С мечом кровавым
Шрифт:
— Она простирается довольно далеко, захватывая и царство смертных, — объяснила Лила. — Стол с яствами, в сущности, одно из наших смертных владений, топологически свернутое таким образом, что находится здесь.
— Так на самом деле она тут не оставалась? — воскликнул Мима.
— Это зависит от твоего определения «тут», Мима. Реальность такова, какой ее воспринимают.
— А может, это Сатана хочет, чтобы другие так думали: что ложь — реальность, поскольку он мастер лжи.
— Мастер иллюзий, — ответила Лила, разъясняя неточно
— Но я же знаю, что это не так!
— А я помогу тебе с легкостью об этом позабыть. Например, если приму другой облик… — Она повела плечами и стала неотличима от Восторг.
— Немедленно измени форму! — заорал Мима.
— Почему? Разве тебе не нравится?
— Не хочу, чтобы ты пользовалась этой внешностью! — только и мог сказать Мима, не желая доставлять ей удовольствие видеть его злость. Ему было ясно, что демоны не испытывают человеческих эмоций, а лишь симулируют их.
— Тогда могу предложить тебе другой образ. — И она приняла облик Орб.
— Нет! — вскричал Мима с болью.
Копия Орб покачала очаровательной головкой:
— Тебе очень трудно угодить, Мима. Может, подойдет что-нибудь менее знакомое? — И она превратилась в Луну.
— Мне не нужен ничей облик! — раздраженно сказал Мима.
— Уверена, ты заметил, насколько привлекательна женщина Танатоса, — промолвила копия Луны. Она говорила голосом Луны и в точности повторяла ее жесты. — Так что теперь ты можешь обладать ею, не опасаясь трений с другой инкарнацией. Можешь наслаждаться самыми ее потаенными местами…
— Как мне от тебя отделаться? — резко спросил Мима.
Лила снова приняла свою форму.
— Вообще-то есть несколько способов, но мне кажется, что в твоем положении наилучшими были бы два. Первый: запереться в Цитадели Войны, куда я не могу проникнуть без твоего недвусмысленного приглашения, и жить там в одиночестве, никогда не выходя в сад. Смею думать, что это значительно усилит твои доблести как Марса, поскольку в скором времени тебя охватит неистовство.
Она говорила правду. Именно это беспокоило Миму больше всего. Лила всегда говорила правду — ту правду, которую он не желал слышать.
— Ну а второй?
— Найди себе другую женщину. Когда я увижу, что ты полностью удовлетворен, то оставлю тебя в покое, так как у меня больше не останется надежды.
— Демоны питают надежды? Разве это чувство не принадлежит смертным?
— Это иллюзия смертных, — снова поправила она Миму. — Но и бессмертных тоже. Ни одна мечта смертных не сравнится с надеждой проклятой души в конце концов попасть в Рай.
— Но ты не проклятая душа, ты — демоница.
— Верно. Я говорила фигурально. Я существую только для того, чтобы совратить тебя любым доступным мне способом. — Лила опять вздрогнула и превратилась в Лилит.
— Ты — это она? — с удивлением спросил Мима.
— Разница несущественна. Мима. Я демоница, чье назначение — изводить тебя до тех пор, пока ты не исполнишь волю моего господина. Демоны не обладают индивидуальностью, а формы, которые они принимают — не более чем вопрос удобства.
— Значит, когда Сатана отослал Лилит и вместо нее вызвал тебя…
— Я лишь изменила облик, — согласилась она. — Это не имеет значения.
— Но она была древним суккубом, спутницей злодеев от начала времен, а тебя Сатана выдавал за девственницу!
— Не что иное, как еще одна разновидность иллюзии. Для тебя я была бы девственницей.
— Но это же обман! Я думал, ты всегда говоришь правду!
— Для демона правда бессмысленна, — напомнила она Миме. — Всего лишь инструмент, который используется по мере надобности. Впрочем, ложью это не являлось, поскольку демоница не может быть ни девственницей, ни недевственницей. У нее нет смертной плоти. Разница только в твоем восприятии — точно так же, как и в случае со смертными. Девственность всегда есть плод воображения смертных мужчин.
Больше всего Миму задевало то, что в ее словах был смысл. Возможно, ему как раз и необходимо существо вроде нее, которое могло бы удовлетворить как его физические, так и интеллектуальные потребности, ибо Лила была и красива, и умна. Но в том-то и заключалась западня Сатаны.
— Значит, я найду себе женщину! — сказал Мима и решительно зашагал прочь.
— Найди Лигею! — крикнула Лила вдогонку.
Мима остановился и повернулся:
— С какой стати ты даешь мне такой совет? Ведь тебе это невыгодно.
— Мима, ты честный и хороший человек. Я всего лишь сотворение Преисподней. Но пока я с тобой, я соответствую твоим представлениям и становлюсь такой, какой ты хотел бы меня видеть, поскольку такова моя служба. Поэтому я помогаю тебе, какая бы помощь ни потребовалась.
— Но ты мне отвратительна! Я хочу избавиться от тебя!
— Нет. Ты хотел бы избавиться от моей демонической стороны. Когда ты утверждаешь обратное, то просто обманываешь себя. А поскольку я служу тебе в соответствии с твоими желаниями, то становлюсь твоей совестью и говорю тебе, что ты лукавишь. В конце концов ты примешь меня — такой, какой сам меня сделал.
Мима покачал головой:
— Женщина, ты очень опасна!
— Да, опасна, — согласилась Лила. — Потому что, когда ты меня примешь, я совращу тебя, и ты станешь служить Сатане, хотя и будешь это отрицать.
— И ты еще говоришь, что у тебя нет чувств? Что тебе нет до меня никакого дела и ты стремишься лишь совратить меня?
— Именно так.
— Мне кажется, ты лжешь, Лила.
Она отвела взгляд, ничего не ответив. Мима пристально посмотрел на нее и заметил слезинку. Он начал было говорить, но замолчал. Протянул к ней руку, но остановился. Ее человеческие чувства — вот истинная ложь!