С любовью, Луков
Шрифт:
Вот же ублюдок. Он точно знал, что сказать, чтобы заставить меня слушаться его. Боже.
— Эй, погоди, мне нужно будет отлежаться только сегодня, но завтра…
— Закрыли вопрос, — мой напарник моргнул. — Почему ты не хочешь идти к врачу? — затем прищурился. — Клянусь, если ты боишься иголок…
Я застонала и начала качать головой прежде, чем остановиться, потому что движение вызвало тошноту.
— Не боюсь я иголок, за кого ты меня принимаешь? За себя? — прошептала я.
Тренер Ли тихо разговаривала по телефону, но никто из нас не обращал
— Ну, значит, тебе все же придётся показаться доктору.
Закрыв глаза, я решилась сказать ему правду, потому что, в конце концов, Иван все равно бы вытянул ее из меня, а слушать его ворчание мне не хотелось.
— У меня нет страховки. И в данный момент я не могу позволить себе оплатить врача. Серьезно, со мной все будет хорошо. Просто дай мне один день. И все пройдет. Моя иммунная система обычно никогда меня не подводила.
Он моргнул. Затем взглянул вверх, снова опустил глаза и покачал головой, пробормотав:
— Упрямая ослица...
— Отвали, — прошептала я.
Иван прошипел:
— Сама отвали. Я оплачу визит к врачу и лекарства. Не будь идиоткой.
Я закрыла рот, смирившись с болью в горле и болезненным чувством в груди от его выбора слов.
— И вовсе я не идиотка. Называй меня как хочешь, только не идиоткой.
Либо Луков просто проигнорировал меня, либо ему было плевать.
— Нет, ты — идиотка, и да, мы поедем к врачу. Не позволяй своей гордости давить на себя.
Вот насколько плохо мне было, раз я даже не стала с ним спорить. К сожалению, парень был прав. Так что я просто закрыла глаза и пробормотала:
— Хорошо. Но я верну тебе долг, — пришлось сглотнуть. — Примерно через год.
Иван что-то пробубнил себе под нос, и это прозвучало не очень мило, однако он все ещё продолжал гладить мои волосы, осторожно перебирая пальцами пряди, как будто последнее, чего ему хотелось, это причинить мне боль. На этот раз. Ощущение было приятным.
— Они смогут принять ее в полдень, — наконец сказала тренер Ли. — Нужно сбить температуру. Ты уже дал ей жаропонижающее?
— Да, — ответил мужчина, на чьих коленях лежала моя голова.
Они продолжали перешептываться друг с другом, но их слова были слишком тихими, чтобы отвлечь меня от мыслей о том, сколько нужно заплатить Ивану, чтобы он продолжал вот так гладить мои волосы. Прикосновение к моей щеке вырвало меня из размышлений.
— Хм?
— Пора вставать, — произнёс Иван. — Тебе нужно принять душ.
Встать?
— Спасибо, но нет.
Наступила пауза, а затем он продолжил:
— Я не спрашивал. Вставай.
— Не хочу, — заскулила я.
— Ладно, — согласился напарник слишком легко. — Тогда я отнесу тебя туда на руках.
— Обойдусь.
Иван погладил меня по голове, затем схватился за краешек полотенца у меня на лбу и убрал его, скользнув по коже пальцами рук, которые я выучила наизусть, и которые никогда еще не были настолько нежными. Его голос прозвучал низко, когда он ответил:
— Знаю, что ты не хочешь, и что тебе плохо,
Я застонала и проигнорировала это прозвище.
Иван вздохнул, продолжая по-прежнему гладить мои волосы.
— Вставай. Хотя бы ради меня.
— Нет.
Раздался смешок, и я почувствовала еще одно поглаживание рукой.
— Никогда бы не подумал, что ты такой ребёнок, когда болеешь, — произнес парень, как мне показалось, удивлённым голосом. Но я не могла сказать точно. Потому что пыталась оценить, насколько хреновым было мое самочувствие.
— Угу,— согласилась я, ведь мама всегда говорила то же самое. Серьёзно. Она тот еще нытик. Я не часто болела. И никогда не пыталась привлечь внимание... Даже если мать была готова обратить его на меня. Но она больше беспокоилась о моей сестре, чем обо мне, даже когда я подхватывала легкую простуду или кашляла. И меня это не сильно задевало.
— Ты собираешься вставать? — спросил Иван, прикасаясь к моему лбу с шипением. Я не была дурой, чтобы не понимать, что это значило — температура все еще оставалась высокой.
— Нет, — повторила я, перекатываясь на бок, так что моя щека прижалась к его бедру, а нос оказался рядом с промежностью. С тем же успехом у Ивана вообще могло не быть члена, потому что в данный момент меня это не волновало.
— Не собираешься вставать самостоятельно?
— Нет.
Наступила пауза, и послышался смешок, когда он, наконец, проскрежетал:
— Ну раз ты настаиваешь.
А я настаивала. И еще как, особенно после того, как по всему моему телу пробежала еще одна волна дрожи, а спина отозвалась болью, как это обычно бывало после неудачного сезона или настоящей болезни. В общем, вставать я не собиралась.
Но у Ивана имелись другие планы.
Планы, согласно которым он выскользнул из-под меня, пока я стонала в знак протеста из-за потери самой неудобной подушки в мире, но, как вы понимаете, «нищим выбирать не приходится», так что я бы воспользовалась этим твердым бедром и впредь в любой другой день. Иван вновь просунул руки под мою спину и колени. Затем поднял меня и пошел в ванную. Каждый его шаг казался уверенным и спокойным.
И я не стала спорить. Абсолютно.
Позже мне, возможно, станет стыдно, что я ни коим образом не попыталась облегчить ему нагрузку; вместо этого просто висела, как ребенок, которого несут в постель после долгой поездки на машине, положив голову на плечо парня, пока меня пробирал озноб. Я могла бы пойти сама, конечно могла бы. Но не желала. Не тогда, когда Иван сам вызвался мне помочь.
Даже от простого ощущения его теплого тела рядом мне становилось немного лучше.
Иван открыл дверь, которую я раньше не заметила, и занёс меня в ванную. Там не было ничего особенного, просто душевая кабина с раковиной и унитазом. Иван присел на корточки, а когда медленно поставил меня на ноги, у меня закружилась голова.