с любовью, Смерть
Шрифт:
— Прошу прощения, но здесь вопрос безопасности, и не только вашей, — гордо отозвалась подружка, достав из сумки планшет и на время забыв о нас. — Что ж, если больше никаких сообщений по делу нет, то всего доброго.
И Кара удалилась, резко развернувшись на каблуках, оставив нас с напарником смущенно переглядываться, точно нашкодивших детишек.
— Иди за ней ты, — тихо пихнул меня локтем под ребра Ран. — Она твоя подруга.
— А ты ее возлюбленный, — вернула тычок я. — Так что ты иди.
— Мы, кажется, оба сейчас с равным
Я вздохнула.
— Не поспоришь. Но мне кажется, если мы еще и оправдываться вместе пойдем, она точно уверится, что нездоровая какая-то ерунда происходит.
— Арандар, — пробасило за спиной.
— Да? — флегматично отозвался тот.
— Не объяснишься? Зачем ты привел сюда эту свою, с позволения сказать, "девушку"?
И по взгляду было совершенно ясно, что он не Кару имеет в виду.
— Эта моя, как ты выразился "с позволения сказать, девушка" час назад мою шкуру спасла, но, если для тебя это не аргумент, то извини, что вынужден был явиться лично, а не в виде послания в черном конверте и руководством, где забрать тело сына. Ну, или то, что от него осталось.
"Спасла шкуру" прозвучало громко… но, видимо, недостаточно, чтобы пробить суровое сердце "любящего" отца. Правда, и препираться дальше он не стал.
— Мне действительно жаль, что именно твой дом оказался поблизости, и что у нас не было времени бежать до соседских. И еще больше жаль, что я ошибся, предположив, что здесь хотя бы к этой ситуации отнесутся с пониманием. В следующий раз такой оплошности я не допущу. А теперь извини, мы уходим. Приятных снов.
Это "приятных снов" в исполнении Рана прозвучало как "Проклятие Вечного Покоя".
— Арандар. Ты не прав. Приходи в любое время, это все же и твой дом. Но…
"Но" явно подразумевало меня. А еще Кару, Ловцов и свихнувшиеся души.
— Не стоит. — Ран даже не обернулся. — Я уже сказал, в следующий раз такой глупости я не допущу.
И напарник буквально силой вытащил меня из дома, где возле микроавтобуса Ловцов с хмурым видом стояла Кара. При виде нас подруга показательно сунула планшет обратно в сумку и вообще попыталась забраться в машину, но мы успели ее перехватить.
— А вот и не сбежишь. — Ран вернул голосу задорные нотки, пытаясь смягчить момент.
— Ну? Тогда какие у вас на этот раз будут оправдания?
— Никаких, — развела руками я. — Мы просто по-дружески дурачились.
— Вы ведете себя, как дети, — поджала губы подружка.
С трудом заставив себя промолчать о том, что теоретически мы и в самом деле скорее дети, нежели разумные взрослые, я лишь пожала плечами.
Инициация в Последних Департаментах — не самый веселый процесс. Человека "перепрошивают" заново, замедляют большинство процессов организма в счет ускорения регенерации, перенаправляют способности в нужное русло, чтобы он не сеял смерть направо и налево, а умел свою силу концентрировать. Учат управлять своим обновленным телом, выдают вспомогательные
На выходе получается сложно убиваемое нечто, которое платит своей жизнью за возможность вершить чужие. Либо же — за возможность выжить.
Мне пришлось пройти инициацию в девятнадцать. Жизненного опыта во мне на тот момент были жалкие крупицы, детство смазалось, превратившись в винегрет из обрывочных воспоминаний и белых больничных стен. И я закономерно ощущала себя скорее трудным подростком, а не девушкой "где-то под тридцать".
Так что технически Кара была права. Мы вели себя как дети. Как дети, которые не помнят других игрушек, кроме косы и перчатки.
— Так разве это не значит, что тебе не о чем волноваться? — миролюбиво улыбнулась я.
— Видеть, как моя подруга, на днях помогавшая устраивать мне свидание, вешается на… — Громкими словами она таки разбрасываться постеснялась, увидев приподнятую бровь Рана. — Я не знаю, как мне надо на это реагировать. Вы еще и в таком виде…
— Поверь, меня мой вид радует не больше, чем тебя, но времени подбирать наряды не нашлось — Ран все-таки в беде был.
— А почему он не позвонил мне? — вся женская глупость сейчас, кажется, собралась в большой ком энергии и всей своей мощью сразила мозг подружки. Доктор, мы ее теряем.
— Потому что она мой напарник, — отрезал Ран. Даже как-то слишком резко.
Сначала Кара громко засопела, не то придумывая, в чем еще нас обвинить, не то стараясь сдержаться, чтобы не наговорить еще больше ерунды.
— Ты ведешь себя как ребенок, — вернула ей претензию я, даже не потрудившись скрыть победную ухмылку. — И вообще, как ты здесь оказалась?
— Я дежурю сегодня, — пробурчала подруга. — Вот и напросилась с Ловцами, потому что в офисе тоска смертная, а со звонками Лина и одна справится.
Ох уж эти ее нереализованные мечты об оперативной работе.
— Ладно, нам пора возвращаться, — мрачно договорила Кара и скрылась в машине, где уже битых полчаса изводились в ожидании коллеги.
Мы с напарником снова остались вдвоем среди ночной улицы.
— Как думаешь, до нее дошло? — с сомнением в голосе поинтересовался Ран.
— Кажется, ей стало стыдно, — предположила я. — Завтра зайду к ней с конфетами, поинтересуюсь, насколько.
— А ты?
— Что — я? — Неожиданный вопрос напарника меня слегка обескуражил.
— Ты тоже моментально тупеешь, когда дело касается "отношений" и всякой мути, с ними связанной?
— Понятия не имею. Надо будет на ком-нибудь проверить. Но не пугайся, это, вроде как, в пределах нормы.
— Мне это не очень нравится. — Ран недовольно наморщил нос. — Почему я должен себя чувствовать скованным в том, что не так давно было абсолютной нормой моей жизни?
— Это отношения, — философски заметила я. — Ради них частенько приходится отказываться от того, что комфортно тебе, чтобы комфортно было обоим. А иногда даже себе в ущерб.