С крестом и мушкетом
Шрифт:
Путешествие окончилось 6 мая 1606 года. Все три корабля вместе вошли в устье Темзы. Успех был полный. Несмотря на потерю «Сюзанны», прибыли пайщиков были колоссальными.
Миддлтон стал героем. Его принял король и долго беседовал с ним. Его чествовали учредители компании, его приглашали наперебой в лучшие дома Лондона.
Не беда, что из состава экспедиции только треть моряков вернулась домой. Это на доходах компании не отразилось. Миддлтон был отважным героем, победившим всех соперников. Каких только легенд не рассказывали о нем! И генерал не пытался спорить с легендами.
А путешествие оказалось таким успешным только потому, что Миддлтон сначала обманул голландцев, потом португальцев, потом снова голландцев, изменил слову, помогал сразу обеим враждующим сторонам — в общем вел себя, как расчетливый купец.
Продолжателем дела
ЭПИЗОД ТРЕТИЙ,
Задняя часть тела льва имеет форму дельфина, плывущего по морским волнам, в знак того, что испанцы с оружием в руках пересекли океан, чтобы подчинить это царство кастильской короне
Когда на рассвете 20 мая 1570 года раджа Солиман, выйдя на террасу своего бамбукового «дворца», увидел на рейде Манильской бухты белые паруса испанских галионов, он еще не знал, что этот день станет роковым в его судьбе и в судьбе родных островов. Он не знал этого, потому что до его мирного княжества Манилы, расположенного вдали от основных торговых путей, на которых пиратствовали португальские корабли, не докатывались известия о кровавых событиях, потрясавших всю Юго-Восточную Азию. Правда, лет десять тому назад, когда он был еще мальчиком, а княжеством правил его отец, на берега его страны совершил нападение португальский корабль, плывший с Молуккских островов. Он помнит, как пылала подожженная португальцами соседняя с Манилой деревня и как потом разъяренные воины его отца отрезали грабителям путь к морю и перебили почти весь отряд. Ведь именно тогда был захвачен в плен Франсишку, ставший потом командующим всей артиллерией раджи. Эти мысли проносились в голове Солимана, пока он любовался красивым маневром, который совершали корабли, прежде чем стать на якорь. Потом он накинул пурпурный плащ, надел чалму и, кивком приказав страже следовать за ним, направился к бревенчатому палисаду, окружавшему город.
В это время на флагманском корабле Мартина де Гоити шли приготовления к спуску шлюпки. Маршал — командующий экспедицией — стоял у борта и в подзорную трубу рассматривал укрепленный город, за частоколом которого виднелись островерхие крыши домов и зеленые кущи деревьев. Он давно слышал о богатстве этого княжества, и ему и его солдатам, натерпевшимся за пять лет пребывания на островах бесчисленных лишений, хочется наконец вкусить от сказочного великолепия Востока, рассказами о котором соблазнился не один нищий испанский идальго. Что видели они за это время? Голод на негостеприимном Себу, где они обосновались ценой немалых потерь. Нападения воинственных мактанцев, победителей Магеллана. Рейды португальцев, то и дело осаждавших их себуанский лагерь. Лихорадку. Заговоры среди своих же собратьев по оружию, доведенных до отчаяния трудностями и невзгодами, истощенных тропической жарой, болезнями и пьянством.
Многоопытный аделантадо Легаспи [19] понял, что оставаться на Себу дальше нельзя, и перебрался на остров Панай, откуда и отправил его, де Гоити, поискать более подходящее место для основания столицы. И вот он здесь, у берегов Лусона, и кокосовые пальмы за стеной города приветственно кивают ему своими верхушками. А люди? Людей старый солдат не боится. У него на кораблях 80 солдат-испанцев и 400 завербованных жителей Висайских островов. С такими силами он, не сомневаясь, бросил бы вызов здешнему правителю. Если бы только не инструкции Легаспи. Губернатор приказал избегать кровопролития. Он сослался на письмо его величества Филиппа II, в котором тот предписывал объяснять туземцам, что испанцы хотят жить с ними в мире и дружбе, и учить их закону Иисуса Христа, что приведет их к спасению. Циник де Гоити не верит в искренность таких приказов, но он привык подчиняться, и посланному в шлюпке капитану Диасу отдано строгое распоряжение не нарушать мира.
19
Легаспи — первый губернатор Филиппин с титулом аделантадо, что значит «выдвинутый вперед», т. е. «правитель пограничных владений».
Пока гребцы-висайцы дружно мчали лодку к берегу, другая лодка также стремительно пересекала реку Пасиг, отделяющую владения раджи Солимана от соседнего княжества Тондо, которым управлял его дядя раджа Лакандула. В ней сидел посланец старого раджи, отправленный к Солиману с целью удержать горячего юношу от необдуманных поступков. Посланец застал Солимана у городских ворот, где тот вместе с португальцем Франсишку и пушечных дел мастером пампанго [20] Пандай Пира проверял готовность маленьких бронзовых пушек — лантак — к приему неожиданных гостей. В ответ на предупреждение, переданное гонцом, Соли-ман рассмеялся и сказал, что, каковы бы ни были намерения пришельцев, он предпочитает сам позаботиться о своей безопасности и безопасности своих подданных. И при этих словах раджа с гордостью окинул взглядом застывших рядом с пушками канониров с пальниками в руках.
20
Пампанго — район в центральной части Лусона и название его жителей.
Между тем испанцы уже вытаскивали на сушу шлюпку, и мощные звуки фанфар возвестили жителям города об их высадке. Из городских ворот навстречу им вышли первый министр Солимана Юсуф, португалец Франсишку и посланец раджи Лакандулы. Переговоры состоялись тут же на берегу. Обе стороны заверили друг друга в полном миролюбии.
В город испанцев не пригласили. Не пригласили в город и самого де Гоити, когда он, как было условлено, вечером того же дня высадился на берег для встречи с правителем Манилы. Она состоялась в наскоро сколоченном павильоне. Де Гоити с Солиманом укололи пальцы, по капле крови смешали с пальмовым вином и выпили его. Обряд означал, что отныне де Гоити и Солиман — кровные братья. Однако, когда вслед за совершением обряда началась деловая часть переговоров, оба «брата» поняли, что прийти к соглашению им будет крайне трудно. Испанец потребовал от раджи признания его зависимости от испанской короны, выплаты ежемесячной дани золотом и продовольствием и разрешения построить испанский форт на территории княжества. Раджа вежливо отклонил все эти требования, предложив ограничить отношения торговлей на взаимовыгодных условиях. Простились холодно. Де Гоити не понравился заносчивый «индио».
Ночью в каюту де Гоити был вызван мусульманин с Калимантана Димандуль, сопровождавший экспедицию в качестве переводчика. Около двух часов продолжалась беседа, а затем Димандуль отплыл в сторону Манилы. Наутро он был доставлен к Солиману и объявил ему, что он агент тестя Солимана султана Брунея, посланный следить за продвижением испанцев, что он знает о замыслах испанцев, которые собираются по сигналу пушки напасть на город. Солиман щедро наградил лазутчика.
На следующую ночь Димандуль докладывал де Гоити о том, что Солиман готовится отразить нападение, что у него 700 воинов и 8 пушек, но мало пороха и ядер, что дядя его Лакандула едва ли придет ему на помощь.
Солиман действительно готовился отразить нападение. Он отдал приказ круглосуточно вести наблюдение за испанскими кораблями, выставить охрану у боевых прау, стоящих на берегу реки Пасиг, и напасть на пришельцев в ответ на первый выстрел с испанского галиона.
Прошло два дня. В эти дни де Гоити после тщательных раздумий выбрал наконец человека, которому он предназначил роль жертвы в готовящейся провокации. Педро Ортис звали этого разжалованного капитана, которого де Гоити хотя и уважал за отчаянную храбрость, но недолюбливал за вечные иронические замечания. Главное же, что о нем Легаспи не будет жалеть, ибо он один из главных зачинщиков ограбления могил себуанцев, в свое время чуть не стоившего испанцам жизни.
Итак, Ортис предстал перед маршалом и получил от него письмо к радже Солиману.
— Надеюсь, это не объяснение в любви, — сказал он, и это были его последние слова.
Когда шлюпка приближалась к берегу, де Гоити вышел на кормовую палубу.
— Я забыл вручить подарок радже. Надо вернуть лодку, — сказал он канониру.
Вспыхнул фитиль, и резкий звук выстрела нарушил знойную тишину полдня. В то же мгновение раздался ответный выстрел из крепости. Первое же ядро угодило в лодку Ортиса.