С любовью, Шторм
Шрифт:
— Нет. Мы встретились во время метели. Снег — это символично.
— С чего вдруг? Потому что ни один из вас не умеет водить в непогоду?
Мы останавливаемся у беседки, увешанной крошечными белыми огоньками, и Таби забирает у Вэндала сумки с фотоаппаратами, стреляя в него предупреждающим взглядом.
— Будь милым. Это романтично.
Он цепляется пальцем за серебряную цепочку, прикрепленную к ожерелью, которое она носит, прижимает свои губы к ее и, удерживая Таби, шепчет:
— Я покажу тебе романтику, когда привяжу к своей кровати.
Шторм и я обмениваемся
— Ладно, вы двое можете поиграться со своими кнутами и цепями позже, — говорит Шторм, прерывая их. — Давайте сделаем эти фотографии, пока мы здесь не замерзли. Эви уже вся дрожит.
Он растирает мои руки, согревая.
— Тебе не слишком холодно? — спрашивает он. — Можем сфотографироваться внутри. Я не хочу, чтобы ты замерзла в день нашей свадьбы.
— Нет… все хорошо, милый. Я правда хочу фотографии на открытом воздухе, и снегопад будет очень красивым.
Он касается моего подбородка.
— Хорошо, но сделаем это быстро.
— Я готова, — объявляет Таби. — Давайте сделаем несколько снимков в беседке, затем парочку у того дерева и деревянной изгороди, а потом несколько внутри.
Повсюду почти метровый слой снега после кратковременного утреннего снегопада, а деревья и горы на заднем плане полностью белые и создают идеальный зимний фон.
А падающий снег — волшебный дополнительный бонус к фотографиям.
Таби и Вэндал фотографируют вместе, указывая нам, как и где стоять, поправляя волосы и ставя свет перед нами для идеальной картинки. Эта новая, заботливая сторона Вэндала удивляет и радует одновременно. После всего, через что они прошли, они заслуживают быть счастливыми.
Когда мы заканчиваем, Шторм снимает с себя смокинг и накидывает его на мои дрожащие плечи, затем уводит обратно в банкетный зал. Надеюсь, мурашки, которые были у меня в течение последних сорока пяти минут, не отразятся на фотографиях.
Мы благодарим Вэндала и Таби и направляемся за коктейлями, но Шторм уводит меня в комнату для новобрачных и запирает за нами дверь.
— Что случилось? — спрашиваю я. — Наши гости нас…
Он касается моего лица и нежно целует, его язык скользит по моим матово-красным губам. Затем он хватает ткань моего платья, задирая его, и углубляет поцелуй.
— Как мне вытащить тебя из этой штуки? — он стонет. — Не могу ждать вечера
Я отрываюсь от его губ, чтобы ответить.
— Эм… Думаю… — я снова жадно целую его, срывая с него галстук, затем рубашку. Я хочу его так же сильно, как он хочет меня прямо сейчас. Может быть, даже больше.
— Просто расстегни молнию, — лихорадочно отвечаю.
Он осторожно расстегивает молнию на моем платье, пока я снимаю белую шаль, и она падает на пол, когда он опускает платье к моим ногам.
— Мы будем очень осторожны, — уверяет он, быстро расстегивая брюки от костюма. — Я не буду разрывать на тебе платье, но оставь эти каблуки, они чертовски сексуальны.
Затем Шторм обнимает меня за талию и наклоняется, чтобы поцеловать в губы, сначала
Расстегнув его рубашку, провожу руками от его груди к шее, притягивая Шторма к себе. Его рука медленно движется по моему бедру, опускаясь ниже. Мои белые кружевные трусики сдвинуты в сторону, и, когда его пальцы касаются моих половых губ, у меня вырывается стон.
— Моя жена хочет, чтобы я трахнул ее? — насмехается он своим хриплым, чувственным голосом. В ответ внизу становится влажно и жарко.
— Да… — я дотягиваюсь к его расстегнутым штанам и спускаю их вниз.
Он хватает меня за бедра, приподнимает, прижимая спиной к стене в цветочек. Наши губы сливаются в поцелуе, когда я обхватываю ногами его талию и обвиваю одной рукой его шею, затем другой рукой сдвигаю трусики в сторону, позволяя Шторму войти в меня. Я хнычу от удовольствия и запускаю пальцы в его волосы, он стонет мне в рот, толкаясь в меня быстрее, сильнее и глубже.
Мы замираем, когда стучат в дверь и голос Арии произносит:
— Шторм? Эвелин? Вы там? Гости уже заждались и скоро будет подан ужин.
Шторм прерывает поцелуй, пытаясь отдышаться, но все еще продолжая погружаться в меня.
— Уже идем!
— Я автор любовных романов и знаю, чем вы двое там занимаетесь! — кричит она в ответ. — Поторопитесь! Вы можете заняться этим и после свадьбы.
Смеясь, мы игнорируем ее и продолжаем жадно целоваться.
Его бедра замедляются, сводя с ума своей длиной. Я выгибаю спину, принимая его глубже, и целую в шею, в надежде приглушить крик, когда выкрикиваю его имя. Если кто-то находится в соседней комнате, я уверена, что они слышат, как моя задница бьется о стену, когда Шторм взрывается внутри меня.
Он осторожно опускает меня, обхватывает ладонями и, наклоняясь, нежно целует.
На его лице расплывается широкая улыбка, когда мы смотрим друг другу в глаза.
— Секс в браке самый потрясающий, — признается он.
— Любой секс с тобой потрясающий.
Отстранившись от Шторма, оглядываю комнату в поисках чего-нибудь, чем можно было бы привести себя в порядок. Бросаю взгляд на салфетки на столе, где все еще разложена вся моя косметика.
— Все будут гадать, где мы, — нервно говорю я, пока мы одеваемся и пытаемся сделать вид, что не занимались сексом как безумные кролики.
Он одаривает меня своей озорной мальчишеской улыбкой.
— Уверен, все уже точно знают, где мы. — он помогает застегнуть молнию на моем платье, затем целует меня в затылок. — Это твой день, детка. Ты можешь делать все, что, черт возьми, захочешь.
Я поворачиваюсь к нему лицом и улыбаюсь.
— Это наш день.
ГЛАВА 10
Эвелин
Когда мы входим в зал для гостей, все хлопают и приветствуют нас — уверена, что сейчас я красная, как лобстер, — но Шторм просто притягивает меня в свои объятия и целует, заставляя всех поддерживать сильнее.