С кратким визитом (сборник)
Шрифт:
– Может быть, получил брат? И решил с вами поделиться?
– Таким оригинальным способом?
Сыщик подумал, что Седиков говорит правду.
– Тему «родные и друзья» закрываем. А враги?
– У меня нет врагов, – отрезал ресторатор. И тут же поправился: – Явных врагов нет. А про тайных мне неизвестно.
– И уж тем более в долг вы им не давали.
– Потому и врагов нет, что в долг никому не давал.
Владимир продолжал задавать вопросы почти машинально. Понимал, что никаких открытий из ответов клиента не выудит. Август Николаевич, похоже, был человеком неглупым: наверняка уже перебрал в уме возможные – и невозможные – версии того, откуда свалились на него «приблудные» деньги. И если бы на чем-то остановился, сказал. Или не сказал?
– Август Николаевич, а у вас есть какие-то предположения? Я готов выслушать и самые фантастические.
– Конечно, есть! – Его меланхолию словно ветром сдуло. Седиков резко остановился напротив сыщика и, подняв руку, оттопырил два пальца:
– Только два варианта. Первый – ошибка. Перепутали адрес, а деньги предназначались однофамильцу. Второй – подстава. Прислали деньги один раз, другой. Выждали. А теперь настучат куда следует. Обыск. Купюры меченые.
– Вы же проверяли, – прервал его гневную тираду сыщик. – В Твери.
– Ну да. Проверял, – не смутился ресторатор. – Значит, переписали номера! Меня кто-то решил убрать из бизнеса.
– Кто? Есть на примете конкретные люди?
– В том-то и дело… – Седиков тяжело вздохнул. И снова обратился к панораме города. Как будто хотел разыскать среди каменных лабиринтов Маросейку и на ней свой «Кофейный клуб», который недоброжелатели планировали у него отобрать. А заодно поинтересоваться у бармена Аркадия, заказал ли тот столь любимую молодыми посетительницами «Золотую текилу».
– В том-то и дело, что конкретных претендентов на мой бизнес я не вижу. – Август Николаевич оторвался от городского пейзажа и посмотрел на Владимира. Сыщик опять отметил, какие тревожные у него глаза. – Никто не делал поползновений! И это меня особенно беспокоит.
– Да вы же только что заявили – «меня кто-то решил убрать из бизнеса».
– Ну да. Заявил. «Кто-то!» Но я не знаю кто.
– Понятно, – пробормотал Фризе, хотя ничего ему было не понятно. – А совладельцы?
– Нет никаких совладельцев! И никаких акционеров. Я – единственный хозяин! Даже бандиты от меня отступились.
– Почему?
Седиков опять шумно, как паровоз, втянул носом воздух и ничего не ответил.
– Август Николаевич!
– Будем считать, что этот вопрос вы мне не задавали.
Фризе взглянул на клиента с укоризной.
– У меня могут быть какие-то секреты? Я же не на исповеди. И вижу вас впервые. Наверное, служили раньше в уголовном розыске?
По тому, каким клиент стал многословным, Фризе понял: сейчас он расколется или пошлет его подальше.
– Главный секрет сейчас – кто вас «субсидирует» таким странным способом.
– Моя «крыша» – менты, – сдался Седиков. – Серьезное управление.
– Понятно. Ни менты, ни бандиты благотворительностью не занимаются. И ошибок с адресами не допускают. Поехали дальше. А значит, вернемся к вашему первому варианту.
Седиков вздохнул и, потеряв кураж, снова стал похож на меланхолика.
– Вернемся. И вернемся к машинам. Вы же хотели заехать ко мне домой. Там и продолжите свой допрос с пристрастием.
– Вы можете отказаться, пока не выложили мне слишком много конфиденциальной информации. Я человек дотошный.
– Уже понял, – ворчливо отозвался Август Николаевич.
– Вы не пробовали выяснить, сколько в Москве у вас однофамильцев? – спросил Владимир, когда они шли к машинам.
– Нет. Не пробовал.
Несколько минут они вышагивали молча. После того как миновали церковь и Седиков опять привычно перекрестился, он сказал:
– Нет на это времени. Бизнес. У меня же не только «Клуб». Надеюсь, вы сами проверите все варианты. Раз уж взялись за дело. – Неожиданно для Фризе он улыбнулся: – И коли такой дотошный.
Ах, мой милый Августин…
Фризе хорошо помнил присловье: прежде, чем ударить в колокола, загляни в святцы. Он и заглянул. Но не в настоящие святцы – их у Владимира не было, – а в небольшую книжицу «Словарь русских личных имен». Имена на «А» располагались на двадцати девяти страницах. От Аарона до Аэтия. Причем у Аэтия имелось уменьшительное имечко – Этя, а у Аарона уменьшительного не было. «Ну и правильно, – подумал сыщик. – Библейские пророки не допускали никакого амикошонства».
Он составил список из семи персонажей. Открывал список Август Николаевич Седиков. Потом шли Авгурий, Августин, Авдей, Авель, Авенир и Авентин Николаевичи.
Поиски человека, с легкостью отсылающего сумму в пятьдесят тысяч долларов с нарочным, без расписки и уведомления, Владимир считал трудоемким, рутинным расследованием. Но даже к такому делу он подходил с неизменным педантизмом. Старался учесть любую мелочь. В том числе и такую, как ошибка в имени адресата.
Для сотрудника прокуратуры или милиции получить справку о том, сколько у москвича однофамильцев и по каким адресам они проживают, не составляет большого труда. Стоит лишь поднять трубку телефона и набрать номер специальной справочной службы. Ну и, естественно, назвать заветное слово. Пароль. У профессионалов это называлось «пробить по базе данных». Увы, частным сыщикам этот путь заказан. Остается прибегнуть к помощи друзей. Что Владимир и сделал – позвонил своему другу подполковнику Рамодину. Они были знакомы уже лет шесть-семь и за это время уже дважды обмывали присвоение Евгению очередного звания. Ныне Рамодин служил на Житной [1] , в Управлении уголовного розыска.
1
На улице Житной находится Министерство внутренних дел.
Прошло лишь полчаса после того, как Фризе обратился за помощью к приятелю, а тот уже перезвонил и предложил «подышать воздухом». Каждый раз, когда им надо было посекретничать, Фризе звал Евгения «прогуляться», а подполковник приглашал Владимира «подышать воздухом».
Спустя час они уже не спеша прогуливались в сквере возле «караван-сарая» – так называл Рамодин выставочный павильон Третьяковской галереи. Здесь было пустынно, чугунные вожди былых времен, свезенные со всей Москвы, имели возможность предаваться горьким мыслям о человеческой неблагодарности. Sic transit gloria mundi. Так проходит слава мира.