с любовью, Смерть
Шрифт:
Ладно, хочет идти на свидание как попало, пусть идет.
И с этой мыслью я извлекла из его шкафа галстук.
Напарник нервно дернул глазом.
— Ты совсем уже?..
— Если все будет очень плохо, сможешь на нем повеситься.
Ран обреченно вырвал галстук у меня из рук и удалился в ванную. Вот уж не думала, что именно этот аргумент станет решающим.
Пока за дверьми что-то громыхало ("уже вешается, похоже"), я принялась разбирать сумку с вещами, часть из которых хранилась в офисе, часть была докуплена сегодня.
Я как раз раскидала майки с носками на отведенную для меня полку, когда в зал вернулся Ран. Да, никак не складывался воедино образ, состоящий из природной его взъерошенности, светлой рубашки и галстука. В руках. Мятого.
— Ты что с ним делал? — ужаснулась я. Ей богу, из шкафа я его в куда более приглядном виде доставала.
— Завязать пытался, — фыркнул Ран. — И вообще, я похож на какого-то ботаника.
— Ты слишком плохого мнения о ботаниках, — заверила я напарника, запоздало усомнившись в качестве комплимента.
— Что? Да я всегда неотразим, — наигранно оскорбился он. — Умеешь эту ересь завязывать?
Я кивнула.
— К твоему счастью, умею. Катастрофа ходячая.
Забросив в шкаф последние шорты, я наспех пробежалась утюгом по измятому аксессуару, после чего накинула его Рану на шею. Подняла ворот рубашки, пристроила галстук под ним… и покачала головой, встретив надменный взгляд в упор.
— Не смотри на меня так, я не испепеляюсь.
— Просто любопытно, где ты этому научилась. На ком тренировалась?
Я нахмурилась. Память промолчала.
— Вот чисто ради таких случаев и училась, — буркнула я. — Как знала, что эта сверхспособность однажды мне пригодится.
Напарник наклонился ко мне так, что даже наши носы соприкоснулись кончиками.
— Точно ли? А то, может быть, в твоей жизни был какой-нибудь рукожоп…
— Нет, ты единственный такой рукожоп в моей жизни, — вздохнула я, продевая хвостик в петлю. — Готово. Не туго?
— Пока нет, — покрутив шеей, отозвался Ран. Я мстительно затянула сильнее.
— А сейчас?
Приятель долго осматривал финальный результат в зеркале, пока я придумывала себе ужин, и наконец заключил:
— Моя леди. Вы чудовищны.
— Это потому что так тебе и надо, — пожала плечами я. — Молись, чтобы Кара стала твоим спасением.
— Ты моя кара, — вздохнул Ран, непроизвольно ослабив галстук, а следом проведя пятерней по волосам и растрепав их окончательно. — Все. Пора.
— Ты так страдаешь, словно на работу идешь в единственный выходной.
— Так ты же с меня живого не слезешь. — В голосе напарника одновременно прозвучали и тоска, и подозрительное воодушевление.
— И то верно. Хорошего вечера.
— А ты пока придумывай, чем таким особенным будешь кормить меня утром.
— Особенным?
— Естественно. Обычное ты и так приготовишь, это неинтересно. Это
— Иди уже, — легко подтолкнула я приятеля к двери. — Адрес я вбила тебе в навигатор. Каре привет.
Когда квартира опустела, я, потянувшись уже было к холодильнику, поняла, что вовсе и не голодна. Плюхнулась на диван, почесала Дейла между ушами — ротвейлер даже не шелохнулся, а только печально вздохнул. Я вздохнула тоже.
Чип что-то проворчал в углу.
— Ну что? — раздраженно отозвалась я, точно чувствуя от псов немой укор. — Он тоже имеет право развлечься. Вдруг у них все сложится, и он перестанет быть такой занозой? Да, согласна, маловероятно, но все же. Да, я знаю, что роль свахи — самая неблагодарная, всегда рискуешь крайней остаться, но кто, если не я-то? Вы вот можете себе представить, чтобы он сам оторвал свой филей от дивана и пошел личную жизнь устраивать? Замкнутый круг какой-то — дом, работа, я, дом, работа, я… Прекрасно. Я оправдываюсь перед собаками. Спите давайте. А я пока в интернете рецепты какие-нибудь гляну. Просто на всякий случай. Да не коситесь на меня так. Я хочу качественно выполнить условия спора, а не вашего хозяина угробить. А то с моим умением готовить все возможно.
…не то, чтобы я не верила в успех мероприятия. Верила, конечно. Кара действительно иногда бывала очень милой, а Ран… а Ран всегда оставался Раном.
Поэтому лучше перестраховаться.
Когда напарник вернулся, я еще бодрствовала. Валялась на его спальном ипподроме с книжкой, поглядывая на часы и периодически зевая.
— Ну, как прошло?
— Лучше, чем я думал, — сознался напарник. — Так что расслабься. На завтрак, так и быть, обойдусь яичницей.
Противно скрипнув зубами, я приняла сидячее положение.
— Чем занимались?
— Посидели в кофейне. Зашли в кино, кино попалось неудачное, поэтому мы на середине оттуда сбежали. Побродили по Набережной…
— И она все это время тебя терпела? — хмыкнула я.
— Да она очарована мной по самые хвостики. Как же иначе?
Приятель стянул с себя рубашку и беспардонно завалился рядом со мной на кровать.
— Твоей скромностью, видимо?
— И ей в том числе.
Он закинул руки за голову и блаженно зажмурился, точно издеваясь.
— А галстук где?
— На памятник одел.
— На какой еще памятник?
— Да на Набережной стоял какой-то… полу-лев с человеческой головой. Вот, он теперь еще и в галстуке. Там просто напрашивался какой-то дерзкий элемент, жаль скульптор сам не догадался.
Я хлопнула себя по лбу.
— Надеюсь, Кара в этот момент поняла, насколько сильно в тебе ошибалась?
— Взгляд, полный восторга, говорил об обратном, но кто ж вас, девушек, разберет. — Самодовольно ухмыляясь, он прикрыл глаза.