…
– Кто?
– Как же его Филипс называл, эммм… у него еще фамилия странная.