С мечом среди звёзд
Шрифт:
Когда я закончил, и женщина посмотрела в зеркало, она села и расплакалась.
– Катя, не нужно меня сегодня никак благодарить. Ты лучше поезжай в город и сделай другую причёску.
Она так и сделала. На следующий день вся женская часть Академии шумела новостями, что декан факультета магии воды полностью сменила имидж. Теперь она не «синий чулок» и не монашка, а «смерть всех мужиков».
Через месяц она спросила у меня, готов ли я выкупить её замок. Мы поехали туда в выходной. Там уже дожидались нас два стряпчих: один представлял интересы Екатерины, а второй – мои. В качестве оплаты рассматривались восемь бриллиантов по двадцать карат весом. Я сам увеличил сумму оплаты, так как кроме замка я приобретал небольшую часть земли вокруг него. На этой земле находилась деревенька
Когда все бумаги были оформлены, и стряпчие уехали мы пошли ужинать.
– Матвей, а почем такой странный срок, двадцать лет?
– Я подумал, что через двадцать лет тебе любовники уже будут не интересны.
На эту фразу за моей спиной захохотала старая кормилица Екатерины.
– Ах ты, гад, ну я тебе сейчас!
– Катя, дорогая, давай покушаем. Про эти двадцать лет. Если ты выйдешь замуж, пожалуйста, не привози сюда своего мужа. Надеюсь, у него будет свой дом, – кормилица опять хмыкнула.
Когда мы с Катериной попали в спальню, я потрогал её лицо.
– Вот эти места мы с тобой немного поправим. Но это кости, под ними есть мягкие ткани. Если кость резко подвинуть, ткани будут деформированы, это плохо. Поэтому будем эти кости сдвигать совсем по чуть-чуть, и не чаше чем раз в две недели. За три месяца всё сделаем.
Я сделал то, что предложил женщине, а потом мы занимались любовными играми. На этот раз Екатерина воспринимала меня гораздо спокойнее, но всё равно угомонились мы не скоро. А в Академию поехали рано утром. Я настоял на том, чтобы выйти из кареты за два квартала от Академии, а не приехать вместе с деканом.
Подобных сеансов было ещё два. Потом я спросил женщину:
– Уважаемая Екатерина! Есть народная поговорка: «От добра – добра не ищут!» У тебя сейчас красивое лицо. До идеального состояния чуть высоковаты скулы. Но это совсем чуть-чуть. Кроме того, это придаёт твоему лицу индивидуальность. Мне кажется, что на этом наши преобразования твоей внешности нужно заканчивать.
– Матвей! Наверное, ты прав! Я уже привыкла с каждым разом становиться всё красивее, но когда-то нужно остановиться. То, что ты уже сделал никакими словами не описать.
– Катя, я тебя прошу, придумай какую-нибудь убедительную легенду. Срочно съезди на Север, или ещё куда-нибудь, и будешь всем рассказывать, что тебе лицо исправила какая-нибудь старая колдунья. А ты ей за это отдала пять лет своей жизни. Теперь доживёшь не до восьмидесяти, а только до семидесяти пяти.
– Издеваешься, да?
– Нет, Катя, я тебя прошу, создай какую-нибудь «легенду», но никогда никому не говори, что к изменению твоего лица я имею какое-либо отношение. Можешь, например, не скрывать, что я твой любовник. А вот про умение изменять лицо никто знать не должен.
– Ты же можешь озолотиться на этом! Зачем это скрывать?
– Ты же умная женщина, подумай. На этом я могу потерять или голову, или свободу, и никакого «озолочения». Это раскрыть можно будет только тогда, когда я буду сильным, знатным и богатым. А сейчас это будет мне приговором.
Через день наша декан уехала на берег южного моря. Вернулась через две недели: загорелая, красивая, раскрепощённая. Не женщина, а «мечта поэта». Всем рассказывает, что её свозили на дальние острова, там живёт старый маг. Местные считают его колдуном и сильно боятся. Ей он помог стать красивой за обещание выйти замуж не ниже, чем за графа, и родить не менее трёх детей.
Все женщины отвечали: «Вот бы мне такое наказание!» А Екатерина Ушакова отклонила пять предложений руки и сердца, в том числе одному маркизу. Шестое предложение она приняла и стала графиней Трубецкой. Встречным условием мужу было то, что он не будет препятствовать её работе в Академии. Всё это произошло просто стремительно,
Но это я забежал вперёд. Декан уехала к морю, а мы продолжали учиться. С моими подсказками Анфиса настолько уверенно вошла в ритм учёбы, как амулетостроитель, что стала много времени уделять и целительству. Подружилась с парой девушек с факультета целителей и выпросила у декана факультета целительства разрешение посещать практические занятия на их факультете. Я за месяц изучил то, что студенты отделения Амулетостроения изучили за два года. За следующий месяц изучил всё, что мы будем изучать в этом году. Дальше пока не полез, а стал искать интересные для меня заклинания во всех видах магии. В магии огня, воды и воздуха меня больше интересовали заклинания, которые можно применять в мирной жизни, хотя и некоторые боевые заклинания тоже изучил. В магии земли изучил всё, что нашел для того, чтобы можно было восстановить мой замок, строить здания и крепости, подземные ходы, шахты, строить дороги и мосты. А магию целительства оставил на более позднее глубокое изучение. Сейчас только сделал набор перстней с целительскими рунами и на этом пока закончил изучать целительство. Дело в том, что я многое знаю из чародейства, что можно применить для исцеления ран или болезней.
– Матвей, представляешь, если правильно смешать некоторые травы, то можно ускорить процессы физического развития, – Анфиса пританцовывает от нетерпения, очень хочет поделиться новостью.
– Ты только не вздумай их на себе проверять или применять.
– Почему? Если этому учат студентов, значит это безвредно.
– Вредно, невредно… Мне двадцать один, скоро будет двадцать два. Я выгляжу не как юноша, а как мужик. Ты сейчас девушка семнадцати лет. Если ты неправильно применишь те эликсиры, то будешь выглядеть старше меня. Зачем? Есть же эликсиры, которые только мышцы укрепляют и выносливость повышают. Вот их можешь использовать, но и это тоже только при условии, что будешь каждый день ходить на стадион.
– Но ты ведь не ходишь!
– Анфиса, я каждый день за полтора часа до завтрака выхожу на полигон, через полчаса перехожу на стадион. За полчаса до завтрака я бегу в душ и собираю тетради. Потом иду на завтрак.
– А можно я буду с тобой ходить?
– На стадион точно можно. Ходить ли тебе на полигон, ты реши сама, надо ли тебе это, а в душ в мужском общежитии тебя не пустят, так что это уже не со мной.
– Хорошо, значит, за час до завтрака на стадионе.
Пришла, стала заниматься. Пришлось это утро мне посвятить ей. Разобрался, что у девушки хорошее физическое развитие, есть сила, выносливость, но нет гибкости и растяжки. Стали заниматься каждый день, девушка втянулась и уже раздумывает, а не начать ли ей ходить и на полигон. Нужно ещё смотреть, что она может делать со шпагой. Выбрал время и сводил её в тренировочный зал. Оказалось, что девушка шпагу держать умеет, но тот, кто её обучал, видимо, занимается только с мужчинами. Соответственно, и стиль такой же.
Через пятикурсников разузнал, где и кто в городе обучает и тренирует в фехтовании. Выпросил у декана пропуск для Анфисы, и мы поехали в школу фехтования мастера дона Совиньона. Он откуда-то из дальних стран, но мне это не важно. Может ли он нас чему-нибудь научить?
У дона оказалась довольно большая школа: здесь были группы начинающих, для юношей и для девушек, группы совершенствования, и даже группа мастеров. Анфису определили в группу для девушек. Это начинающая группа, но они занимаются уже почти полгода, так что для неё эта группа подходит, поскольку её нужно переучивать, развивать скорость и гибкость. А со мной долго не могли решить, куда меня записать. В мастера мне вроде бы рано, а остальных я побеждаю. Правда, в основном за счёт скорости, и приёмы фехтования у меня такие, что дон Совиньон только в затылке чешет. Это ведь приёмы из базы Диверсант космической цивилизации. Решил он меня лично тренировать. Правда стоить это будет мне десять золотых за два часа занятия. Ладно, раз в неделю я потяну. Я же сдал в банк бриллиантов на три тысячи золотых, так что деньги пока есть. За Анфису берут один золотой за занятие, и я за неё плачу. Вернулись в Академию, девушка смотрит мне в глаза.
Конец ознакомительного фрагмента.