С любовью, Шторм

Коул Кериен

Я потеряю ее. Когда-нибудь — может уже совсем скоро, а может и нет. Любой день — слишком рано. Я наконец-то нашел любовь всей своей жизни, и теперь могу потерять женщину, которая заставила меня поверить, что способен любить.

И быть любимым.

Но в этом и заключается смысл жизни — любить, затем потерять. Жизнь — это любовь и поражение. Все, что хочется сделать — сосредоточиться на любви, а не на гребаном поражении.

Легче сказать, чем сделать.

Убираю гитару в сторону и откидываюсь на

спинку черного кожаного дивана в своей студии. Я бы хотел, чтобы Эви была здесь, потому что, когда игра не прогоняет призраков, быть рядом с ней — и растворяться в ней — всегда дарит покой и твердость. Но она ушла завтракать с моей матерью, чтобы обсудить свадьбу и работу.

И вот я в своей новой студии, под ногами Нико, а в руке листок бумаги, который я давно не читал. Записка написана от руки синими чернилами, выцветшими с годами, а белая линованная бумага мягкая и потертая от того, что ее складывали и разворачивали бесчисленное количество раз. Мне следовало избавиться от этого много лет назад. Однажды, когда был в нетрезвом состоянии, я был близок к этому. Однако выбрасывать предсмертную записку — неправильно, даже когда в стельку пьян. Это священный. Неприкосновенный. Тёмный, депрессивный и извращенный памятный подарок.

Однако это гораздо больше, чем просто подарок. Эти слова — мое наказание, пожизненный приговор, вынесенный моей восемнадцатилетней первой женой.

Шторм,

Если ты читаешь это, то, скорее всего, я уже умерла. Не сомневаюсь, ты нашёл ещё одну записку. Ту, которую оставила для всех остальных. Но эту я спрятала там, где, как я знала, только ты сможешь найти. Единственное, о чем сожалею, что не могу быть с тобой и наблюдать, как ты и твоя идеальная маленькая семья разбираетесь с этой неприятностью. Уверена, мои родители строят из себя жертву, притворяясь, что им было не все равно.

Ты виноват в моей смерти. Я так старалась заставить тебя полюбить меня, хотя знала, что никогда этого не случится. Ты не любишь меня по-настоящему. Ты любишь свою гитару, байк и свою семью, а я для тебя — никто. Ты заставляешь нас жить в этой крошечной дерьмовой квартирке и работать на отвратительной работе. Ты ведь знаешь, что твои родители помогут с деньгами, однако ты специально ведёшь себя как мудак и все время пытаешься доказать свою точку зрения.

Когда ты уже проснешься? Ты никогда не станешь, как твой отец. Никогда не станешь известной рок-звездой. Ты просто неудачник и подражатель. Меня тошнит от того, что ты все время витаешь в облаках. Даже твой собственный брат не хочет, чтобы ты был в группе, потому что он знает, насколько ты жалок.

Каждый раз, когда я пыталась поговорить с тобой, ты игнорировал меня. Я умоляла тебя переехать в хорошее место, купить новую машину, чтобы я была счастлива. У Ашера и Эмбер есть все, а у нас ничего. Почему она получает все? Почему все в ней души не чают? Даже родители не хотели меня, и теперь я застряла с мужем, который тоже не хочет.

Я хотела выйти замуж за человека, который любил бы меня. И знаешь, что? Я тоже тебя не хочу. Я ненавижу тебя. Даже не могу

смотреть или слышать твой голос. Я жалею, что не убила тебя, когда пырнула тем ножом. Мне было приятно причинять тебе боль. Теперь ты знаешь, что я чувствовала каждый день.

О, а теперь, когда я беременна, твоя мать хочет быть со мной милой. Как будто я вдруг стала для всех приятной? Я знаю, что произойдет. Как только у меня родится этот ребенок, все будут любить его, а меня забудут. Я не хочу этого ребенка. Меня тошнит оттого, что он во мне. Скорее всего, он возненавидит меня так же, как и все остальные.

Я больше не хочу так себя чувствовать, и это твоя вина. Все, что от тебя было нужно — попытаться сделать меня счастливой, и этого бы не произошло. Ты сказал, что хочешь развестись, потому что думал, что без тебя я буду счастливее. Я бы так и поступила, но не вернусь к своим родителям, и не позволю тебе забрать этого ребенка. Просто так от меня не избавишься.

Я больше не хочу так жить. Ненавижу это место, ненавижу своих родителей, и тебя в том числе. И этого ребенка тоже. Я просто хочу, чтобы все это закончилось. Теперь можешь провести остаток своей жизни, зная, что убил меня и этого ребенка, потому что ты эгоистичный мудак, и не заслуживаешь быть счастливым, чтобы кто-то любил тебя. И ты не заслуживаешь этого ребенка. Ты был дерьмовым мужем и был бы еще более дерьмовым отцом.

Наслаждайся своей жизнью.

Бритни

Ее слова ранили до глубины души, вырвали все органы и измельчили на мелкие кусочки в своей расправе. Для женитьбы мы были слишком молоды, и слишком молоды, чтобы справиться с ее депрессией. После того, как родители Бритни сбежали, она перестала посещать своего психотерапевта и ожидала, что я исправлю ее, взмахнув волшебной палочкой, которой у меня не было. Она ненавидела меня за то, что я не мог осчастливить ее.

Я тоже ненавидел себя.

То, что начиналось как веселая, невинная, детская любовь, обернулось ужасной трагедией, которая будет преследовать меня до самой смерти.

***

— Шторм?

Я моргаю, фокусируясь на очаровательной улыбке Эви, склонившейся надо мной.

— Привет, — говорит она. — Ты что, здесь заснул? Меня не было всего несколько часов. — она убирает волосы с моего лица, затем целует в щеку.

Я потягиваюсь, зеваю и сажусь.

— Да… Кажется.

Она с глубоким вздохом плюхается рядом со мной на диван и снимает ботинки.

— Твоя мама утомляет. Я люблю ее, но, боже мой, иногда за ней трудно угнаться. Я сказала ей, что нам не нужны ледяные скульптуры и фонтан. Гостей такие вещи не волнуют. Так ведь?

— Не думаю, детка. Они хотят есть, пить, танцевать и смотреть, как мы целуемся.

— Я так и думала. — она кладет голову мне на плечо. — Я скучала по тебе все утро.

— Я тоже по тебе скучал.

— Что это? — она прикасается к записке, лежащей у меня на коленях.

Блядь. Я забыл убрать ее и заснул с ней. Я делаю глубокий вдох из своих легких.