С молитвой о тебе
Шрифт:
— Так, спокойно, что ты разволновалась? — попытался успокоить он жену.
— Да я уже три раза поднималась в мансарду! — кипятилась Аглая. — У него свет горит только в кухне, и никакого движения! Гораций спущенный бегает!
— Иди одевайся! — поцеловав Глашку, распорядился Генералов. — Проще и быстрей будет сходить, чем успокаивать тебя.
— Алтай! — позвала Глашка, первой входя на участок.
Гораций радостно кинулся к ним, жалуясь, что хозяин куда‑то запропастился. Аглая автоматически потрепала его по лобастой
— Коля! — позвала она, входя в незапертые двери, и ломанулась в комнату, заметив там Николая, не реагировавшего на их появление. — Коля, что случилось?
Она поспешила к другу, снимая на ходу шапку, шарф, расстегивая пуховик.
— Коля? — подошла она к нему.
Крайнов не ответил, оставаясь в той же позе и неотрывно глядя на экран.
— Коля? — перепугалась Глашка и потрясла его за плечо.
Он повернул голову, посмотрел на нее невидящим, черным взглядом бездонных, глядящих внутрь себя глаз.
— Привет, — тускло сказал Крайнов и повернулся обратно к экрану.
— Ты почему на звонки не отвечаешь? — допытывалась, страшно перепугавшись его странного состояния, Аглая.
— Глаш, подожди, — придержал ее за руку Генералов и указал на письмо, светящееся на экране.
Они склонились оба и начали читать.
— Нет! — твердо заявила Глашка и даже отстранилась от экрана, от этой «черной метки». — Нет, она не могла такое написать!
— Но написала, — низким охрипшим голосом произнес Крайнов.
— Нет, Алтай, Кира так не могла поступить! — заверила Глашка и потребовала подтверждения: — Глеб, скажи!
— Для начала давайте включим свет, — спокойненько предложил Генералов, — и разденемся.
Он силой уволок за собой Глашку в прихожую, помог ей снять верхнюю одежду, разделся сам, достал тапочки, помог снять сапожки, и все останавливал торопящуюся жену:
— Спокойней, Аглая.
— Да как спокойней?! — возмущалась беспредельно она. — Ты видишь, что с ним!
— Сейчас разберемся, — ровным тоном пообещал он.
Свет они включили, и Генералову удалось попридержать жену и убедить ее сделать им всем чай. И только потом, с чашками чая, они прошли в комнату и сели рядом с Николаем на диван.
— Коль, выпей, — всунула ему в руки чашку Глаша и попросила жалостливо: — Ну посмотри на меня!
Он взял чашку, посмотрел тем же взглядом на подругу и уведомил пустым хриплым голосом:
— Все хорошо, Стрелка. Она в Вену уезжает. Ей надо. Она правильно делает.
— Да ты сбрендил! — сорвалась на громкое возмущение Глашка. — Даже если это и так, Кира никогда бы не сделала такой подлости и грязи! — Она отставила свою чашку на стол, ухватила Крайнова двумя руками и тряханула с силой. — Ты что тут похороны устроил! Неужели ты не понимаешь, что Кира никогда с тобой так не поступила бы?!
— Что ты меня трясешь, — почти нормальным голосом спросил он и убрал ее руки. — Поступила, не поступила, откуда ты знаешь?
— Да вы себя со стороны видели?! — бушевала Глашка. — От вас же искры во все стороны летели! Она глаз от тебя оторвать не могла и все дотрагивалась кончиками пальцев, отойти от тебя на метр не могла! Ты что, Алтай, совсем поглупел? Кира сильный, красивый человек и любит тебя безмерно, она бы никогда не сделала такой подлости! Глеб, скажи ему!
— Насколько я смог узнать Киру, — поддержал жену Генералов, — в ней нет ничего гнилого, двойного и расчетливого. Согласен с Глашей, не могла она так поступить. Тут что‑то другое.
— Что другое? — прохрипел устало Крайнов. — Что может быть другое? Я вот сидел и думал, и додумался до того, что, может быть, тоже так поступил на ее месте. Если б у меня был такой Дар, как у Киры, и меня поставили перед выбором. Я спрашиваю себя: смог бы я, глядя ей в глаза, сказать, что отказываюсь от нее? Не написал бы я письмо? Проще и не так больно. А ты говоришь «другое».
— Ну и что ты себе ответил? — поинтересовался Генералов, преспокойненько отхлебывая чай из кружки.
— Нет, — выдохнул Крайнов и устало потер лицо ладонью. — Я бы от нее не отказался ни за что. От работы — может быть, а от нее — нет!
— Ну вот, я же говорю, здесь что‑то не так! — обрадовалась Глашка. — Она бы тоже от тебя не отказалась ни за что, уж поверь мне!
Николай промолчал. Впрочем, его вид говорил сам за себя — он не соглашался с подругой, пережив за эти часы свое индивидуальное чистилище и приняв действительность такой, какой она ему представлялась.
— Так, Коля, — поставил чашку на стол и призвал к размышлению Генералов, — давай‑ка соберись и подумаем. Примем за главную версию, основанную на нашей с женой глубокой уверенности, что все не так просто и однозначно с этим письмом.
— Ну давай примем, — равнодушно согласился Коля.
— Возьмем за отправную точку, что Кира на самом деле никогда бы так не поступила. Что из этого следует?
— Что? — более живо и немного заинтересованно переспросил Крайнов.
— А то, что либо это письмо не она писала, либо сделала это по каким‑то очень непростым и серьезным причинам, — принялся рассуждать Генералов. — Значит, первое: если писала не она, то кто и зачем? Предположим, кому‑то захотелось разлучить вас или тупо нагадить, кто это мог сделать?
— Никто, — поразмыслив, уверил Коля, понемногу оживая и проявляя все больший интерес, — у меня, ты знаешь, девушек на тот момент, когда я встретился с Кирой, не было уж месяца три, и я никого ради нее не бросал. У Киры ни друзей, ни подруг нет, да и про то, что мы встречаемся, знали только вы. Она не посвящала коллег в свою жизнь, и я, встречая ее с работы, ставил машину подальше, чтобы не давать повода к сплетням.
— То есть получается, что этот вариант мы отбрасываем.
— Получается так.