С думой о Земле
Шрифт:
Каждого, кто впервые уходит в космос, волнует, тревожит, может быть, и настораживает встреча со «знакомой незнакомкой» — невесомостью. Эта «незнакомка» нам немного знакома потому, что и до космического полета каждый космонавт имеет возможность испытать ощущение невесомости. Эту возможность дает самолет — летающая лаборатория, в которой особыми режимами полета имитируется невесомость. Длится эта невесомость 20–25 секунд за один режим, но в каждом полете их выполняется несколько. А полетов за время подготовки набирается несколько десятков, и накапливаются минуты и часы невесомости
Мне за 12 лет подготовки в отряде космонавтов довелось много летать «на невесомость». Это были и ознакомительные полеты на самолете — нашей «летающей лаборатории», и участие в испытаниях различной аппаратуры в условиях невесомости. Приходилось и отрабатывать отдельные операции программы выхода в открытый космос, и участвовать в медицинских экспериментах.
Никогда такая невесомость не доставляла мне больших неприятностей. Правда, после длительного перерыва несколько полетов на невесомость подряд утомляли, поташнивало — но и только. На следующий же день было гораздо легче, и невесомость даже доставляла удовольствие. Исследования моего вестибулярного аппарата показали, что он «средней силы» (есть такой термин у врачей), но легко тренируется.
К встрече с космической невесомостью нас готовили по специальной программе и каждого — по индивидуальной. Врачи с достаточно высокой степенью достоверности прогнозируют характер и сроки адаптации каждого космонавта в реальном космическом полете.
С теми, кто уже летал, проще. Организм как бы «вспоминает» опыт предыдущего пребывания в невесомости. Мне об этом рассказывали товарищи, кто уже несколько раз побывал в космосе, да и с Валентином мы не раз говорили об этом.
Можно сказать, что переход к невесомости для нас обоих совершился легко. Я оказался маловосприимчивым к неприятностям невесомости, а Валентину помогал его опыт первого полета. В первые сутки особенно важно «прислушиваться» к себе, не доводить дело до вестибулярных расстройств. И хотя адаптация шла довольно остро: ощущался прилив крови к голове и головная боль к концу дня, — но закончилась она достаточно быстро.
Через четыре дня пребывания на станции мы полностью приспособились к невесомости. Организм уже не протестовал против странностей космической жизни. Сил прибавилось, работоспособность восстановилась. Спали почти так же хорошо, как и на Земле.
Невесомость неприятна только в первые дни, а потом даже чем-то прельщает, видимо, своей легкостью. И вот это наступившее комфортное состояние надо разрушать. На Земле нас учили приспосабливаться к невесомости, а теперь, на станции, никак нельзя забывать о силе тяжести, которая ожидает нас на Земле.
И единственный пока способ противостоять расслабляющему действию невесомости — физкультура. Какую радость приносит она на Земле! А здесь семь потов сойдет, а удовольствия никакого. Это изнурительный и однообразный труд, на который уходит масса рабочего времени. Но мы понимали, что это самая верная дорога к дому, и поэтому занимались без напоминаний. Надо — значит, надо. Мы же сами заинтересованы вернуться на Землю живыми и здоровыми.
Правда, надо сказать, что сидеть на велоэргометре и крутить его по определенной программе — это вообще-то крайне нудное дело. Да и работать на бегущей дорожке немногим веселее. Старались себя при этом отвлечь воспоминаниями, мыслями о Земле. У меня над спальным местом висела фотография жены и детей. В такие минуты я иногда мысленно беседовал с ними. У Лиды было сочувствующее выражение лица, дочка тоже понимающе смотрела, хотя и с большим любопытством к происходящему. Сергей — тот слегка ухмылялся, словно бы говорил: и каково? Он у нас вообще юморист.
Помогали и мысли о друзьях. А еще у нас был плакат Театра имени В. В. Маяковского с автографами артистов. Иногда было так невмоготу крутить педали, что приходилось затевать почти игру: угадывать в подписях фамилии артистов, и за каждого три или пять минут крутишь педали. Ну а за самых любимых — все десять.
А заниматься надо было по два-три часа ежедневно. Затевали мы и «длительные гонки» — скажем, «прокрутить» Атлантику без отдыха или «переехать» на своем «велосипеде» Черное море. Программу физических тренировок нарушать было нельзя — это мы хорошо понимали.
Проверять состояние здоровья в течение всего полета нам помог новый медицинский прибор «Аэлита». Удивляют его небольшие размеры и фантастические возможности. Видимо, недаром ему дано имя марсианской героини из романа Алексея Толстого. На станции «Салют-6» космонавты пользовались прибором «Полином». Но новый прибор «Аэлита» проще в обращении, он значительно экономит время на медицинские обследования. К тому же он заменяет целый кабинет функциональной диагностики в городской больнице. Он позволяет детально изучить деятельность сердца, сосудов головного мозга, снимать электрокардиограмму, делать другие медицинские исследования. А все полученные данные прибор записывает в бортовую вычислительную машину.
«Аэлита» в комплексе с вакуумным костюмом «Чибис» позволяет проводить исследование венозного давления крови, что даже в условиях земной клиники непростое дело. Но главное достоинство прибора в возможности не просто регистрировать отдельные показатели состояния организма, но и проводить их качественный анализ. Это помогает решить одну из важнейших задач, стоящих перед космической медициной, — найти оптимальную продолжительность полета, в течение которой человек на данной космической технике мог бы работать с максимальным эффектом и с минимальным ущербом для собственного здоровья.
В невесомости перераспределяются потоки крови и лимфы, основу которых составляет вода. А как известно, даже десятипроцентная потеря воды далеко не безопасна для человека. Вот почему во время полета мы тщательно следили за изменениями массы своего тела.
На Земле определить вес своего тела не представляет труда. Сложнее обстоит дело в невесомости — там земные весы для этого не подходят. Конструкторам пришлось изобретать новые, космические весы, а точнее — массметр. Новая установка довольно необычная. Своеобразна и поза, которую приходится принимать при взвешивании. Я полулежу на платформе, которая крепится на пружинных растяжках. Для рук и ног предусмотрены рукоятки и подножки. Плотно опершись на них, прижавшись к платформе, придаю телу по возможности более жесткое положение. Нажимаю спусковой крючок — и система начинает колебательные движения. Частота колебаний зависит от массы тела. На индикаторе высвечиваются цифры, показывающие в условных единицах период колебаний системы «платформа — человек». Таких замеров делается четыре-пять. А затем показатели осредняются, и по специальной таблице определяется вес.
С этим массметром мы проводили и некоторые эксперименты, например, по сбору атмосферной влаги. Вообще жизнь на станции заставляла быть крайне изобретательным, так как рождала совершенно непредвиденные ситуации и неожиданности. Невозможно все ситуации в полете просчитать и проиграть на Земле.
24 июня в 20 часов 30 минут по московскому времени стартовал советско-французский экипаж на корабле «Союз Т-6». Мы к этому времени работали на орбите уже 42 суток. За это время сделано было немало: все системы станции проверены, приведены в рабочий режим, был принят грузовой корабль. «Прогресс-13» доставил на станцию много приборов и научной аппаратуры, в том числе созданные французскими учеными фотокамеру высокой чувствительности «Пирамиг» и ПСН.