С единственным заклинанием
Шрифт:
— Скажи, ты говоришь по-двоморски?
— Нет. Я о таком и не слышал, пока не подписался убить ихнего дракона. Я вообще не могу отличить эти варварские языки один от другого.
— А ты? — спросил Тобас Перена. Альбинос покачал головой.
— Даже не спрашивай, — буркнул Арден. — У меня и с этшарским проблемы.
— Тиллис?
— Ну, в общем-то нет.
— А ты сам, чародей? — воинственно поинтересовался Эльнер. — Наверное, у тебя талант к языкам и ты говоришь на двоморском, как на родном?
Тобас покачал головой;
— Ни единого слова. Если бы я владел языками, то
Несколько смягчившись, Эльнер спросил:
— Почему ты раньше не сказал нам, что ты чародей?
— А зачем? — пожал плечами Тобас. — Я могу не так уж и много. — Он не видел смысла лгать, но и вдаваться в подробности тоже не хотел.
— Я слышал, что могущественные чародеи иногда убивают драконов, чтобы выпить их кровь, — сказал Тиллис. — Говорят, в крови дракона заключена волшебная сила.
— Ее не пьют! — возмутился Тобас.
— Но волшебная сила в ней все же есть? — уточнил Эльнер.
— Есть, она входит во многие заклинания, — признался Тобас, вспомнив драгоценный сосуд Роггита с драконьей кровью. Старый чародей трясся над каждой каплей.
— Так вот почему ты здесь! — воскликнул Эльнер.
— Я здесь по той же причине, что и вы, — возразил Тобас. — Я не смог найти себе занятия в Этшаре.
— Но ты ведь чародей? — удивился Арден.
— Очень слабый.
— Но ты все же чародей? — настаивал Перен.
— Да, я чародей! — почти заорал Тобас. — Какое это имеет значение?!
— Перед твоим приходом мы как раз обсуждали, как будем разбиваться на команды, — пояснил Арден. — Здесь не все говорят на этшарском языке, и мы не можем идти с кем попало.
— Я пойду с принцем! — объявил Тиллис. — Принц Тэд Мрегонский разрешил мне присоединиться к его благородной команде для борьбы с чудовищем!
— А этот принц говорит по-этшарски?
— Конечно! Как мы с тобой!
— Хотелось бы мне знать, — насмешливо сообщил Эльнер, — где находится этот самый Мрегон. Лично я о таком никогда не слышал. Да и никто в замке тоже.
Все промолчали.
— У остальных тоже есть план? — поинтересовался Тобас.
— Мы думаем держаться вместе, — ответил Арден, указав на Эльнера и Перена.
— Значит, вам нужно еще двоих, — заметил Тобас. В конце концов эта группа ничем не хуже других.
— Думаю, нам никто не нужен, — надменно заявил Эльнер. — Мы примем кого-нибудь только в том случае, если король будет настаивать.
Тобас пожал плечами. Он и так высказался достаточно ясно. Если этим олухам не нужен чародей, так тому и быть.
У него еще три дня, чтобы подобрать себе компанию. Торопиться некуда.
Глава 12
Три дня пролетели незаметно. Пятерка за пятеркой искатели приключений уходили в горы. Каждый вечер к ужину собиралось все меньше и меньше народу.
Замковая оружейная опустела, хотя выдавались главным образом плохо заточенные ржавые клинки. Когда Тобас наконец решил, что ему тоже не помешает меч, он провел в оружейной больше часа, угрожая дворцовому оружейнику то магической местью, то неснимаемым проклятием. Но это не помогло: запуганный хранитель хлама предложил на выбор пяток заржавленных клинков весьма сомнительной закалки.
От словоохотливых двоморцев Тобас получил подробное описание чудовища, согласно которому дракон был: синим, серебряным, черным или зеленым, от сорока до ста футов длиной. Одна женщина заявила, что дракон летает, другая сообщила, что он читает стихи своим жертвам, прежде чем их сожрать. Большинство сходилось во мнении, что дракон покрыт сверкающей чешуей и изрыгает пламя. Но никто даже представления не имел, как можно одолеть такую тварь.
Иностранцы, к которым обращался Тобас, не выразили желания взять в свою команду чародея. Во всяком случае, ни один говорящий по-этшарски. Только болезненного вида принц из некоего королевства, именуемого Тэт-Корун, передал через переводчика о своем согласии. Тобас подумал и отказался — языковой барьер создаст дополнительные проблемы. Принц не говорил даже по-двоморски. Как объяснил переводчик, родной язык Его Высочества — корулианский, кроме него принц владеет только Торговым наречием, поэтому находится практически в полной языковой изоляции. Тобас пожалел принца, но не настолько, чтобы составить ему компанию.
Больше всего Тобасу хотелось бы присоединиться к кому-нибудь из волшебников, но и они не проявили к юному чародею никакого интереса, Колдун не говорил по-этшарски. Теург знал несколько фраз, главным образом религиозного содержания, и вообще отнесся к Тобасу подозрительно. Юноша догадался, что жрец путает чародейство с демонологией и, естественно, опасается представителей этих профессий.
Все ведуны прекрасно говорили на этшарском. Причем только один учил язык обычным способом, остальные по мере необходимости использовали магию. Ведуны вообще обладали способностью мгновенного овладения языками. В других магических школах подобное встречалось крайне редко и достигалось большими трудами.
Впрочем, возможность общения в данном случае не играла роли. Ведуны работали в команде, поэтому очень вежливо, но четко и недвусмысленно дали понять, что им не нужен чародей с его магическими предметами, заклинаниями и ритуалами. Похоже, они считали чародейство чем-то устаревшим и ненадежным.
Тобас, в свою очередь, относился к ведовству довольно скептически. Он слышал, что ведуны очень ограничены в своих возможностях и обычно влачат нищенское существование, не выдерживая конкуренции с чародеями, ворлоками, колдунами и прочими магами, которые часто становились весьма состоятельными и могущественными людьми.
Конечно, от единственного известного ему заклинания пользы немного, но с идеей объединиться с ведунами юноша простился без сожаления.
Попытки Тобаса поближе познакомиться с Алоррией также оказались неудачны. Вокруг принцессы крутилось столько авантюристов, что поговорить с ней наедине не было возможности. К тому же на ее мать, королеву Альрис, заявление о принадлежности к Гильдии Чародеев не произвело никакого впечатления. Она запретила дочерям уделять кому бы то ни было особое внимание. В конце концов каждую из них мог взять в жены любой драконобоец, и близкое знакомство с кем-то другим до свадьбы могло плохо отразиться на дальнейшей семейной жизни.