С крестом и мушкетом
Шрифт:
Сдача крепости была назначена на 16 марта 1600 года. Португальские и каликутские войска выстроились друг против друга. Ворота цитадели открылись и выпустили остатки гордого гарнизона. За солдатами плелись старики, женщины, дети… Они были так истощены, что на них было страшно смотреть.
Саморин не выдержал этого зрелища и крикнул громко, чтобы всех их немедленно накормили, одели и потом отпустили на свободу. Армия встретила его сллт одобрительным гулом.
Последним из ворот крепости вышел широкоплечий, высокий мужчина лет пятидесяти. Голова его была повязана
Кунджали подошел к саморину, положил ему под ноги меч и поклонился.
Но в зтст момент стоявший рядом Андре Фуртадо схватил Кунджали за рукав и дернул в сторону португальского отряда. Какое-то мгновение всем казалось, что Кунджали вырвется. Фуртадо потерял равновесие и чуть не упал. Но в этот момент падре Диогу Хомен и еще один иезуит кинулись с двух сторон на Кунджали и схватили его.
И уже со всех сторон к начальнику сбегались сотни португальцев и ощетинивались мушкетами и мечами.
И вовремя.
Солдаты саморина не вынесли такого предательства. Они толпой, неорганизованно, набросились на португальцев. Но португальцы заранее знали, что им делать, и каждый занимал отведенное ему место. Разъяренная толпа каликутских солдат откатилась под выстрелами португальцев.
Португальский отряд медленно отступал к реке… В кольце португальцев оказались некоторые из солдат Кунджали. Они еще не отдали оружия и потому бросились на выручку адмиралу. Но на каждого из них приходилось по сотне португальцев. И когда португальцы отошли к реке, унося раненых, на песке лежали трупы убитых солдат Кунджали и каликутцев, старавшихся отбить адмирала.
Саморин убежал в шатер, предоставив своим офицерам успокаивать солдат.
Это удалось сделать не скоро. Тем временем португальцы уже достигли кораблей…
По дороге в Гоа Фуртадо получил еще одно письмо от вице-короля. Тот приказывал, не заходя в Гоа, повернуть к городу Килояу и обстрелять его. Этого не требовала обстановка. Просто Франсишку да Гама хотел лишить Фуртадо триумфа, хоть чем-то испортить ему возвращение.
Фуртадо уже знал, как действовать. Он снова собрал совет капитанов и прочел им очередное послание вице-короля. Решение капитанов опять было единогласным. На письмо не обращать внимания. Продолжать путь как ни в чем не бывало.
Фуртадо опять оказался прав. Вице-король был вынужден проглотить и эту пилюлю. Португальцы восторженно встретили «избавителя». И тем более унизительным был этот триумф для Франсишку да Гамы, опозоренный брат которого прозябал в Ормузе.
Кунджали и оставшихся в живых его спутников тайком перевезли ночью в страшную тюрьму Гоа — Трон-ку, мрачное здание, известное тем, что оттуда еще никто не выходил живым.
Здесь Кунджали провел свои последние дни. Он отказался говорить с иезуитами, которые посещали его, надеясь склонить перед смертью в христианство и тем прославить религию.
Кунджали отлично знал, какая судьба уготована ему. Что ж, он сделал все, что мог. Как и отец его и дед, он всю жизнь сражался лротив португальцев, и на его долю выпало счастье видеть бегущих врагов. Кунджали знал, что живы его соратники, индийские капитаны, которые и сейчас у берегов Каликута, Малакки и Цейлона продолжают воевать с португальцами…
Суд постановил: отрубить Кунджали голову, а тело его четвертовать. Все захваченные с ним тоже были приговорены к смерти.
День казни Кунджали стал праздником в португальском Гоа. Все население его пешком, в паланкинах, в карстах, собралось на площади перед дворцом.
На балконе показался вице-король. По левую руку от него стоял архиепископ Гоа.
Кунджали взошел на эшафот. Он был спокоен. Он обвел толпу глазами, как бы ища в ней знакомые лица, а затем встал на колени и положил голову на плаху. Загремели барабаны…
Голову Кунджали засолили и для устрашения «мавров» возили по прибрежным городам…
Но в толпе на площади, которая собралась в день казни, был один человек, двадцатилетний юноша, по имени Педру Родригиш, который, несмотря на свое имя, не испытывал радости по поводу казни Гонителя португальцев.
Больше того, юноша поклялся запомнить на всю жизнь этот день и отомстить за смерть адмирала.
И через восемь лет в разговоре с французским путешественником де Лавалем он повторил свою клятву.
Мы не знаем, как его звали на самом деле. Но знаем, что он был двоюродным братом Кунджали. Мальчиком в 1591 году он попал в плен к португальцам. Его окрестили Педру Родригишем и оставили в неволе, отказавшись обменять на других пленников. Зная о его знатном происхождении, португальцы не заставляли его работать, как остальных пленников; он одевался, как португалец, отлично говорил по-португальски, даже женился на португальской девушке.
Единственным, что отличало его от других португальцев, были цепи на ногах. Португальцы не верили даже крещеным рабам, даже тем, кто всю жизнь прожил в Гоа.
И вот в 1615 году Педру Родригиш сумел-таки убежать из Гоа вместе со своей семьей. У него не было ни денег, ни знакомых за пределами Гоа. Но это его не смущало. Педру вела испепеляющая ненависть к португальцам.
Уже через год Педру собрал нескольких таких же, как он, убежденных врагов Португалии и на небольшом корабле прошел вдоль южного побережья Индии. После каждого набега на португальские поселки отряд его рос.
Больше всего Педру ненавидел монахов и священников. Он не пощадил ни одного, попавшего ему в руки.
Вскоре слава о нем разнеслась по всему малабарскому берегу. К нему присоединились и оставшиеся в живых бывшие солдаты Кундкали. К 1618 году под его началом уже было пять боевых галер.
Педру получал тайную и явную поддержку от князей прибрежных областей. Говорят, он умело пользовался враждой португальцев и голландцев и получил от последних несколько пушек.
Португальцы не смели выходить в море без охраны. Только большие конвои из нескольких десятков кораблей проходили Индийским океаном. Был случай, когда в течение двух месяцев португальский флот не мог войти в Гоа, блокированный повстанцами, и крейсировал в открытом океане.