С горячим приветом от Фёклы
Шрифт:
Валюха перерыла весь мой шкаф и не нашла ничего путного. Я уже было вздохнул с облегчением, но нет – в последний момент она всё-таки обнаружила ту самую оранжевую кофту.
– Ну хоть эту надень, – велела она. – Цвет, конечно, специфический, но что делать? Такой холод стоит.
Я попробовал отвертеться:
– Она мне маленькая, не налезет.
Но Валюха бесцеремонно стащила меня с подоконника:
– А ну-ка стань! – И приложила кофту к спине. – Ничего не маленькая, надевай скорее и пошли, всю процессию задерживаем.
– Мне надо в туалет, – заикнулся я без особой надежды. Валюха только вздохнула:
– Иди уже. Да не рассиживайся! Некогда.
Я пошел сразу в ванную, налил себе воды в стакан и заглянул в зеркало.
Кофта по-прежнему была безнадежной. А я в ней вообще – боль и слезы в одном флаконе.
Помню, осенью я как на иголках ждал Фёклу с работы. Я был на сто, нет, на миллион процентов уверен в том, что сегодня наконец получу телефон. В конце концов, человеку не каждый день исполняется одиннадцать. Это же целое событие. Тут и Фёкла подоспела. Пришла такая вся загадочная, сумку к себе прижимает, счастливая.
Я, говорит, тебе подарочек принесла. Упадешь – не встанешь. У меня сердце в горле забилось. Я прямо испугался, что сейчас взорвусь от счастья. Точно телефон. Она же меня знает как облупленного.
И тут она с этой сумкой ко мне. Походочка еще такая, лунная. Ну чисто Майкл Джексон, восставший из мертвых. Я прямо задрожал весь.
И тут она достает ЭТО.
– На, – говорит, – примерь, а то я сейчас в обморок упаду от нетерпения.
Я хотел сказать, что это я сейчас в обморок упаду, только от ужаса. Но не смог. У меня просто дыхание перехватило.
А Фёкла всё приговаривает:
– Примерь, примерь. Не стесняйся. Тут еще гляди жираф какой! Я думала, это аппликация, а он, оказывается, вышитый. Сто лет носить будешь и то не сносишь!
Я как представил себе, что эта кофта еще и моим правнукам достанется, так мне вообще жить расхотелось. Но взял, конечно, подарочек. А куда было деваться? Видно же, что она старалась.
Сама кофта была еще ничего. Но жираф – это нечто. Хотя нет, это Фёкла – нечто, раз она до такого додумалась. Человеку одиннадцать лет, а она его жирафиком поздравляет. Меня вдруг такая обида захлестнула – не передать.
«Ты бы мне еще совок с лопаткой подарила, – думаю. – Был бы тогда полный набор – дурачок на выселках».
Вечером мы с Жекой в кино собрались. Я дождался, пока Фёкла за сериал усядется, и рванул к двери:
– Ну я пошел, не провожай меня. (Ага, как же!)
Она прямо как истребитель из комнаты вылетела. Небось сидела там, ждала своего звездного часа.
– Кофту надел? – спрашивает. – На улице холодно.
И знает же, что ничего я не надевал. Может, с телефоном там какое затмение случилось, потому что во всём остальном я у нее – как на ладони.
А мне что? Мне терять уже нечего!
– Надел, – говорю и смотрю на нее честными глазами, как агнец Божий. А Фёкла на меня – как Коломбо, – только одним и, главное, не мигая! А второй глаз я не понял куда исчез. Может, она сощурилась.
– Мне в туалет надо, – вспомнил я и пошел мимо нее прямо в обуви. А Коломбо мне вслед смотрит, словно рентгеном просвечивает. Такой «вжик-вжик». Я – жидкий терминатор.
Конечно, ни в какой туалет я не пошел. Залетел в комнату и давай эту куртку снимать – кофту натягивать. Вышел, а Фёклы уже и след простыл. Я только подумал, может, снять жирафа, раз такая удача. А она как завопит из кухни:
– Иди уже, чего копаешься? И дверь закрой на два оборота!
Цирк какой-то!
В кино я, конечно, раздеваться не стал – так и пошел в зал в куртке. Мне Жека говорит:
– Ты чего в куртке-то? Там же адская жарень.
А я ему:
– Что-то меня знобит. Наверное, температура.
Жека мне давай лоб щупать. Еще, главное, с таким видом важным. Нашелся тут Айболит!
– Вроде холодный, – нащупал Жека. И смотрит на меня с подозрением.
Но я тоже не промах. Говорю:
– У меня так всегда, когда жар. Голова холодная, а ноги горячие. Хочешь потрогать?
Но он не захотел. И мы пошли в зал. Нас там еще на входе тормознули. Билетерша.
– Молодой человек, – говорит, – у нас нельзя в верхней одежде. Спуститесь в гардероб.
А Жека ей такой:
– У него жар сильный. Ему без куртки нельзя.
– С жаром нужно дома сидеть, – сказала билетерша, но билеты взяла. И мы пошли на свои места.
Там и правда жара стояла – как в тропиках. У меня вся спина мокрая стала. Я, конечно, сидел в этом мареве сколько мог, а потом не выдержал и говорю Жеке:
– Я, наверное, домой пойду. Что-то мне совсем худо.
Он головой мотает, мол, не выдумывай.
А я уже просто хрипеть начал – так мне плохо стало.
Жека меня опять за лоб – хвать. И как завопит на весь зал:
– Да у тебя голова как сковорода – горячая. Может, ты уже того, это?
Тут я его просто пинать начал, чтобы он меня поскорее выпустил, – чуть сам в проход не вывалился. Ну и побежал со всех ног на воздух, а Жека за мной.
– Я, – говорит, – думал, что у тебя лихорадка денге. Хотел скорую вызывать.
– Дурак ты, Жека, – сказал я. – Лихорадка денге только в южных широтах встречается. Нам это на географии рассказывали.
Так мы кино и не досмотрели. А кофту я потом дома в шкаф спрятал и больше ни разу не надевал, хоть Фёкла и просила.
– Сева, ты что там делаешь? – Заколотила в дверь Валюха. Я так испугался, что всю воду из стакана на себя вывернул. Пришлось открывать.
– Я кофту стирал, – зачем-то соврал я, а Валюха так на меня посмотрела, что сразу стало понятно – сто лет мне жить не придется.