С миссией в ад
Шрифт:
Под этот рев, который докатывался до Кампо ди Фьоре и приводил в жуткое оцепенение собравшихся, на специальное каменное возвышение с чинным спокойствием выходил весь состав Святой инквизиции. Именно в тот самый момент. Не раньше и не позже… Так положено было по сценарию Жгучего брюнета. Поговаривали, что одеяния, в коих выходили к пополо инквизиторы, предлагал и рисовал портным все тот же Жгучий брюнет.
В представлении, которое ставил аббат, он продумывал каждую мелочь. И становился невменяемым от гнева, если что
10
Джузеппе, наблюдая за ним со стороны, едва сдерживал улыбку.
— Что случилось, Карл?! — наконец выкрикнул он.
— А, Кордини, — обрадованно кинулся к нему аббат. — Хорошо, что ты здесь. Помоги!.. Посмотри на повозку, На ней везти Ноланца, а она без двух колес… Вчера еще стояла целенькая. Сам проверял… Воры поганые!
Бестии! — пробухтел дознаватель. — Не беда, Карл. Сейчас я их заставлю…
— Сделай милость. Возьми на себя… Мне надо на площадь… Потом посмотреть, готово ли вино, лавки…
Закончить, однако, аббат не успел. Он снова взвился, словно кто шилом ткнул ему в зад.
— Рогоносцы!.. Недоноски!.. Бочка с маслом… Она до сих пор здесь. Ну вот видишь, Джузеппе, — жаловался Бильдунг. — Ее еще вчера должны были перебросить на площадь, к штабелям… Какой олух забыл?!.. Разорву! Пущу по миру!..
Кордини покачал головой. Он хорошо понимал разгневанного церемониймейстера. Не облей доски тем маслом костер может не заняться. Потлеет, а при такой ледяной измороси с ветром возьмет и погаснет. Позор выйдет. Люди начнут судачить, мол, небеса были против приговора Святой инквизиции.
— Иди, Карл. Я позабочусь обо всем, — успокоил он церемониймейстера.
— Вот спасибо! Вот выручил…
Бильдунг развернулся, чтобы удалиться, но невнятное бормотание дознавателя остановило его.
— Что?! Что ты сказал, Джузеппе?
— Да странные, говорю, вещи творятся. Колеса, масло… — и взяв под руку аббата, Кордини зашептал:
— Вчера в таверне люди болтали, что кто-то из наших хочет облегчить смерть Ноланцу… Может, кто выстрелит со стороны. С крыши, например… Может, проломит камнем череп, а может, что другое…
— Да ну! — вскинулся Бильдунг. — Ты уж смотри в оба, Джузеппе.
Кордини начал свою игру. Он хорошо знал дотошного аббата. И постарался подкинуть ему такое, что тот до конца представления будет как чесоточный ерзать. Подозрения загрызут бедолагу. Сейчас наверняка он подумывает об усилении охраны по пути следования кортежа от тюрьмы до Кампо ди Фьоре. Расшибется, но сотню монахов пригонит… В общем, загрузит себя работой. Джузеппе это знал и именно этого добивался…
Озадаченно почесывая гриву, Бильдунг вышел со двора. Спустя пару минут вернулся.
— Джузеппе, — позвал он, — ты когда станешь надевать Ноланцу
— Дождусь тебя.
— Вот хорошо. Дождись! — сказал и вприпрыжку выбежал вон.
Подозвав капрала, Джузеппе, тяжело глядя ему в глаза, вполголоса распорядился:
— Колеса достать хоть из-под земли. Думаю, часа хватит поставить телегу на ход…
— Хватит, синьор! — гаркнул капрал, ринувшись выполнять отданный без рукосуйства приказ.
— Стой, капрал! — не повышая голоса, остановил его Кордини. — Ты смотри у меня. Не справишься — будешь иметь дело со мной… И еще вот что. Бочонок с горючим маслом подкатите вон к той стене… Все понял?!.. Командуй!
Оставив кондотьеров, Джузеппе направился к сторожевому помещению где положил, принесенную им из дома сумку. Она сейчас ему понадобится. В нее украдкой от жены он запихал две непочатые банки с темно коричневой, густой жидкостью. Супруга частенько покупала ее у аптекаря, посоветовавшего мазать этой тягучей массой ноющие ревматизмом суставы хозяина. На удивление Джузеппе странное снадобье помогло ему. Называлось оно нафитью. Его привозили издалека. И стоило оно кучу денег. Имело оно и другое любопытное свойство…
Однажды, он по ошибке вместо горючего масла дал соседу нафити, чтобы разжечь печку. А тот не посмотрев все содержимое выплеснул на дрова. Поленья вспыхнули мгновенно, зато поднялся такой чад, такой повалил дым, что всем показалось: начался пожар. Злополучная нафить закоптила весь дом.
Джузеппе вспомнил о той истории, когда пообещал нотарию что-нибудь придумать и помочь. Нафить, сообразил он, напустит столько дыма, что Доменико воспользуется этим.
Отомкнув затычку, Джузеппе выплеснул из бочонка немного чистого горючего масла, а вместо него влил всю имеющуюся у него нафить.
Час спустя, улыбаясь до ушей, капрал докладывал:
— С телегой все в порядке. Как новенькая.
Осмотрев ее, Джузеппе заставил кондотьеров прокатиться на ней. И остался доволен работой.
Светало. Шел седьмой час утра. Бильдунг все не появлялся. «Теперь забот у него по горло», — подумал дознаватель.
Тюремный двор заполняли все новые и новые люди, назначенные в сопровождение повозки с приговоренным. Среди них расхаживал и Паскуале. И тут Джузеппе осенило.
Как вовремя ты пришел, — подозвав его к себе с неподдельной радостью воскликнул Кордини. — Аббат приказал этот бочонок поручить доверенному человеку. Его надо доставить на площадь.
— Всегда к вашим услугам, синьор Кордини, — польщенный дружеским расположением грозного дознавателя, откликнулся он.
— Прекрасно! Бери кого хочешь и действуй!
Бильдунга все не было да не было. На это, в сущности, Джузеппе и рассчитывал. Положив руку на плечо капрала и крепко сдавив его, дознаватель тихо и жестко сказал: