с любовью, Смерть

Шермер Ольга

Душа бесновалась. Лежащий неподалеку без сознания напарник Ирис был, боюсь, уже даже не первой жертвой, судя по беспорядку в окрестностях.

Ствол дерева вонзился в землю в полушаге от меня, я судорожно подобралась и бросилась в сторону, стягивая перчатку на бегу.

— Чего ты хочешь? — выкрикнула я, уворачиваясь от очередной атаки.

— Жить, как все, — прорычало нечто в теле коллеги. — Какого черта ты не оказалась под колесами автобуса? Почему я?

— Потому что я всегда смотрю по сторонам.

— Несправедливо, — На этот

раз в меня полетел мусорный бак.

— Смерть вообще несправедлива.

В полпрыжка "Ирис" пригвоздила меня к стене, больно стиснув горло. Я впилась своими пальцами в ее, стараясь оттащить руку коллеги и ухватить хоть немного воздуха. На заднем плане, точно конфетти из хлопушки, оседал мусор.

— Я отказываюсь с этим мириться.

— Ирис, — выкрикнула я. — Я знаю, ты тут.

За скрытыми поволокой глазами промелькнуло что-то знакомое, но быстро пропало. Чтобы полностью слиться с чужой душой, нужно не меньше пары дней, а то и больше. Так что Ирис наверняка еще была здесь. Просто не могла ответить.

— Слушайте, женские драки — это неплохо, но только если в масле. Или в пене. А тут обстановка что-то вот вообще не располагает, — прозвучал голос Рана, и нечто с силой оторвало от меня Ирис и отбросило на землю.

Напарник потирал ушибленную поясницу, кривясь от боли.

— Моя леди, ты цела?

— Твоя леди, — откашлялась я и впечатала светящуюся ладонь в грудь коллеги, — несколько негодует. А ну, выходи.

Свечение разливалось под кожей, ползло по белой рубашке Ирис, обволакивало ребра.

— Я жду, — клыкасто усмехнулся напарник, держа косу, точно клюшку для гольфа.

— Ты ее рубить собрался или отбивать? — приподняла одну бровь я, отступая в сторону и чувствуя, что душа потихоньку начинает поддаваться.

— Как масть пойдет, — пожал плечами Ран.

Душа поддалась. Она мягко выскользнула из тела коллеги и… воспользовавшись тем, что я ослабила хватку, шаровой молнией метнулась в меня. Я уже собралась было испытать всю гамму красок чужой жизни, как земля вылетела из-под ног. Распахнув глаза, я уставилась на место, где только что стояла сама…

— Черт, — прохрипел Ран, опадая на одно колено и опираясь на косу, точно на посох. — Это… неприятно. Можешь с меня снять эту дрянь?

— Ты дурак, — простонала я. Кто, ну кто его просил подставляться?

Свечение растекалось по его спине. Припав на одно колено, я уткнула напарника лицом себе в плечо, пытаясь подцепить душу, пока та не успела с ним слиться.

— Нет уж, его я тебе не отдам, глупая ты душа, — зло проговорила я, подцепляя ту сбоку, точно магнитом.

— Это уже не тебе решать, — проговорил знакомый голос с чужой интонацией.

— Ошибаешься. Ран, ты ведь меня слышишь?

— Он тебя не… Моя леди? — с трудом пробился напарник.

— Ты идиот.

— Твои комплименты как никогда изысканны.

Ему было тяжело говорить, но даже в такой миг не язвить он не мог.

Ощущения от слияния были наиотвратительнейшие. Я это

знала на своем опыте, и совершенно не хотела, чтобы когда-нибудь это познал и напарник. А если принять во внимание, что для неподготовленного человека это может быть еще и опасно…

— Говори со мной.

— Сейчас… это непросто.

Ран болезненно вздрогнул в кольце моих рук.

— Можешь даже петь.

— Ты же терпеть не можешь, когда я пою.

— Сейчас это не самое раздражающее, поверь.

— "Будь у меня дракон, я бы украл принце-е-ессу…" Ау.

— Пой-пой.

Боги, только не эту идиотскую песенку.

— "Я бы ее увез в свой злой и страшный лес". Ай…

Стараясь не думать о дальнейшей судьбе принцессы, я все с большим остервенением пыталась оторвать душу от тела напарника. Но история озабоченного колдуна-маньяка, жаждущего принцессьей любви верхом на драконе, пробирала до слез… и вовсе не от переживаний.

Душа поддалась. Кажется, не столько моими стараниями, сколько самого Рана, завываний которого она просто не выдержала. Главным моим преимуществом, видимо, стало то, что я-то с ним ко всему привыкла.

Едва белая субстанция отделилась от тела, Ран выпал из моих объятий, прокатился по траве и впитал душу подхваченной с земли косой. Да так и остался лежать, вглядываясь в безоблачное небо.

— Ты как?

— Да прекрасно. Вот думаю, дай позагораю, коли свободная минутка выдалась. Присоединяйся?

— Угу, вот только Ирис растолкаю и — обязательно, — устало выдохнула я, направляясь к коллеге.

Домой мы возвращались немного измотанными.

Найденная душа не успела нанести непоправимый ущерб моей премии, Ирис на всякий случай продержали в секторе Хранителей до вечера, дабы убедиться, что все в норме, напарнику ее был дан отгул на пару дней, залечить шишку на голове да поразмышлять о бренности всего сущего.

Заодно, моими стараниями, свидание Каре было назначено на вечер завтрашнего дня, поэтому ехал Ран домой с подозрительно кислой миной. Неблагодарная это работа — дружеское счастье устраивать. Особенно, когда один из них никакого энтузиазма по этому поводу не испытывает.

А вот следующий вечер оставил в моей душе неизгладимый отпечаток. Не каждый день удавалось побегать с утюжком для волос за напарником, пылко доказывая, что нам необходимо выпрямить всего одну, особо капризную, белобрысую прядь.

— Ты ничего не перепутала? — вопил Ран, огибая кресло. — Я не Кара, если что. Убери свое пыточное орудие, садист.

— Ты что, так лохматым и собираешься идти? — Я огорченно пощелкала утюжком. Для приятеля сей звук прозвучал лязгом упавшей гильотины.

Справедливости ради стоило заметить, что "лохматость" напарника была умеренной: достаточной для того, чтобы утопить пальцы в волосах, и недостаточной для того, чтобы в них же запутаться. В хвост, конечно, такое добро еще не стянешь, но без расчески уже не обойдешься.