С крестом и мушкетом
Шрифт:
Дрейк изложил королеве свой план.
Он не намерен повторять ошибки Оксенхэма и перетаскивать суда через перешеек. Испанцы уже ждут впадения оттуда. Кроме того, большой корабль через перешеек не перетащишь, а маленький обречен на быструю гибель. Нет, нужен даже не один корабль. Нужна эскадра, которая сможет противостоять любым испанским силам в том районе. А раз так, то остается только один путь — вокруг Южной Америки, через пролив, которым полвека назад прошел португалец Магеллан. Испанцы не думают, что пираты осмелятся повторить путь Магеллана.
А потом на север, вдоль берегов Чили и Перу, до Панамы, грабя на пути города испанцев и пуская ко дну корабли…
План был принят.
Путешествие, которому суждено было пробить первую брешь в невидимой стене, воздвигнутой испанцами и португальцами вокруг их владений в Азии, началось при большом стечении народа. На набережную провожать Дрейка собрались тысячи лондонцев. Тут были и родственники моряков и просто любопытные.
5 февраля 1577 года из Лондона отплыли пять кораблей, на борту которых было 164 человека, в том числе и несколько весьма знатных офицеров. Путешествие обещало быть хотя и долгим, но интересным и прибыльным.
Дрейк поднял флаг адмирала на «Пеликане», самом большом и хорошо вооруженном корабле флотилии. Флотилия была специально оборудована для долгого военного похода. Все корабли были быстроходными, отлично вооружены, и в трюмах их лежали солидные запасы пороха и боеприпасов.
Путешествие чуть не сорвалось в первый же день. Не успели скрыться с тлаз берега Темзы, как налетел неожиданный шторм. «Пеликан» потерял мачту, и Дрейк был вынужден приказать кораблям выброситься на берег.
Целый месяц продолжалась починка потрепанной флотилии. Но Дрейк предпочитал не возвращаться в близкий Лондон. Он опасался насмешек и косых взглядов. Некоторые считали, что такое начало — дурная примета. Несколько человек сбежали с кораблей, и Дрейк нанял новых матросов в рыбацкий деревнях.
Наконец флотилия возобновила путешествие и без особых приключений прибыла через некоторое время на острова Зеленого Мыса, принадлежавшие португальцам. Там она выбрала бухту потише и остановилась, чтобы набрать свежей воды и последний раз проверить корабли перед выходом в океан.
Не забывал Дрейк и о своих «прямых обязанностях». За несколько недель, проведенных там, были захвачены португальская каравелла и карака [18] , и первая добыча нашла путь в трюмы пиратской эскадры. Дрейк не спешил уходить от островов, пока не убедился, что его эскадра полностью готова к дальнему переходу.
18
Карака — средневековое парусно-гребное судно, широко распространенное до XVI века.
У Дрейка уже был достаточный опыт подобных плаваний, и он не хотел никаких неожиданностей.
Пятьдесят четыре дня через океан. Пятьдесят четыре дня вдали от берегов. То, что сотню лет назад было невероятным подвигом, стало уже довольно обычным плаванием, ибо Дрейк и его современники не сомневались в том, что рано или поздно перед ними откроются берега Бразилии, и даже знали, сколько до них миль.
Корабельная техника не претерпела больших изменений за эти годы, хотя суда стали и вместительнее и быстроходнее. Путешествие занимало немного меньше времени, чем во времена Колумба. Тем более Дрейку надо было следить, чтобы не отстали и не потерялись в пути корабли. Эскадра выросла уже до семи судов: два захваченных у островов Зеленого Мыса корабля были включены в состав эскадры.
Дрейк присматривался к экипажам, к офицерам. То, что было незаметно в Англии, выявлялось в долгом пути. Ведь если Колумб, пересекший океан, закончил этим путешествие, у Дрейка оно только тогда и начнется, когда покажутся берега Америки. И даже позже, когда он пройдет проливом Магеллана. Необходимо сохранить суда и экипажи, ибо от состояния их зависит успех смелой авантюры.
Бразилия встретила пришельцев девственными лесами, безлюдьем, тишиной. Дрейк дал кораблям отдых. Эскадра медленно продвигалась на юг мимо неисследованных берегов. Однажды на отмели матросы заметили большое стадо тюленей. Тюлени не видели до этого людей и подпустили охотников совсем близко. За час было перебито триста тюленей. Сало и шкуры погрузили в трюмы.
Стало холоднее. Корабли приближались к южной оконечности американского материка. Дрейк редко подходил к земле и предпочитал держаться вдали от берегов. Никто не должен знать о том, что английская эскадра идет к Магелланову проливу.
20 июля, уже недалеко от входа в пролив, моряки увидели знак, оставленный Магелланом. Дрейк внимательно читал описание плавания португальца, а потому без труда вспомнил, что именно в этом месте Магеллан подавил бунт на борту, произвел суд и расправу.
Эскадра шла дальше. Несколько раз отставал и снова находился бот, принадлежавший кораблю Томаса Доти. Томас смущал Дрейка. Непочтительность, задумчивость не вовремя, замкнутость. Все это привело Дрейка к мысли, что один из его капитанов ненадежен. Ненадежен настолько, что в один прекрасный день адмирал может потерять корабль.
Опасения Дрейка были не беспочвенны. Теперь, когда уже была близка цепь пути, кое-кто в эскадре начинал задумываться о самостоятельном плавании. Одно дело делить деньги и лавры со всей эскадрой, другое — отхватить самому лакомый кусок. Обогнать основной флот, ворваться первым во владения ничего не подозревающих испанцев, чьи корабли с ценным грузом в одиночестве бороздят прибрежные воды Чили и Перу. Ведь со всего побережья испанцы свозили добычу в Панаму, на перешеек, откуда переваливали через горы и снова грузили на корабли, уже в Атлантическом океане.
И Дрейк, отлично понимая мысли своих подчиненных, помня о печальном примере Оксенхэма, решил предвосхитить возможное неповиновение.
Может быть, его подтолкнул к решительным мерам знак, оставленный Магелланом, может быть, его опыт пирата подсказал ему путь, но, так или иначе, как только корабли вошли в Магелланов пролив, где извилистые берега и загадочные заливы, горевшие на холмах костры жителей Огненной Земли, казалось, звали скрыться, отстать от флотилии, он приказал пристать к берегу.
«Всем офицерам собраться к адмиралу!» — передан приказ.
Совещание началось в каюте Дрейка. Неожиданно адмирал заявил, что Томас Доти замышляет измену. Он не дал опомниться ошарашенным офицерам, произнес длинную речь, обвиняя Томаса во всех смертных грехах. Потом отпустил капитанов, приказав Томасу остаться. На завтра был назначен суд.
Оставшись наедине с непокорным капитаном (насколько тот был непокорен — никому неизвестно), Дрейк сказал ему, что существует только один выход для Томаса. Покаяться во всех грехах, которые намеревастся приписать ему адмирал. Дрейк подробно объяснил Томасу, что это не личная месть, не попытка свести счеты. Ведь они плавают вместе не первый год. Но вся судьба будущей экспедиции зависит от того, насколько будут убеждены моряки в том, что у адмирала действительно железная рука, что он действительно не собирается спускать никому. Адмирал сказал, что сделает все от него зависящее, чтобы сохранить жизнь старому товарищу, а наказанием будет отстранение от командования.