С любовью, бывший

Снатёнкова Алёна

Каюк моей логики.

– Глеб, я очень прошу тебя.

О чем он там просит? Да мне срать на его просьбы, моя рука до сих пор прокладывает дорожку по ногам пчёлки, и каким-то странным образом, она её еще не скинула.

– Не испорть всё.

А-а-а.

– Всё путем, брат. Не парься. Я Майю сто лет не видел. Мне сейчас хочется с ней школу вспомнить, а не творить всякую херню, которая тебе,

может, не понравится.

К сожалению, мою ладонь откидывают, и я получаю крепкий удар по голени.

– Закажи проститутку.

– А твоя сестра не будет против?

– Идиот.

– Глеб, расскажи немного о себе. От Сергея не дождешься, а Майка была не в курсе, что ты его брат.

Фигня вопрос. Говорить о себе я люблю.

Конечно, я умолчал о моих зависаниях в борделях, и периодические попадания в участки, незачем ей знать о той стороне моей жизни. В целом после моего рассказа, в глазах сестры мартышки я казался сущим ангелочком.

– А личная жизнь? Девушка есть?

Вот пристала. Мне, надо думать, как снова руку к Майе просунуть, а она меня тут вопросами достает.

– Нет. К сожалению, девушки нет. Не встретил я ещё ту самую, единственную. – Девочки, ведь такие ответы любят? Надеюсь, что да.

Ангелочек устал быть ангелочком.

Он заебался строить из себя паиньку. И пока Настя что-то рассказывала про то, что в моем возрасте это не проблема, я отложил нож с вилкой, опустил руку под стол, и пошёл в атаку.

Зачем?

Да хер его знает.

Просто хотел.

– А я вот только сегодня узнала, что у Майки парень появился. Он так красиво приглашал её на свидание. – Она продолжает трещать, рассказывая о сестре, когда моя рука замирает на коленке рядом сидящей девушки. Та напрягается, то ли от моего прикосновения, то ли от услышанного. – Теперь я могу не переживать, и спокойно уходить на ночные дежурства. Май, кстати, ты можешь позвать его к себе. Я в этом плане тебе доверяю.

У меня на языке вертится только одна фраза: «Какого, блядь, хуя?»

9. Майя.

Чтоб у сестры прыщ на носу вскочил, за её слишком длинный язык, который она к своим годам не научилась контролировать.

Конечно, мне было плевать, что об этом может подумать Мамаев. Действительно, плевать. Он мне никто. Я, вообще, за это время могла спокойно себе залететь, выйти замуж, завести двух любовников, залететь повторно, не известно от кого, а потом развестись и остаться одной. Его моя жизнь не должна волновать. Никаким боком. Потому что мы расстались. Прошел год. Да и он за это время не стал евнухом. Утренняя блондинка с горячим минетом, тому подтверждение.

И, кстати, меня это совсем никак не зацепило. Ну, пожамкали его немного, и пусть. Мне то что? Мне всё равно. Почему тогда, когда сестра сказала про свидание, он мне чуть коленную чашечку в порошок не смолотил?

Идиот.

Ей-богу, идиот.

Разговор за столом продолжается, сестра не затыкается, и все так же рассказывает про моего ухажера, которому я наконец-то дала зеленый свет. Анфиска бы угарнула от этого момента, захлопав ладошками. А я нет. Мне совсем не нравится, что мою жизнь на блюдечке вынесли на семейный, будь он неладен, стол.

– Если не ошибаюсь, Майя в школе встречалась с каким-то парнем. – Мамаев говорит как бы невзначай, продолжая наяривать майонезный салатик. А я в этот момент посылаю в него проклятие изжоги и диареи. Разговорился тут ещё. – Я уже выпустился, поэтому и не в курсе, чем все закончилось. Но был уверен, что она уже пару раз с пузом походила.

Да, я хочу, чтобы его одолела диарея.

Смотрю на поникшее лицо сестры, и готова на почку поспорить, что она сейчас вспоминает моё пьяное откровение.

– Они расстались. Тот парень что-то натворил…

– Значит, парень?

– Господа!!! – резко бросаю вилку в тарелку, чем привлекаю внимание всех присутствующих, – Вы меня, конечно, извините, но Вам не кажется, что это не вашего ума дела?

Сестра ахает, затыкая рот ладонью. Ага. Дошло наконец-то, что запрещено болтать много лишнего про родного человека?

Хватаю обратно вилку в руки, и тянусь к тарелке с колбасой. По случайности, мне приходится локтем зацепить Глеба, не упускаю такого момента, чтобы не высказать ему пару интересных мыслей.

– Чего ты добиваешься?

– Ты хоть предохраняешься с ним?

Клянусь, моя челюсть пробила дыру в паркете.

– Не прекратишь, вылью на тебя столько дерьма, что даже брат открестится.

– Да плевать мне на это. На вопрос ответь.

– Пошёл ты.

Не собираюсь я тут сидеть, и слушать нападки тупого психа, который возомнил что может, вообще, разговаривать со мной.

***

Вылетаю из кухни, бросив через плечо сестре, что телефон зазвонил, который, на минуточку, в руке был, и залетаю в ванную комнату. Включаю холодную воду, в надежде, что полоскание лица поможет утихомирить вулкан злости, который собирается начать извергаться. Мамаев переходит все допустимые границы. Вернее, я, вообще, рамок ему не ставила, я щас про человеческие нормы говорю. Он на них плюет и едет дальше, по моим и так уже расшатанным нервам. Газует, выжимая самый максимум, который только имеется.