С кем не бывает!
Шрифт:
– Они упекут его за решётку, как ты не понимаешь? Он же пришелец!
– Он бог, - спокойно возразил Сэлвиг, заблокировав двери. – Справится.
Какая ирония! Ведь именно Эрик долгое время ставил под сомнение божественную сущность Локи и настаивал на том, что асгардец – опасный тип, у которого не всё в порядке с головой.
Но больше всего Дарси возмутило не это, а по-отечески строгий тон учёного и попытка что-либо запретить ей. В прошлом Льюис неизменно следовала чужим указаниям, но за несколько месяцев, проведённых рядом с Локи, у неё несколько поменялись приоритеты,
– Ну, уж нет, доктор! – прошипела Дарси, стукнув по сидению на этот раз кулаком. – Немедленно выпусти меня, или я познакомлю тебя с Генрихом.
– Генрихом? – Эрик обернулся, ошарашенно уставившись на ассистентку. По выражению лица учёного стало ясно, что он всерьёз начал беспокоиться теперь и за психическое здоровье мисс Льюис.
Дарси потянулась за сумкой и, немного повозившись с молнией, достала свой верный электрошокер, покрутив им перед лицом астрофизика.
– Я назвала его Генрихом. По-моему, звучит очень… торжественно, - деловито сообщила она, наблюдая за тем, как нервно подрагивали губы учёного. Дарси несло на всех парах навстречу безумию. На что ещё она была готова ради этого чёртова пришельца?
– Дарси, немедленно прекрати это баловство! – строгим тоном обратился к девушке Эрик. – Я уже не мальчик, чтобы участвовать в твоих… играх!
– А я и не играю, - возмущенно отозвалась Дарси. – Если копы узнают, что у Локи нет документов, то такое начнётся! Он обещал помочь с Тессерактом, неужели теперь мы бросим его в чужом мире, посреди тысяч машин, да ещё во время нападения террористов? Ты что, совсем чокнулся на своих исследованиях и успокоительных?
На минуту в салоне автомобиля воцарилась тишина. Эрик переварил услышанное, а Дарси будто бы знакомилась сама с собой заново. Часа не прошло, как она обозвала бога трусом, а доктора Сэлвига, которому она в младшие дочери годилась - чокнутым. Просто потрясающе! И ей ведь ни капли не было стыдно.
Конечно, Льюис не заботили обещания Локи насчёт Тессеракта, но ведь нужно же было как-то надавить на Эрика в сложившейся ситуации.
Мужчина бросил на неё взгляд, полный осуждения:
– Держись строго позади меня. И только не вздумай угрожать полицейским этим своим электрошокером!
Дарси просияла, едва подавив в себе порыв поцеловать Эрика в щёку. Что-то ей подсказывало, что учёный сейчас этого совсем не оценит.
– Нам нельзя оставлять машину, - недовольно пробормотал он, заглушив двигатель и разблокировав дверцы.
– Плевать, - беспечно отозвалась девушка, выскользнув наружу. Поправив очки, она ободряюще улыбнулась Сэлвигу. – У нас тут форс-мажор.
– У нас тут безумец и влюблённая в него глупая девчонка, - проворчал учёный.
– В компании отчаянного астрофизика на грани сумасшествия.
*
– Далеко собрался, придурок? – Локи проигнорировал столь оскорбительное обращение к своей персоне, не останавливаясь ни на секунду. Он был слегка неаккуратен и едва не снёс странную деталь мидгардской колесницы, однако возможности задумываться об этом у него не было – голова болела так, что казалось, вот-вот расколется на части.
Подобного асгардский принц не испытывал никогда в жизни. Ощущения были такими, будто бы все живые существа Вселенной одновременно заговорили у него в голове на повышенных тонах. И чем ближе Локи находился к своей цели, тем хуже было его самочувствие. Однако странное чувство толкало его вперёд, навстречу неопределённости и новой боли.
Локи не знал, как долго ему ещё придётся бежать и что за картина откроется его взору, когда этот путь будет завершён. Собственное бессилие угнетало. Каково это - быть богом, лишённым своей сущности?
Мужчина не мог сказать, что сильно страдал всё это время. Человеческие заботы, работа в лаборатории и Дарси, конечно же, хорошо отвлекали от безрадостных мыслей, однако некогда всесильному по человеческим меркам существу невозможно было смириться со слабостью, овладевшей им, и благополучно забыть об этом.
Локи ждал. Он был достаточно терпелив, чтобы принять испытания, которые выпали на его долю. Однако чем дольше Локи находился в Мидгарде, тем сильнее он тосковал по дому, семье и магии. Иногда по старой памяти трикстер концентрировался на каком-либо предмете, желая сдвинуть его с места, или привычно шевелил пальцами для того, чтобы сотворить иллюзию, но через мгновение разочарование лавиной обрушивалось на него. Магия Локи по-прежнему находилась в пустыне под охраной смертных – недоступная никому: ни людям, ни самому Локи.
Внезапно он налетел на женщину средних лет, чью голову украшал безвкусный головной убор. Она только что выбралась из машины и едва не рухнула на асфальт в результате их столкновения. В другой день Локи несомненно бы принёс даме свои искренние извинения, но сейчас он вынужден был оставить её далеко позади, едва обратив внимание на грубые слова, брошенные ему в спину.
Внезапно новая волна боли охватила разум мужчины, заставив его притормозить на несколько секунд и коснуться пальцами висков.
– Всеотец! – голос Локи звучал с надрывом, словно крик ворона, сорвавшегося с ветки. – Я просто хочу… я умоляю о том, чтобы это прекратилось… - последние слова он прошептал скорее самому себе.
Мужчине казалось, что его голову с двух сторон сжимали невидимые ладони, с каждой секундой усиливая своё давление. Локи сжал челюсти, превозмогая боль, и двинулся дальше, постепенно вновь переходя на бег.
Куда он бежал? Зачем он бежал? Разве он был в состоянии помочь всем тем несчастным, чьи эмоции так остро чувствовал прямо сейчас?
Некстати Локи вспомнились слова Дарси о том, что без своей божественной сущности и магии он переставал чувствовать себя особенным. Сейчас мужчина остро ощущал свою никчёмность как никогда раньше. Он ведь был всё равно что обычный человек – такой же, как и все те смертные, запертые в металлических колесницах в ожидании разрешения своих ничтожных проблем. Может быть, у Локи и сохранились некоторые способности вроде огромной физической силы и эмоциональной чувствительности, только какой сейчас от них был толк? На данный момент бог был абсолютно бессилен, страшные боли одолевали его человеческую оболочку, а где-то впереди страдали дети.